Виктор Тростников - Трактат о любви. Духовные таинства
Но с XV века европейские христиане стали постепенно терять твёрдость своей веры, и первым следствием этого, как это бывало и при отступничестве древних израильтян, было сползание к язычеству. Те тварные духи, которые в последовательно христианском миропонимании являются или ангелами-хранителями, или бесами, начали теперь восприниматься как божества. И в сознание и культуру европейцев возвратился в качестве божества и опекун рода и вдохновитель брачной любви. А поскольку формально люди остались христианами и знали с детства, что Бог только один, они этого Единого Бога и посчитали открывающимся влюблённым в их взаимной страсти. И хлынул на читателей неиссякаемый поток стихов и прозы, воспевающих брачную любовь как небесное блаженство. А вот в самой античной культуре отношение к высшим покровителям любви, несмотря на то что они именовались богами, было гораздо более сдержанным и трезвым. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить метафизику любви Платона. Она была совершенно не такой, какой мы представляем её сегодня. Термин «платоническая любовь» в наше время относят к любви настолько возвышенной и идеальной, что она изгоняет саму мысль о физическом соединении с любимым. Неизвестно, как возникла такая трактовка, но придумать её мог только тот, кто не читал самого Платона, а только слышал о каких-то «разрезанных половинках», которые ищут друг друга и не могут успокоиться, пока не найдут. Красивый образ, не так ли? Но в подлинном тексте Платона красотой и не пахнет, напротив, он очень груб и циничен. Настолько груб, что приводить теорию любви Платона в его собственном изложении мы не решимся, а дадим её смягчённый пересказ.
Начнём с того, что платоновская «половинка» ищет не ту личность, с которой она образовывала когда-то четырёхрукое и четырёхногое существо с двумя обращёнными в разные стороны лицами, двумя животами и без спин и двумя комплектами половых органов – по одному под каждым животом, описывая которые Платон смакует все подробности. Такими были люди в давние времена. Поскольку они были в два раза сильнее нынешних и весьма превозносились своей силой, Зевс стал опасаться, что они перестанут приносить ему жертвы, и велел Аполлону рассечь их надвое по вертикали, отсоединив друг от друга два лица, два живота, две пары рук и ног и, конечно, половые органы. После этой операции людей стало вдвое больше, но они сделались вдвое слабее и уже не угрожали бунтом против богов. А теперь самое интересное: сочетание полов у укрупнённых древних людей было, как можно понять, совершенно случайным, и если применить к ним теорию вероятностей, получится, что четверть из них составляли люди типа «мужчина-мужчина», другую четверть – типа «женщина-женщина» и оставшуюся половину – смешанные люди. Так вот, у «половинок» этих разрезанных монстров сохранилась генетическая память о том, какой пол был когда-то с ними соединён, и именно к этому полу их влечёт с такой силой, что они не могут насытиться совокуплением с ним. В соответствии со своим происхождением среди мужчин должна быть половина «голубых» и половина нормальных и то же среди женщин, хотя Платон был бы категорически не согласен считать влечение друг к другу противоположных полов «нормальным».
Высшим человеческим существом был для него мужчина, а женщина – низшим. Поэтому он говорил о двух богинях любви, двух Афродитах: та, которая опекала совокупление между собой высших существ, взаимную страсть содомитов, была у него благородной; та же, которая ведала любовью между высшими и низшими существами, то есть между мужчиной и женщиной, получила у него наименование «вульгарной». Ну а невидимая покровительница любви между двумя низшими существами, царица лесбиянок, была в глазах Платона настолько презренной, что он не удостаивал её какого-либо имени и даже, вероятно, статуса божества.
Итак, чем же, выходит, является культ влюблённости, в течение четырёх или пяти веков захлёстывавший называвшую себя христианской Европу? Культом низшей из двух платоновских Афродит, ставшей образцом для подражания в эпоху Возрождения и после неё. Но в этом подражании европейская культура переборщила: то, что великий ум Древней Греции Платон считал «вульгарным», было возведено ею в ранг высочайший и стало связываться с самим христианским Богом (вспомните письмо Герцена: «Ты, Наташа, и есть Христос»). А поскольку об этом можно сказать и так, что Бог низведён до уровня тварного духа, то это было также и арианство. Таким образом, культ влюблённости есть не только ухудшенный вариант античного язычества, но и впадение в арианскую ересь.
В завершение этого раздела необходимо сказать несколько слов о теории Фрейда. В ней, несомненно, имеется элемент истины, а именно – концепция «сублимации», то есть облагораживания низменного полового влечения возвышенным чувством влюблённости. Здесь ему надо отдать приоритет – он первым развенчал идеализируемую всей тогдашней культурой брачную любовь, лишив её статуса божественности. Однако он неверно понял причину такого облагораживания, объясняя его необходимостью подчиняться правилам приличия, налагаемым «общественной цензурой», и не обнаруживать своих животных инстинктов. А дальше его занесло в дебри совершенно ложных идей эдипова комплекса, и говорить о нём как о серьёзном философе из-за этого стало невозможно.
Часть 5
По есть и другой способ уберечь свое «я» от порабощения опекуну рода, к которому прибегают очень многие: преодолеть детский страх перед сексуальной физиологией и смотреть на неё как на природную необходимость, время от времени отдавая ей дань, а от одного погружения в неё до другого быть от неё независимым и, ни в кого не влюбляясь, решать духовные проблемы, помышляя о высоких предметах и совершенствуя свой внутренний мир. Поступая так, человек заявляет вейсмановскому молоху: «Я плачу тебе подать, и с тебя хватит; оставь меня в покое и не пытайся подчинить себе всю мою жизнь». Насколько оправдан такой метод и действительно ли он содействует сохранению личности?
Прежде чем рассматривать все плюсы и минусы такого поведения, надо дать ему точное определение, выражающее его суть. Конечно, это хотя и дозированный, но самый настоящий блуд, который путём некоторых ограничений хотят взять под контроль и отделить от главного содержания своего бытия. Это периодическое выпускание пара, имеющее целью снизить его давление на психику. Давайте же подумаем, осуществима ли такая хитрость.
Отвечая на этот вопрос, надо дать себе отчёт, кого тут берутся перехитрить. Говорят, природу не обманешь, но тут человек имеет дело не с абстрактной «природой», а с одним из её волевых центров, наделённым огромными полномочиями; с центром активным и неусыпно выполняющим свои обязанности ангела-хранителя рода. Его сила так велика, что нам трудно это вообразить. Одно приближение этого служебного духа с многотысячелетней практикой вызывает в том, к кому он приблизился, колоссальное возбуждение, ибо (напомним высказывание митрополита Кирилла) его можно сравнить с мощным силовым полем, и оно действует на сознание индивидуума примерно так же, как магнит действует на стрелку компаса, которая в его присутствии начинает беспорядочно дергаться во все стороны, будто взбесившись.
Что только не начинает вытворять живое существо, ощутив близость того «великого и неопределимого», которое вызвало у Андрея Болконского неожиданный спазм в горле. Спазм – это мелочь, бывает похлеще. Влюблённый лебедь кругами бороздит озеро с поднявшимися дыбом перьями, и даже более крупные и сильные его сородичи уступают ему дорогу, зная, что в это время он безрассудно смел и агрессивен. Глухари на току не видят и не слышат подошедшего вплотную охотника. Самцы копытных в период гона тоже выпадают из разряда нормальных животных. Олени, например, сутками стоят на поляне, толкая друг друга рогами, и нередко так и гибнут, не сумев расцепиться. О полной невменяемости собак при течке всем хорошо известно. Есть примеры и умилительного экстравагантного поведения особей, попавших в поле повелителя рода. Самец одной африканской птички готовит для своей подруги метровый шалаш из веточек и украшает его таким количеством цветов, что он превращается в оранжерею. А что сказать о людях? Из-за сложности человеческой психики воздействие родового императива у людей порождает поразительные по своему характеру поведенческие эффекты, не имеющие никакого рационального объяснения и дополняющие перечень синдромов, описываемых в учебниках психиатрии, – гомосексуализм, фетишизм, эксгибиционизм, педофилия, некрофилия, сексуальный маниакализм, толкающий на серийные убийства, пожирание половых органов убитых и т. п. Чем это понятнее мании преследования или клаустрофобии? Ясно, что и там, и там возникает серьёзное повреждение психики, только при шизофрении оно вызывается внутренней причиной, а здесь внешней, а именно – могущественным родовым духом. Несомненно, и пациенты психушки, и люди, услышавшие в себе невнятный, но властный голос рода, в одинаковой степени являются умалишёнными, хотя происхождение этого недуга у них различно.
