Епископ Еленопольский Палладий - Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов
Об авве Хронии
Некто по имени Хроний, родом из деревни, называемой Финик, отмерял от своей деревни, бывшей близ пустыни, пять тысяч шагов, считая правою ногою; потом, помолившись, выкопал там колодезь и нашел очень хорошую воду, которая держалась в глубине семи локтей. Он построил там для себя малую хижину и с того дня, как водворился в этом уединенном убежище, молился Богу, чтобы ему не возвращаться в страну обитаемую. По прошествии немногих лет он удостоен был пресвитерства, и около него собралось братии до двадцати человек. Говорят о добродетели его подвижничества, что он шестьдесят лет предстоял у жертвенника, священнодействуя, и во все это время не выходил из пустыни и вкушал хлеб только от труда рук своих.
Об авве Иакове
Вместе с ним жил некто Иаков, из его соседей, прозванный Хромым, муж многозначительный. Оба они были известны блаженному Антонию.
Об авве Пафнутии
В один день пришел туда и Пафнутий, называемый Кефала, муж чудный. Он имел дар знания Божественного Писания Ветхого и Нового Завета и изъяснял все Писание, не читавши Писания. Впрочем, так был скромен, что скрывал в себе этот дар пророческий. Рассказывают в похвалу его добродетели, что в продолжение восьмидесяти лет он не имел вместе двух срачиц [33]. Встретившись с сими отцами, я и блаженные диаконы Евагрий и Альбин расспрашивали их о причинах падений или уклонения братий от доброй жизни.
О Херемоне
Случилось, что в те дни подвижник Херемон скончался сидя и найден был мертвым на стуле с работою в руках. Случилось, что и другой брат, копая колодезь, засыпан был землею, а ещё третий брат, идучи из скита, умер от жажды.
О падшем Стефане
Вспомнили мы и о Стефане, впадшем в постыдное распутство, и об Евкарпии и Ироне Александрийском, также о Валенте Палестинском и скитском Птоломее египтянине. Когда мы спрашивали, отчего при такой добродетельной жизни в пустыне одни обольщаются помыслами, другие уловляются чревоугодием, иные впадают в распутство, святые отцы и вместе с ними многоопытный Пафнутий дали нам такой ответ. Все, что ни случается, бывает двояко: или по благоволению Божию, или по Божию попущению. Когда делают добрые дела для славы Божией, это бывает по благоволению Божию, а что сопряжено со вредом, с опасностию и с бедствием, то делается по Божию попущению. Попущение бывает в отношении к тем, которых Бог оставляет за их неразумие и неверие, ибо невозможно, чтобы правомыслящий и благочестиво живущий был оставлен и пал постыдным образом или обольщен был демонами. Но подвергаются падению и те, которые совершают добродетель или с нечистою целию, или из человекоугодия и по гордости ума. Таких людей Бог оставляет ради их же обращения, чтобы они чрез оставление, почувствовав перемену в своем состоянии, исправили или свое намерение, или дело, ибо иногда погрешают намерением, иногда — самым делом, когда имеют в виду порочную цель либо (сознательно) делают не так, как должно. Случается, например, что развратный человек с худым намерением подает милостыню молодым женщинам для постыдной цели. Между тем дело доброе — давать пособие, например, сироте, монахине, подвижнице. Случается также, что и с добрым намерением дают милостыню больным, старым или лишившимся богатства, но дают скупо и с ропотом. В этом случае цель добрая, но само дело недостойно цели, ибо милостыню должно давать с веселием и без скупости.
Говорили ещё святые, что во многих душах есть особенные предрасположения: в иных — естественная доброта души, в других — склонность к подвижничеству. Но, когда и действование по естественной склонности, и доброта не бывают направлены ни к добру, ни к богоугодной цели, когда обладающие особенным даром учения не воздают благодарности подателю благ Богу, но относят это к собственному произволению, благорасположению и способности, — тогда они оставляются Промыслом и впадают в постыдные дела или в постыдные страсти и позор. И вот, оставленные Промыслом, они, из–за постигшего их бесчестия и унижения, мало–помалу отлагают надмение мнимою своею добродетелию и перестают уже доверять себе, а воздают благодарность дарующему все Богу. Когда гордый, надмевающийся превосходством своего ума, самые дарования душевные и способы к приобретению знания приписывает не Богу, а своим усилиям или природе, тогда Бог отъемлет у него Ангела, которому назначено Промыслом блюсти сей дар. Как скоро Ангел отступает, этим человеком, который надмевается своим умом, овладевает противник, и он впадает в распутство, чтобы это скотоподобное или псоподобное распутство изгнало из человека демонское надмение, то есть превозношение, чтобы по удалении свидетеля целомудрия слова таких людей не заслуживали вероятия, поколику благочестивые бегают исходящего из таких уст учения, как источника, наполненного пиявицами, и исполняется на них сказанное в Писании: Грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими (Пс. 49, 16).
И в самом деле, души, зараженные страстями, подобны различным источникам: души чревоугодников и винопийц подобны источникам грязным; души сребролюбцев и любостяжателей — источникам, наполненным жабами; души гордых и завистливых, имеющие способность к познаниям, подобны источникам, в которых живут змеи, ибо разум у них всегда застаивается, как гнилая вода в болоте, потому что никому не хочется почерпать оттуда по причине горечи нрава и зловония нечистых дел. Посему Давид и молит Бога даровать ему три дара: благость, учение и знание [34], ибо без благости знание бесполезно. Но если такой человек исправится, удалив от себя причину, за которую Бог оставляет его, то есть надмение, и восприимет смиренномудрие, познает свою ограниченность и не станет превозноситься над другими, но будет благодарить Бога, то ему дается опять твердое знание, ибо слова духовные, не сопровождаемые честною и целомудренною жизнию, подобны колосьям, поврежденным от ветра, которые хотя имеют вид колосьев, но лишены питательных зерен. Итак, всякое падение — бывает ли оно посредством языка, или зрения, или обоняния, или действования, или посредством всего тела — по мере надменности или самомнения происходит вследствие оставления Богом, Который и этим щадит оставляемых, ибо, если бы, и несмотря на порочную жизнь таких людей, Бог стал свидетельствовать о высоте их ума Своим содействием их учению, они, превозносясь надмением, при всей своей порочности сделались бы демонами.
И вот что ещё говорили нам эти лучшие из отцов, преподобные мужи: «Когда увидите кого–нибудь по жизни развратного, а по словам увлекательного, вспомните о демоне, который беседовал, как сказано в Евангелии, с Господом, и о свидетельстве Писания, которое говорит: Змий же бе мудрейший всех зверей сущих на земли (Быт. 3, 1). Эта мудрость послужила ему более во вред, потому что не была сопутствуема добродетелию». Итак, верному и доброму мужу должно иметь в мыслях только то, что внушает Бог, должно говорить, что мыслит, и делать, что говорит, ибо если истине слова не сопутствует добродетельная жизнь и ещё благородный добрый нрав, то это, по слову блаженного Иова, хлеб без соли [35]. Его никак не станут есть, а если кто и съест, то подвергнется большому расстройству в здоровье. «Если, — сказали они, — и станет кто есть хлеб без соли, если и есть вкус в словах пустых, то разве для тех, которые не имеют у себя свидетельства добрых дел».
Бог оставляет людей по различным причинам. Иногда сие бывает для того, чтобы обнаружилась сокровенная добродетель, какова, например, добродетель великого подвижника Иова, с которым Бог беседовал и говорил: Не отвергай суда Моего; мниши ли Мя инако тебе сотворша, разве да явишися правдив? (Иов 40, 3). «Ты известен Мне от начала, Мне, Который видит сокровенное и проникает во глубину помыслов человеческих. Но поелику сии добродетели твои были неизвестны людям и злонамеренные подозревали, что ты угождаешь Мне из–за богатства, то Я и навел на тебя такое бедствие — отнял у тебя богатство, чтобы показать им твое благодарное любомудрие». Иногда Бог оставляет человека для того, чтобы отвратить его от гордости и удалить от самомнения или кичливости. Это можно видеть на блаженном апостоле Павле. И он подвергался бедствиям, заушениям и различным лишениям, потому и говорил: …дадеся ми пакостник плоти, ангел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся (2 Кор. 12, 7), то есть чтобы состояние безмятежное и благополучное и почесть за толикие чудеса не повергли его в диавольскую гордость, если бы он безопасно покоился. Оставлен был за свои грехи и расслабленный, которому Иисус Христос сказал: …се здрав еси; ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14). Оставлен был и Иуда, который предпочел сребро Слову Жизни, почему и удавился (см.: Деян. 1, 18). Оставлен был и Исав, потому и впал в невоздержность и предпочел грубую пищу благословению отца (см.: Быт. 25, 30–34). Познав все сие Духом Святым, блаженный апостол Павел сказал об оставляеых таким образом: якоже не искусиша имети Бога в разуме, сего ради предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная (Рим. 1, 28). А о других, которые думали о себе, что имеют познание о Боге при развращенном сердце и тщеславии, сказал: Занеже разумевше Бога, не яко Бога прославиша или благодариша, но осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце; глаголющеся быти мудри, объюродеша, пораженные демоном самомнения и неразумия, темже и предаде их Бог в страсти бесчестия, во еже сквернитися телесем их (Рим. 1, 21–22, 24). Отсюда должны мы знать, что невозможно впасть в невоздержность тому, кто не оставлен Промыслом Божиим, а оставляются люди Богом и предаются таким бедам за свое собственное нерадение и беспечность.