Романо Гуардини - Господь

В Апокалипсисе безраздельно властвует бесконечное; оно волнуется, надвигается, поднимается. Бесконечная, вечная жизнь вливается в конечную, временную жизнь, неся ей исполнение, по которому она томилась веками. Это – святая, от Бога исходящая жизнь. В посланиях все время повторяется: «Имеющий ухо, да слышит, что Дух говорит церквам». Это – жизнь от Духа; не от рассудка, когда все – зримая действительность, тело, вещь, мир, а от Святого Духа, творящего воскресение и преображение, – от того Духа, который пронизывает новое творение и приход Которого предчувствуют открытые ему сердца.

Но центр всего происходящего – Христос. Он рассылает послания. Он дарует исполнение. В конце книги сказано: «И Дух и невеста говорят: прииди!» – это та самая просьба, которой Дух учит нас «воздыханиями неизреченными» (Откр 22.17 и Рим 8.26). На Христа изливаются потоки драгоценностей. Ему святой город несет свое великолепие, как невеста в убранстве идет навстречу жениху. Вокруг Него собираются хоры, и за Ним следуют воинства.

Ряд апокалиптических видений завершается великим явлением небесного града Иерусалима. В двадцать первой и двадцать второй главах читаем: «И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца. Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий. Длина и широта и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нем: ибо Господь Бог Вседержитель – храм его и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов; и не войдет в него ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни. И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту, и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков» (Откр 21.10-22. 5).

Речь здесь идет о символе. Для человека времен античности картина города была выражением всего самого высокого, – особенно в восприятии греков, для которых ограниченное имело большее значение, чем бесконечное и безмерное. Даже совокупность бытия они выражали не через понятие бесконечного «всего», но через понятие космоса, упорядоченного и гармоничного. Таким образом, город говорил их сердцам больше, чем нескончаемые пространства земли и народные массы. Город, управляющий подчиненной ему областью, – скопление зданий, ограниченное четкой линией стен, обороноспособный и полный жизни, богатый всяким добром и трудом человеческим, и содержащийся в порядке благодаря мудрому и справедливому закону, – эта картина становится здесь выражением полноты того, на что направлена христианская вера: полноты искупленного существования. Ощущается тут и влияние города Иерусалима, который был центром истории спасения, тем местом, где находился храм и пребывала слава Божия, города, которому было предсказано, что он будет стоять вечно, и который должен был пасть из-за неверности народа, но духовно воскрес в новом Иерусалиме Церкви. Эта картина достигает невыразимого величия преизобилием драгоценностей, о котором мы говорили в предыдущей главе. Город полон великолепия. В нем нет ничего недоступного – все открыто. Храма в нем нет, – все в нем храм. Сама близость Божия создает то святое пространство, в котором пребывает все. Город не нуждается ни в солнце, ни в луне. Его озаряет то сияние славы, которое указывало на присутствие Божие над ковчегом Завета. Все народы придут сюда и принесут все богатство творения. В город нет доступа никакой неправде. Его орошает поток живой воды, на берегах которого произрастает райское дерево жизни, удовлетворяющее все потребности. Лик Божий здесь открыт, и вечное имя Божие – выражение Его святой сущности – запечатлено на челе каждого его обитателя.

Эта картина говорит об основном содержании существования, о предмете надежды, о том, что некогда должно прийти, – о новом творении. Начало ему было положено живым бытием Иисуса Христа, оно открылось в Нем, когда Он стал человеком. На вопрос, что такое искупление, мы должны отвечать: Иисус Христос, – Он Сам, Его существование, возросшее из благодати и объятое Божией любовью. Это начало возникает затем в каждом, кто верует в Христа. Иоанн говорит в своем Первом Послании: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! Мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин З.1-2).

В каждом верующем бытие начинается заново, ибо он причастен к новому началу, которое есть Христос. В каждом бьет источник новой славы. Если принять эти слова всерьез, то веровать становится нелегко. Ведь им противоречит все, что есть в нас и вокруг нас. Кто угодно может их оспаривать и недостатка в доводах у него не будет. Он может указать на то, что могущественнейшие силы и величайшие свершения свидетельствуют не в нашу пользу. Он может задать нам весьма неприятный вопрос: «Не должны ли искупленные люди выглядеть по-другому?» Но ведь мы выдвигаем это неслыханное утверждение не от себя, а принимаем его из Откровения. Оно доказывается не тем. что представляем собой мы сами, а словом Божиим. Христианин должен верить и в то, что он есть перед Богом, и придерживаться этой веры вопреки всему, что ей противоречит. Именно это имеет в виду Иоанн, когда говорит, что наше собственное бытие еще сокрыто, и не только от других, но и от нас самих. Однако внутренняя слава налицо, и она прорастает сквозь все наши слабости.

Павел же говорит, что это обетование будущей славы касается не только нас, людей, но и всего творения. В Послании к Римлянам он пишет: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих: потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8.18-23). Речь вновь идет о внутреннем начале, о славе, возникающей в человеке, – но также и о том, что и немая тварь стремится проникнуть в область этого становления, чтобы оно охватило и ее. Поэтому внутреннее начало открывается и во всем мире вещей. Нечто, скрытое за видимым лицом, возрастает и созревает к тому дню, когда все станет явным.

Все это выражено в картине небесного города.

Это – новое творение, вырастающее посредством каждой человеческой жизни, хода истории, всех перемен в развитии мира из того начала, которое есть Христос. Апокалипсис говорит: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим новый, сходящий от Бога с неба, поиготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны» (Откр 21.1-15).