Происхождение Каббалы - Гершом Шолем
9 и 10. Колёса Меркабы, офаним.
К этому следует добавить, как указывалось ранее, символы совершенно иного характера, некоторые из которых появляются в вышеупомянутой таблице и в ещё большем числе других мест в Бахир. Символические ассоциации логосов 4—6 относительно последовательны, тогда как в отношении последних сефирот противоречия настолько поразительные, что их можно удовлетворительно объяснить, только предположив наложение фрагментов из разных источников. Места 4—6 заняты, прежде всего, следующими группами по три:
Миддот, качества или атрибуты, Милости, Строгого Суда, хесед и дин или па-хад (местами обозначено как сила, гебура), среди которых Истина, эмет, выполняет функцию установления равновесия (разделы 24, 77, 92, 94, 129, 131).
Левое, Правое, Среднее (разделы 35, 77, 96, 102).
Вода, огонь, единство двух элементов на «небесах» в согласии с талмудической космологией и этимологией (по Талмуду) слова шамайим как состоящего из эш и майим (разделы 9, 29, 30, 40, 68, 96, 102).
Три патриарха: Авраам, представляющий Любовь или Милость, хесед; Исаак, представляющий Строгий Суд или Страх, пахад; Иаков, представляющий Истину и Мир (разделы 92, 94, 131, 132; это связано с символизмом «Истины и Мира» в разделе 50).
К этим же последовательностям относятся «изначальные образы» вина и молока в разделе 93, а также символизм серебра и золота в разделах 34 и 38, который соответствует правому и левому Бога — его Милости и Строгому Суду. Этот символизм, который в значительной степени использует агадические мотивы и добавляет к ним гностический характер, больше не имеет связи с идеями книги Йецира относительно сефирот. Талмудическая Агада знает, прежде всего, два главных качества или миддот Бога: хесед и дин, Любовь и Строгий Суд. Миддат ха-хесед и миддат ха-рахамим — это синонимы, и между ними нет различия. «Любовь» Бога и Его «милосердие» Агада считает одним и тем же. Похоже, это верно и для Бахир, где «качество милосердия» упоминается только однажды (раздел 24) и, согласно контексту, в том же смысле, что и Милость или Любовь — еврейское слово хесед означает и то, и другое. Это примечательно, потому что указывает на одну из древнейших стадий каббалистического символизма. Во всех других каббалистических текстах милосердие, рахамим, на самом деле, считается принципом равновесия между Любовью и Строгим Судом. Однако, в Бахир, в той мере, в какой абстрактные идеи вообще используются, это равновесие представлено качеством истины, которое Мих. 7:20 связывает с Иаковом: «Ты явишь истину Иакову». В том же стихе хесед также связывается с Авраамом.
В разделе 94 Бахир истина также связывается с идеей Торы, и это символическое равенство заимствуется из Мал. 2:6, «Тора Истины». Согласно нашему тексту:
Мидда, называемая Израиль, содержит Тору Истины. Что такое эта «Тора Истины»? Нечто, указывающее на истинную природу миров, действие которой происходит через махшабу, и она наделяет существованием десять логосов, через которые существует мир, и сама один из них.
Таким образом, здесь новый, промежуточный аспект Торы, размещённой в центре схемы эонов, видоизменяется между Софией (как изначальной Торой) и Устной Торой, как последней сефирой, и обе нам уже знакомы; этот аспект полностью соответствует тому, что каббалисты позже обозначали как «Письменную Тору», как она понимается в традиционной талмудической терминологии. Она прямо упомянута в разделе 99 как свет, питающий светильник Устной Торы: «Такова Устная Тора: хотя это светильник, она нуждается в Письменной Торе, чтобы разрешить свои трудности и объяснить свои тайны». Связь между изложенным здесь и идеей о скрытом изначальном свете (разделы 97 и 98) предполагает возможность, что Письменная Тора была изначально связана не с шестой, а с третьей сефирой, где, как мы видели, Тора была «высечена» и получила свои конкретные очертания. Это будет идеально согласовываться с отождествлением, установленным в нескольких отрывках (разделы 131, 133) между третьей сефирой и изначальным светом. С другой стороны, интерполяции в таблице логосов, которые говорят о Торе (разделы 97 — 100) сразу после описания шестой сефиры, выглядят достаточно гармонично с поздним размещением этого символизма.
Потому трудно прийти к какому-то решению по этому вопросу. Таблица логосов на шестом месте ничего не говорит о Торе, даже не выдаёт никаких познаний о символизме трёх патриархов. Престол Славы — это «дом грядущего мира, и его место вырезано в хокме»[230] Потому, как вторая сефира, хокма, имеет «сокровищницу» в третьей, так и третья сефира (которая, как мы узнали из раздела 106, обозначена «миром грядущим») имеет дом в шестой. Замечание относительно места, вырезанного в хокма, остаётся неясным. Но в одной из последующих интерполяций, на самом деле, устанавливается связь между престолом Бога и «короной Торы». Эта корона здесь в парадоксальной притче сравнивается с тефиллин на голове. Ибо, согласно талмудической агаде в Berakhoth 6а, не только еврей надевает эти тефиллин каждое утро как корону, предложенную Богу. Бог и сам носит такие тефиллин, которые в разделах 25 и 101 сравниваются с престолом, который царь «иногда брал в руки, в другое время клал себе на голову».
Весьма выразительно изложенная в Бахир идея о троих патриархах как земных представителях трёх божественных миддот Любви, Страха и Истины поднимает мотив, который уже появился в мистическом высказывании Агады III в., и направляет его в совершенно иную сторону: «патриархи сами Меркаба» [231] и это утверждение повторяется для каждого из троих патриархов. Это смелое высказывание появляется в контексте библейской экзегезы, но зародилось оно точно не здесь. Это направление мышления заходит ещё дальше в Бахир, где сама эпиграмма вообще не цитируется (как она не цитируется и в Хехалот). Каждый из патриархов получает «архетип» или «небесную силу» того качества, которое он реализовал в жизни (раздел 92). Раздел 132 говорит прямо: «Так говорило качество Любви, хесед: пока Авраам был в мире, мне не приходилось делать свою работу, ведь Авраам был здесь, на моём месте, и хранил мой пост [выполнял мою задачу]. Ибо такова моя работа: заступаться за мир». Всё это делал Авраам, который призывал мир покаяться, а также заступался за виновных. Потому патриархи — это практически воплощения начал божественной власти, которые выбрали как направление своего поведения.
«Небо», которое гармонизирует и примиряет миддот воды и огня, таким образом, оказывается символом могущества, которое больше нельзя просто примирить с
