Константин Победоносцев - Рождественские рассказы
Слушая песню, люди останавливались, разглядывали ее и ребенка и давали милостыню щедрей, чем раньше.
А рыцарь, не дождавшись в тот день своей жены домой, оседлал коня и пустился на ее поиски. Сперва он приехал к отшельнику.
— Не знаешь ли ты, — спросил он, — где моя жена?
— Знаю, — сурово ответил тот. — Как знаю и то, что тебе до нее так же далеко, как до солнца, ибо ты прогневил Бога.
— Чем же я прогневил Бога? — удивился рыцарь. — Разве не я гнал копьем нечестивых сарацин в пустынях Палестины, не от моего ли меча бежали безбожные мавры в испанских ущельях?
— Ничего не значат твои бои и походы, — обличал его отшельник. — В них ты искал своей славы, тешил себя самого. А не ты ли жил в роскоши и довольстве? Не ты ли презирал бедных и оскорблял их? Не тебя ли Бог наказал за это ржавчиной? Поэтому твоя добродетельная жена оставила тебя. Она молится за тебя, чтобы спасти твою душу.
Рыцарь почувствовал правду в словах отшельника, они пробудили в его душе раскаяние и укоризны совести. Он опустился на колени, заплакал.
Отшельник положил руку на его плечо и сказал ласково:
— Слушай, что я тебе скажу, и ты найдешь свою жену. Начни делать добро — защищай слабых, помогай бедным, утешай страдающих. Путешествуй от церкви к церкви и найдешь жену.
Рыцарь вскочил на коня и с молитвой тронулся в дальний путь. Он странствовал от деревни к деревне, от города к городу. С той поры не было надежней защитника у слабых и обиженных, чем он. Его острый меч и тяжкая палица наводили страх на разбойников с большой дороги, его седельные сумки, наполненные золотом, были открыты для обездоленных и нищих. Его уста, привычные к грубой ругани и издевке, теперь источали слова утешения и поддержки.
Он объехал много церквей, но нигде не обрел своей дорогой супруги. На исходе третьего года странствий он очутился в том городе, где на церковной паперти нищенствовала его жена. Еще издали она увидела его — высокого, статного, с когтем коршуна, сверкавшим на верхушке его боевого шлема. Она надвинула на голову старое, уже совсем обветшавшее, пальто, чтобы он не узнал ее, ведь она собрала к этому времени только два гульдена.
Услышав его мерные шаги и звон шпор по каменным плитам, она сжалась в комочек. А рыцарь увидел ее, это рубище, этого милого кудрявого мальчугана на ее коленях, и сердце его, теперь преисполненное участия и ласки к людям, разрывалось от сострадания к ней.
— Помолись обо мне, бедная женщина. Я так несчастен, — сказал он и положил к ее ногам тяжелый кошелек.
Зная его прежний нрав, жена рыцаря догадалась о происшедшей с ним перемене. Его голос всколыхнул в ее сердце воспоминания о днях былой любви. Но открыться ему она не могла. И от этого она заплакала.
— Не плачь, — сказал рыцарь. — Поверь, годы твоих страданий позади. В этом кошельке сто гульденов, их надолго хватит и тебе, и твоему малышу. Пусть лучше я стану нищим, но вы живите, не зная нужды.
Жена его зарыдала.
— Что с тобой, женщина? — спросил рыцарь, наклонился и заглянул ей в лицо. В следующий миг он подхватил ее вместе с сыном на руки и, высоко подняв их над головой, закричал, ликуя:
— Хвала Всемогущему Богу, я нашел жену и сына!
Они вложили кошелек с деньгами в церковную копилку, помолились на дорогу и отправились домой. Жена с сыном сидели на коне, а рыцарь шагал рядом и не сводил с них глаз. Когда они оставили город и были одни, жена попросила рыцаря подать ей руку. Она сняла с нее перчатку. Рука благородного рыцаря была чистой и белой, как в юности.
К.К. Романов (К.Р.)
Когда креста нести нет мочи,Когда тоски не побороть,Мы к небесам возводим очи,Творя молитву дни и ночи,Чтобы помиловал Господь.Но если вслед за огорченьемНам улыбнется счастье вновь,Благодарим ли с умиленьем,От всей души, всем помышленьемМы Божью милость и любовь?
И.С. Никитин
Молись, дитя! Сомненья каменьТвоей души не тяготит.Твоей молитвы чистый пламеньСвятой любовию горит.Молись, дитя! Тебе внимаетТворец бесчисленных миров,И капли слез твоих считает,И отвечать тебе готов.Быть может. Ангел твой ХранительВсе эти слезы соберет.И их в надзвездную обительК престолу Бога вознесет.Молись, дитя! Мужай с летамиИ, дай Бог, в пору зрелых летТакими ж светлыми очамиТебе глядеть на Божий свет.Но, если жизнь тебя измучит,И ум и сердце возмутит,Но, если жизнь роптать научит,Любовь и веру погасит, —Приникни с жаркими слезами,Креста подножье обними:Ты примиришься с Небесами,С самим собою и людьми.И вновь тогда из райской сениХранитель Ангел твой сойдет,И за тебя склонив колени,Молитву Богу вознесет.
