Галина Калинина - Курс выживания для девочек
2. Смущение.
Если же вы продолжаете размышлять на тему: «За что мне все это, стоило только надеть новое платье, а ведь как раз сегодня мне надо выглядеть хорошо…» и т. п. и т. д. — вы подкладываете дров в зажегшийся огонек и вот уже повалил дымок: душа ваша смутилась. Но если на этой стадии вы удержитесь от проклятий незадачливому ездоку и помолитесь о своем вразумлении, то вы сможете погасить занявшееся пламя гневной страсти.
3. Раздражительность.
То чувство, которое кратко и в слабой степени (хоть и достаточно остро) вы испытали при огорчении, теперь начинает бурлить и клокотать в сердце. От вас буквально валит пар — вы закипели от злости. Сердце наполнилось клубами ядовитого дыма обиды, мысли сталкиваются друг с другом, ввергая ум в смятение: «Вот какой гад, а! Испортил мне вещи! Теперь, как дура, буду вся грязная, чтоб его приподняло да стукнуло!» Но все же и в этом состоянии вы еще имеете запас сил для борьбы с собой, хотя уже трудно удержаться от греха действием. Пока не поздно, вы еще можете воззвать из глубины души к Спасителю, чтобы Он укротил вашу сердечную бурю, потому что у вас на это нет ни сил, ни желания.
Еще такое состояние мы можем назвать гневом, который пылает внутри. Этим внутренним гневом называется не только тщательно скрываемая злость, не находящая выражения в словах и поступках. Обида — это тоже внутренний гнев. Стоит понаблюдать хорошенько, и мы заметим, что обида всегда сопровождается злостью на обидчика. Гнев — это состояние души. Поэтому он в принципе может и не быть направлен на какой-то определенный объект. И нередко гнев наш распространяется на весь мир. Свт. Тихон Задонский говорил: «Как гнев, так и злоба рождаются от безмерного самолюбия. Ибо самолюбец во всем ищет своей корысти, славы и чести. А если видит препятствие в чем-нибудь своему намерению и желанию, тем смущается, огорчается и гневается на того, кто творит препятствие. И потому старается помочь делу гневом, то есть отомстить, что свойственно злобе».
4. Собственно гнев.
Гневом называется не просто шумная вспышка ярости, обращенная на кого-то, а злобное состояние души.
Гнев есть открыто выраженное желание зла ближнему.
Гнев может быть долгим и кратким. Вот вы излили его на виновника вашей катастрофы и, весело насвистывая, поспешили в школу или в институт с чувством глубокого удовлетворения. А может быть и так, что совершенный вами грех не дает вам покоя еще целую неделю, но это не муки совести, а мысль о том, что вас так страшно обидели, а вы так слабо отомстили.
Очень сложно бороться с гневом, пылающим в тебе, и трудно удержать его внутри себя. Но потакание этой страсти крайне опасно, ибо эта страсть лишает человека разума.
Психологи нередко советуют не подавлять гнев, а выплескивать эмоции наружу. Здравомыслящий человек никогда не согласится с правильностью этого совета. Если выразить свой гнев один раз, то в другой сдержаться будет уже вдвое сложнее. А сдержишь гнев, смолчишь на обиду и попытаешься просто упрекнуть в произошедшем себя самого и свою нетерпимость — так и в следующий раз будет проще смолчать.
Лучшим средством в минуты раздражения или при вспышке гнева является повторение про себя Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Молитва не просто помогает успокоиться (как счет до 10), но призывает Господа, Который помогает справиться со страстью.
Известны многочисленные свидетельства самой что ни на есть практической помощи Иисусовой молитвы.
«Согласно христианской аскетической традиции, бессмысленно и бесплодно тратить гнев на других. Его надо обращать на бесов, а не на людей, тем самым (и прежде всего) — на бесов в самих себе. Отрицая «мир сей», мы не вправе отрицать ни одного человека. Обоюдоострый меч Слова (см. Евр. 4, 12) разделяет не отдельных людей, а всех людей, взятых вместе, от зловонной неправды, в которой мы томимся. Он отделяет человека от греха, а не от ближнего. Милость — не в том, чтобы потворствовать злу или искать ему оправдания. Она — единственно здравая реакция на зло. Только она позволяет прямо смотреть на него, ибо знает большую силу, Слово Божие.
Это и можно назвать «праведным гневом». Тот, кто гневается праведно, отказывается участвовать в делах падшего мира, хотя и сам он — его часть. Простая человеческая злость — один из симптомов общей нашей греховности. Когда нам трудно быть добрыми с теми, кто нас обидел, это говорит лишь об одном: и мы, и они опутаны сетями мирской неправды. Бывает и так, что мы не можем жить в одном доме, даже в одной стране с кем-нибудь из братьев (см. о Павле и Варнаве в «Деяниях», 15, 39). И наша боль, и несправедливость обидчика — знаки того, что мир еще во зле лежит, а потому не только обидчик, но и мы нуждаемся в милости. Грех разделил нас, а нам противно разделение. Надежда наша — в зачатках нового творения, хотя очень часто нам виден лишь холодный и немощный мир греха. В этой надежде нет разделения и ссоры.
«Прощать» — не значит «хорошо относиться к обидчику». Наши чувства к нему зависят от нашего душевного склада. Чем мы чувствительнее, тем менее вероятно, что мы сможем побороть свою боль.
Прощение — в ином. Оно в том, что мы отказываемся жить в царстве ссор и разделений. Прощающий алчет и жаждет целостности; он не хочет и не может списать кого-то со счета, извергнуть из числа ближних. Ему тяжко в мире, где мы еще не достигли совершенства»[14].
ПечальПод печалью принято понимать состояние грусти, скорби или заботы. То значение, в котором слово «печаль» употребляется в светском обществе, включается в православное значение слова, но является не единственным его составляющим. Печаль обязательно связана с какими-то тревогами и влечет за собой общее состояние дискомфорта в душе.
Самоубийство(Очень трудная для понимания глава. Может, и вовсе кому-то непонятная)
Ложь и смерть — посмотри, как их лица грубы,А за ними всегда воронье и гробы…Владимир Высоцкий
Почему люди кончают жизнь самоубийством? От неведения того, что ждет за гробом. А это значит — от неверия в Бога и в вечную жизнь собственной души. Я бы даже сказала, что люди кончают жизнь от некоего особого бесстрашия — не бояться оказаться в дураках перед фактом бессмертия своего «Я».
Ведь когда человек от тоски и отчаяния хочет «вырваться» из плена надоевшей ему жизни, он уверен, что «чик — и все!». Аннигиляция. Полное уничтожение сознания, своего «Я», своей личности и своей боли. Нужно крепко верить в возможность собственной аннигиляции, собственного бесследного уничтожения. Если бы мы были просто телами, которыми управляет мозг — то убийство мозга было бы для нас полным убийством — настоящей смертью. Тогда, мне кажется, люди только бы и делали, что «чик — и все!». Казалось бы, что может быть проще решения проблемы таким простым способом?
Как пел Гаркуша с «Аукционом»:
А я уйду — я стал предателем…
Но на это очень метко ответил Б. Б. Гребенщиков:
Я б давно свернул с тропы,Да только там страшней чем здесь.
Вот он — верный ответ на наши пустые надежды исчезнуть без следа. Там, за гробом, намного страшней, чем здесь, там — полная невозможность что-либо изменить при полном сознании себя и своей безвозвратной глупости.
Самоубийство — всегда от неверия в Бога. Неверия в высший смысл своей жизни: в необходимость здесь, на земле, трудом и потом преобразовать и подготовить себя к жизни вечной.
Если бы понять, что здесь — лишь дорога, путь к дому, который совсем не здесь. Когда-то мы лишились этого дома, истинного отечества, и теперь жизнь эта дана каждому из нас чтобы вернуться домой к своему Творцу — к Богу.
Отказываясь от жизни, мы отказываемся возвращаться домой. Мы превращаем себя в вечных бомжей, в отказников от радости и счастья — не слишком ли дорогая цена за минутную депрессию и слабость?
Так и хочется воскликнуть вместе с В. Розановым, знаменитым русским публицистом и философом: «Некуда было пойти? Да пошел бы к бедному! Не было цели в жизни? Да помог бы в занятиях неуспевающему мальчику или приискал бы службу лишенному ее! Совершенно очевидно, что стоило бы двум самоубийцам встретиться, чтобы не было ни которого. Один самоубийца «нашел бы смысл в жизни», сплотившись личною жизнью с тем, кто «дошел до самоубийства под гнетом безысходной нужды». Но и для этого требуется желание и воля, а печаль и уныние, соединяясь к жалостью к себе, парализуют волю, жизненные силы человека».
В качестве примера осмелимся предложить печально знаменитое привидение плаксу Миртл из «Гарри Поттера». Для тех, кто не читал: это вечно рыдающее и жалеющее себя привидение девочки обитало в туалете, где когда-то эта девочка покончила жизнь самоубийством из-за того, что «ее никто не понимал». Жестокая шутка автора? А может быть, это скорее достойное воздаяние самоубийце и предупреждение живущим? Строки о плаксе Миртл вызывают смех, но смеемся мы не над девочкой, а над дошедшей до абсурда жалостью к себе, злопамятством и эгоизмом, которые терзают нас. И образ туалетного призрака напоминает нам о собственных обидах на весь мир, которые заслуживают именно такого загробного бытия, как плескание в бачке унитаза. Ведь если мы не хотим предназначенную нам вечность в осмыслении собственной неразумности, значит, нам следует по-другому жить, и не утопать в слезах здесь и сейчас. И привидение самоубийцы, обитающее в туалете, — как мне кажется, лучшее средство удержать людей от такого вот конца, развенчав мнимый подвиг самовольного и всегда позорного бегства с поля жизни.
