Рецидив - Антон Владимирович Овчинников
Верный гладиус легко вошел между ребрами, погрузившись более чем на половину в тощее тело разбойника!
– Слава Цезарю!
Чуть заметная дрожь прошла по телу повешенного, густая кровь заструилась по эфесу на пальцы опциона.
– Спасибо, отец! – услышал опцион «Блистающих». Он готов был поклясться, что этот разбойник не проронил ни слова, глянул вниз на сирийцев, те вообще отвернувшись, что-то обсуждали у крайнего креста.
– Странно… – пробурчал под нос опцион, спускаясь с лестницы, – Надо будет доложить об этот Квинту.
***
Пожар вокруг догорал! Пристань Кесарии была завалена трупами людей, сирийские легионеры, мешались с простыми иудеями, все еще сжимавших оружие. Воин в залитой кровью лорике-сквамате снял пышный имперский шлем с седой головы и осмотрелся кругом. Два корабля не успели выйти в море и сейчас местные с, оставшимися верными ему, «блистающими» торопливо выносили с них все ценное. Это было хорошо, но главной своей цели он не достиг! В море под поднятым парусом удалялась вдаль римская триера на мачте которой трепетал штандарт Пилатуса.
Кадуцей
Огромный зал, ряды студентов внимательно записывают лекцию. Пожилой профессор рассказывает чего-то очень нужное, но невероятно скучное. Для меня было все понятно, я знала многих из сидевших вокруг меня.
– Профессор, а почему наш собственный иммунитет не вступает в борьбу с раком? – задал вопрос один из молодых людей, сидевших недалеко от меня.
На что последовал незамедлительный ответ.
– Здесь необходимо понять саму природу этого недуга. Рак и болезнью-то назвать можно лишь отчасти! Представьте себе, что маленькая часть Вашего собственного организма заявляет о своей независимости! И эта часть начинает жить своей собственной жизнью, в корне отличающейся от вашей, начинает развиваться и захватывать новые области, при этом забирая ваши ресурсы, ничего не отдавая взамен. А наши иммунные клетки, призванные бороться с вторжением извне, начинают защищать это новообразование, а в некоторых случаях, даже помогают, считая это частью организма. И в итоге, что мы получаем? Полное перерождение некой нашей части, совершенно не склонной к поддержанию существования всего организма!
Благообразный пожилой доктор, чем-то напомнивший мне профессора с биофака, увлеченно щелкал мышкой в своем ноутбуке, всячески избегая смотреть на меня.
– Та-ак, так… Анна Анатольевна… Я призываю Вас не поддаваться панике… все может быть… более заурядно… – ронял он задумчивые фразы, громыхавшие в моей голове, словно камни, скатывающиеся в пропасть по склону горы…
Секунды тянулись мучительно долго, складываясь в жуткие минуты ожидания. Тишина в кабинете врача нарушалась лишь далеким шумом автомобилей за толстыми стеклопакетами и размеренным пощелкиванием кнопок докторской мыши.
– Кстати, у Вас есть с кем оставить дочь?.. – оторвался он, наконец, от ноутбука.
Это был приговор! Его вопрос стал последним камнем, превысившим мою критическую массу. Сорвавшаяся лавина похоронила под собой все надежды, все микроскопические шансы, выжить и увидеть взросление моей Светочки. Его лицо, глаза, лоб под белой шапочкой, его ноутбук, стол с бумагами, стены, окно – все расплылось перед глазами… сил не осталось, чтобы просто сидеть на стуле.
– Лена! Скорей нашатырь! И позови кого-нибудь с каталкой… – услышала я, как из-за стены, приглушенный крик врача.
…
– Рецидив! Ей осталось, от силы – пара месяцев… Такое часто бывает при этом… Но что бы так быстро прогрессировало… и после хирургического вмешательства!.. Это невероятно… – услышала я, словно сквозь вату, громкий шепот врачаа с прибежавшей медсестрой.
…
Получив результат очередных анализов, меня выписывали домой.
– Доктор, я прошу, Вас… – расплакалась я в кабинете у того же врача, – Умоляю, если возможно сделать хоть что-то… Я не боюсь смерти, даже такой мучительной, но я не могу оставить дочь! Мне ее не с кем оставить…
Пожилой врач сочувственно посмотрел на меня. Налил в стакан воды и пододвинул ко мне. Как часто ему приходится сталкиваться с такими как я? Да и что он может предложить?..
– Вы, наверное, устали от подобных истерик?.. – спросила я его, осушив стакан.
– Дорогая, Анна Анатольевна, – начал он, – Я безмерно Вам сочувствую, конечно, может быть, скажу сейчас какую-то банальность, но история этой тяжелейшей болезни богата невероятными случаями исцеления, вспомните, хотя бы, известнейшего писателя С.... Ему был поставлен столь же не утешительный диагноз, и также оставалось совсем немного, но он решил использовать это время для людей, для тех кого любил всем сердцем! Он стал писать свои бессмертные произведения, а потом… Анализы показали, что болезни, как будто и не было! Ведь он дожил до глубокой старости! Я призываю Вас, уже не надеяться, нет! А использовать оставшееся Вам время на действия – любовь и заботу к людям, к тем, кто Вам дорог! Все еще может измениться…
Собственная квартира встретила гробовой тишиной и пыльной заброшенностью. Я достала телефон и через силу набрала номер своего бывшего.
– Сергей! Привет, Света у тебя?
– Э-э-а… Слуша-ай, при-ивет… тут, это, э-а-а… мать приезжала и забрала-а ее к себе. – Услышала я в трубке неторопливое мычание. Как я могла в свое время полюбить это нечто?..
…
– Галина Петровна, огромное Вам спасибо, что приютили Светочку у себя! – я вручила своей бывшей свекрови торт и цветы, которые точно знала, что она любит.
– Да что ты, Анечка, – прослезилась старушка, – Это тебе спасибо, родная, что с моим козликом смогла сойтись и мне, на старости лет, такого ангелочка подарили…
– Мамочка! – обняла меня, прибежавшая из соседней комнаты дочка.
– Уж она так плакала у папы, так плакала… – погладила ее по золотистым волосам бабушка.
…
Я взяла на работе отпуск и, отпросив Светочку из детского сада, повела ее в цирк, благо она давно об этом просила.
Воздушные гимнасты под куполом цирка выполняли головокружительные кульбиты под барабанную дробь. Света сидела, запрокинув голову и, не двигаясь, наблюдала завораживающее действо. Любимая моя девочка, как тебе сказать, что ты скоро останешься одна?.. Твоя мама обречена… Одна бабушка не застала даже твоего рождения, отец – похотливый пес, относится к тебе, как к обременительной необходимости, когда я первый раз попала в больницу, нашел себе какую-то б…, а про родную дочь… забыл! Только и останется тебе свекровь… Надолго ли? Тоже больная, совсем старая… Сказать тебе об этом – значит омрачить наши с тобой последние дни…
Боли пока не было, но мне было совсем не до представления. Спазмы перехватывали горло, слезы готовы были брызнуть из моих накрашенных глаз. Вдруг, тихое жужжание телефона в сумке, отвлекло от тяжких мыслей.
– Анна Анатольевна? – услышала я в трубке незнакомый мужской голос.
– Да… – сказала я шепотом, чтобы не отвлечь дочку от представления.
– Меня зовут Василий Семенович Новоселкин… Доктор Н. из онкоцентра передал мне Ваш телефон
