Василий Сергеев - Янычары

На нехитрый скарб старика не претендовал никто, и весь он, состоявший из кальяна, сундучка со свитками Корана, Аристотеля и Гомера да затертого молитвенного коврика, – весь он достался Абдаллаху, как самому близкому человеку в его последние дни.

– Бери, бери, – поощрил его Али. – Не смущайся, теперь это твое... ибн Инджиль...

.g».D:TEXTFOENIXJANUCH18.BMP»;3.0»;3.0»;

ШЕЙХИ ЗАПАДА

И сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его. И сказал ему Господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так. И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих...

Двери добычи

Мы должны быть ничем, но мы хотим стать всем.

Сделав Бурсу своей столицей, Орхан почти без сопротивления захватил Филокрену (1329), Никею (Изник, 1330) и Никомедию (Измит, 1337), вышел к берегам Мраморного моря и обустраивался здесь, не торопясь переносить военные действия на Балканы. По сей день множество городков здесь носят его имя: Бююк-Орхан, Орханлар, Орхан-гази, Орхание... Впрочем, Орхание – это уже по ту сторону пролива...

Другие бейлики, располагавшиеся на побережье Эгейского моря – Сарухан, Айдын, Ментеше, – не были столь осторожны. Сюда, где рядом была граница с «неверными», а стало быть, дозволенная исламом добыча, устремлялись «гази», те, кто не нашел себе места во внутренней Анатолии. Так, бейлик Сарухан основал потомок хорезмийского полководца, перешедший на службу к сельджукам после смерти хорезмшаха Джалал уд-Дина. Династами бейлика Балыкесир (Карасы; на территории Mизии) были потомки Мелика Гази Данышменда... Эти бейлики создали свой флот, целью пиратских набегов которого стало Эгейское побережье Византии и острова архипелага.

Вначале на ведущее место выдвинулся эмират Ментеше – на землях древней Карии; его мощь основывалась в основном на флоте и морских пиратских набегах. Не уступал ему соседний бейлик Айдын, владевший исторической областью Лидия. Здесь властвовал бей Мехмед Айдыноглу (1307-1334). В набегах на византийские территории отвоевывали себе место под солнцем отряды грека Эвренос-бея, Турак-хана, Малкоча, Умур-бея и других никому не желающих подчиняться владетелей, желавших создать на Балканах собственные уджи, таких, как каталонец Косе Михал, авантюрист, основавший род Михалоглу.

Пока тюрки лишь грабили побережья Византии, она была предоставлена самой себе. И оборонялась, как могла. Но первые же попытки вторжения тюрков в европейскую средиземноморскую торговлю со странами Леванта, где их маломощные флоты столкнулись с флотами Родосских рыцарей и тамплиеров, вызвали отпор всей Европы. В 1343 – 1344 годах на берега Ионии – бейлики Айдын и Сарухан – обрушились крестоносцы: французский король Филипп VI и римский папа, Византия и Венеция, неаполитанский король и орден госпитальеров-иоаннитов... Они отвоевали у бейлика Айдын город Измир (Смирна) и уничтожили морской флот тюрков. Госпитальеры-иоанниты захватили остров Родос. Политическая значимость бейликов Карасы, Айдын, Ментеше упала (Карасы и Айдын распались на более мелкие бейлики, часть которых прибрал к рукам Орхан), турецкая экспансия в Эгеиде была остановлена. Соединенные силы Европы обдуманно и последовательно душили тюркские бейлики, не давая им шанса на выживание.

Османский бейлик, не имевший к тому моменту выхода к Эгейскому морю, христианские государства «не заметили». История дала благоприятный исторический шанс именно этому государству, к тому же лежавшему на магистральном караванном пути Европа – Азия. Но Орхан не торопился совершать набеги на Византию и удерживал от этого своих тимариотов. Он знал, что самый быстрый способ окончить войну – потерпеть поражение. Поистине, сколь бы сильна ни была его армия, глуп тот, кто войдет в чужую страну без явного призыва тех, кто там имеет право на престол. Так Даххак сверг Джамшида, лишь когда его призвали иранские вельможи; ибо страну, которую Аллах отдал тебе, ты, если все правильно подготовлено, должен захватить, имея в руках не меч, а всего лишь кусок мела, как злочестивый имам католиков Александр VI сказал о вторжении Карла, короля франков, в Италию. Мел нужен, чтобы нюзюль эмини мог им отметить дома, отведенные для постоя воинских частей.

Но от кого ждать этого призыва?

– Сами неверные должны расчистить место для торжества ислама, – говорил Хайр уд-Дин. – Людей не обманешь: они сами видят, что такое христианство и что такое ислам. Не зря же греческие крестьяне, разоренные византийскими феодалами, массами бегут через проливы сюда, в Османлы, свидетельствуя: в Византии жизнь становится невозможной.

Ислам давал тем христианам, которые находили в себе смелость преодолеть пролив – между двумя континентами и между двумя верами – больше шансов для жизни. По словам ал-Марвази «...когда они обратились в христианство, вера притупила их мечи, дверь добычи закрылась за ними, и они вернулись к нужде и бедности, сократились у них средства к существованию. Вот они и захотели сделаться мусульманами, чтобы были дозволены для них набег и священная война, возвратиться к тому, что было раньше». О том же писали персидский автор XIII века Мухаммед Ауфи и более поздний турецкий – Мухаммед Катиб. Эти южные славяне, которые приняли ислам, имели свой маломерный флот, что заметно изменило в пользу османов соотношение сил на море...

Но этого было мало.

Дервиши

Ковыляющий по прямой дороге опередит бегущего, который сбился с пути.

Ибн Баттута свидетельствует, что Бурса в те времена была полна дервишей, живших в ковровых шатрах, войлочных юртах, а порой и в шалашах из подручного материала – но не в завийе. Могло показаться, что дервиши группируются вокруг мечетей, имареты при которых были главной в те времена надеждой бедного путешественника-мусульманина, а иногда и небогатого купца, на ночлег и кусок хлеба.

Другой приметой времени стал расцвет ремесленных мастерских, все более тесно связывавшихся с государственными учреждениями. Прежде всего они обслуживали вновь создаваемую армию – яя и янычар. Именно на эти мастерские, владельцы которых почти нацело принадлежали к братству Ахи, и рассчитывал шейх Ахи Хайр уд-Дин: в них должны будут не только производиться сабли и кольчуги, сапоги и шатры, конская сбруя и походные медные чайники – но и воспитываться завтрашние новые воины, янычары. Позже, когда ахийские мастерские и янычарский корпус срастутся в почти единое целое, это обеспечит им небывалое могущество! Обычно периоды мира, несущие процветание и благополучие купцам и ремесленникам, вызывают лишь негодование у представителей воинских каст, ибо их жалование уменьшается, социальный вес падает. Но не в этом случае!

Разумеется, на всех работы в мастерских не хватало, но не только для того они собрались сюда! Хайр уд-Дин недаром носил высокий титул Гази – он искал варианты осуществления давно вынашиваемого им плана экспансии осман на сопредельные земли. Хайр уд-Дин был сторонником той точки зрения, что завоевывать чужие земли нельзя ни в коем случае, если не хочешь получить постоянную головную боль. Нужно брать земли когда они уже стали твоими, то есть когда они, словно переспелый плод, сами склонились на ветвях к рукам, и лишь ждут, когда ты коснешься их пальцем, чтобы упасть в подставленную ладонь. А добиться этого было непросто!

Правда, папа римский делал, казалось, все, чтобы оттолкнуть от себя все живое и мыслящее. Горизонты Европы все гуще затягивал смрадный дым человеческих жертвоприношений. Нищая, завшивевшая из-за дороговизны дров и редкости бань, Европа еще со времен крестовых походов с восторгом и завистью глядела на пышный, богатый, веротерпимый, мудрый и такой далекий Восток... Но всего этого было мало. Нужен был еще один небольшой толчок, нужно было, чтобы они там в Европе, на чужой земле, из первых рук узнали истину ислама.

Впрочем, чужой Европа была только для Хайр уд-Дина. Дервиши, «граждане мира», а также купцы и путешественники все земли считали своими, бывали и на Балканском полуострове, и в Орде, и в государстве Хулагуидов, и в Мисре, а иные добирались и до Индии, и до Руси... Они были адептами самых различных братств, часто весьма далеких от суннитской ортодоксии, но это не смущало Хайр уд-Дина. Иные шейхи воинствующих орденов грезили о скорейшем завоевании Балкан, о поголовном обращении христианского населения в мусульманство, о превращении церквей в мечети... Хайр уд-Дин остужал такие горячие головы. Он знал, что подобные стремления не встречали поддержки у ортодоксальных суннитских теологов, улемов и муфтиев, имевших значительное влияние при дворе, а Хайр уд-Дин не собирался с ними ссориться. Да он и сам понимал, что массовая исламизация местного населения не в интересах государства, ибо может повести к снижению поступлений в бюджет: ведь кефере таифеси облагаются заметно более высокими, чем мусульмане, налогами!