Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

О народе же он выразился, как о «толпе», в делах веры ничего не смыслящей и потому к участию на Соборе недопустимой. С подобным же окружным посланием выступил к народу и митрополит Ми­хаил Рагоза. Однако послания эти не только не ус­покоили народ, но еще более раздражили его, ибо он сознавал, что совершается над ним грубое наси­лие. Народные волнения охватили не только мит­рополичью кафедру, но и епархии Поцея и Терлецкого. В особенности волновались православные в Вильне, и митрополит, видя свое бессилие внести успокоение в народ, вынужден был обращаться к защите короля. Готовясь к предстоящему Собору и не надеясь на свои силы, так как большинство пра­вославных епископов с митрополитом во главе были явными униатами, в православии же осталось только два епископа — Перемышльский Михаил и Львовский Гедеон, — православные обратились за помощью к восточным Патриархам, и те прислали к ним ученых и твердых в православии мужей для участия в предстоящем Соборе. От Патриарха Алек­сандрийской Церкви — Кирилл Лукарис, а от Кон­стантинопольского — в звании экзарха высокоуче­ный архидиакон Никифор. Приезд этих лиц весьма обрадовал православных, ибо в их лице они надея­лись иметь ученых защитников православия про­тив такого апологета унии и папства, каким был иезуит Петр Скарга.

Наступило время созыва Собора, который по воле короля должен был состояться в Бресте, и обе стороны стали готовиться к нему. Православные, хотя и чувствовали, что истина и право на их стороне, но от Собора не ожидали ничего хорошего, ибо видели, что враги православия решились во что бы то ни стало показать, что унию приняло за­конное представительство Западно-Русской Церк­ви и что вопрос о введении ее в этой Церкви пред­решен заранее, но не падали духом, уповая на милость Божию и на свою правду.

Глава IX

БРЕСТСКИЙ СОБОР (1596)

В октябре 1596 г. начался съезд на Брестский Со­бор представителей Западно-Русской Церкви и ла­тинской стороны. На Собор прибыли: экзарх Кон­стантинопольского Патриарха в Литве Никифор, человек известный своей ученостью и сильными связями в Константинополе, экзарх Александрий­ского Патриарха Кирилл Лукарис, западно-рус­ский митрополит Михаил Рагоза с семью еписко­пами, множество архимандритов, игуменов и священников Западно-Русской Церкви, князь Кон­стантин Острожский; со своей свитой послы от всех областей и множество людей всякого чина и звания. Со стороны латинян прибыли: главные двигатели унии — Ипатий Поцей, Кирилл Терлецкий с иезуитами, епископ Холмский, а также гет­ман Литовский Николай Радзивилл, канцлер Ли­товский Лев Сапега, подскарбий Литовский Дмитрий Фалецкий тоже со своими свитами. Тот­час же съехавшиеся образовали два враждебных лагеря, но численный перевес оказался на сторо­не православных, ибо к ним присоединились по­чти все духовные и мирские представители Запад­но-Русской Церкви. Обе стороны представляли собой вооруженные лагеря: шатры и пушки покры­вали окрестности Бреста. Когда униаты и латиня­не взвесили свое положение, то пришли в уныние и обратились к князю Острожскому с тревожными вопросами. Острожский уверил, что никакого на­силия без прямого вызова противной стороны до­пущено не будет. Латиняне, дабы парализовать вся­кое воздействие православных на митрополита Рагозу, взяли его под свою опеку и окружили стра­жей и таким образом устранили его от всякого общения с православными. Чтобы лишить право­славных возможности вести соборные совещания в храме, как требовал этого освященный веками обычай, Поцей как местный епископ приказал за­переть все храмы, и православные вынуждены были избрать для заседаний Собора частный дом, в котором находилась обширная зала, служившая протестантской молельней. Тотчас же православ­ные разделились на две половины — духовную и мирскую, — установили порядок заседаний в обе­их половинах и, освятив залу духовного Собора приличным молитвословием, приступили к делу. Так как все сомнения о том, что митрополит и ок­ружающие его епископы продают латинянам свою Церковь, у православных отпали, то Собор решил предать изменников соборному суду. Собору пред­ставилась возможность произвести этот суд сейчас же, ибо на Соборе присутствовали патриаршие экзархи, т.е. лица по власти выше митрополита и под­чиненных ему епископов. Это право православных еще более усугублялось тем обстоятельством, что Никифор был прислан в Литву Константинополь­ским Патриархом в качестве экзарха по просьбе са­мих же православных. Опираясь на каноническую законность его власти, Собор, не теряя времени, вверил ему суд над делами Западно-Русской Цер­кви. Руководствуясь предоставленным ему пра­вом, экзарх Никифор позвал через своих послов митрополита и владык на суд. Посланных к мит­рополиту не допустили. После нескольких таких попыток посланные, наконец, нашли митрополи­та в кругу латинян и получили ответ, что он не явится на Собор православных. «Что сделано, то уже сделано, и иначе быть и переделаться не мо­жет; хорошо или худо мы поступили, только мы отдались Западной Церкви», — таков был ответ митрополита посланцам. После такого ответа пра­вославному Собору предоставлялось право, соглас­но канонам, судить митрополита заочно, к чему Собор и приступил. Прочитаны были грамоты, по­сланные Никифором митрополиту с увещанием не приставать к унии, а также все «позвы» митро­политу явиться на суд и его последний ответ, пос­ле чего Собор признал виновность митрополита и единомысленных с ним епископов в измене пра­вославию. Но так как с признанием их виновности необходимо было осудить и унию, то Собор занял­ся ранее решением вопроса об унии. Исследовав ее сущность и опровергнув ее, духовный Собор об­ратился к мирской половине и затребовал ее мнение.

Православные миряне на основании данных им от всех областей посольских инструкций представи­ли Собору единогласное заключение, что весь ли­товско-русский народ не только не желает унии, но и требует, чтобы духовные, отступившие от вла­сти Патриархов, были наказаны лишением сана, какой имели до подчинения их папской власти; что поместный Собор в Бресте не вправе постанов­лять решение о соединении с Римской Церковью без согласия Патриархов и всей Восточной Церк­ви; что народ протестует против принятия нового календаря, явно противного церковным правилам. Тогда Собор приступил к окончательному реше­нию: отверг унию, а виновных в унии митрополита и епископов осудил и низверг с кафедр. Определе­ние Собора было послано осужденным иерархам, а также был составлен протест против унии и при­нявших ее владык и отправлен королю с просьбой назначения новых православных иерархов.

Не оставалась без дела и униатская сторона. Ок­ружив себя из боязни православных военной силой, приверженцы унии составили свой Собор, на кото­рый в качестве членов Собора пригласили иновер­цев, т.е. латинян, нарушив, таким образом, основные церковные правила. Из подражания православным они сочли также нужным снестись с не принявши­ми унии владыками, но сделали это вопреки кано­ническим правилам: не через соборные грамоты, а словесно, через иноверцев. Вопреки канонам, тре­бующим обличения на Соборе виновных и их уве­щания, они, не выслушав мнения православных, признали их виновными лишь только потому, что те упорно противились унии. Не обсуждался так­же на униатском Соборе и вопрос об унии, который должен был быть основным вопросом Собора, как это принял Собор православный, а только прочита­на была папская утвердительная грамота на унию. Таким действием униатский Собор указал, что уния была уже делом, предрешенным заранее, без собор­ного волеизъявления. Хотя введение унии в Запад­но-Русской Церкви касалось не только духовенства, но и всего народа, униатский Собор не только не допустил совещательного участия мирян в прени­ях Собора, но даже не спросил мнение народа и, таким образом, нарушил законное его право. В про­тивовес православным, пославшим королю протест против унии и принявших ее иерархов, униатский Собор, со своей стороны, отправил протест к коро­лю, прося его низложить силой виновных в проти­водействии унии епископов и принять меры про­тив народа. «Таким образом, — скажем мы словами историка унии М.О. Кояловича, — общий съезд раз­ногласящих сторон, собравшийся для примирения в делах веры, как предполагалось в универсале ко­роля и в грамоте митрополита, вовсе не достиг этой цели; он разделился на две половины: православ­ную и латинствующую, которые сделались еще бо­лее враждебными, и каждая по-своему решила дело унии: одна отвергла ее, другая приняла». Значит, произнести окончательный приговор о Соборе и принять решение предоставлено было будущему времени.

Глава Х

КОРОЛЬ СИГИЗМУНД III. НАСИЛЬСТВЕННОЕ ВВЕДЕНИЕ ПРИ НЕМ УНИИ. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ УНИИ СО СТОРОНЫ ПРАВОСЛАВНЫХ