Клара Ассизская - Ева Ференц
– Ты хочешь стать нашей сестрой? – спросила Клара.
– Да, матушка.
– А ты знаешь, как мы живём? Знаешь какое призвание объединяет нас? И знаешь ли ты своё призвание?
– Да, матушка, – ответила девушка.
Она подняла голову и, смело глядя в глаза Кларе, сказала: – Я хочу отречься от мира. Соблазны его жалки…
– Но ведь ты их не знаешь! Ты слишком молода, – перебила её Клара и улыбнулась.
Девушка напоминала ей разгорячённую птичку, которая уверена в себе, потому что взъерошила перья.
– Я не хочу их знать. Они не привлекают меня. Воистину достойно познания лишь то, что нельзя увидеть. Поэтому я хочу оставить родных, дом, наряды, украшения, избавиться от того, что заслоняет истинный образ Бога в моей душе. Здесь, в монастыре, освободившись от всего, может быть, я наконец почувствую себя счастливой, более преданной Богу в молитвах и труде. Я долго думала о своём призвании и просила Господа просветить меня, и Он сделал это. Я знаю, чего хочу. Я сделаю всё, чтобы ничто не помешало мне жить так, как требует моя натура. А она хочет Бога и больше ничего!
Девушка говорила вполголоса, но очень уверенно. Клара внимательно слушала и, размышляя о её словах, вспоминала свою молодость, зародившееся в ней убеждение, что существует самая прекрасная дорога, вспоминала свою решительность, уверенность, смелость. Ведь она убежала из дома! Не дала сломить себя ни родным с вооружёнными слугами, ни людской злобе и ненависти, ни унижениям в первые годы новой жизни, ни трудностям быстро разраставшейся общины, ни сарацинам. Клара подняла руку для благословения и сказала:
– Бог дал тебе свет сердца. У кого нет света сердца, тот не знает своего призвания. Благодари Его за этот величайший дар. Бог подарил тебе счастье. Постарайся не упустить его.
Девушка встала, машинально пригладила волосы и отбросила за спину косу.
– Благодарю вас, матушка. Я буду молиться о вас.
Она неожиданно бросилась к ложу Клары и прижалась губами к руке настоятельницы. Чёрная блестящая коса упала на одеяло. Худая старческая рука, покрытая коричневыми пятнами, с нежностью, лаской и любовью погладила её.
Святые не чувствуют боли
Летом здоровье Клары ухудшилось. Весть о её смертельной болезни долетела до двора Папы. Иннокентий IV поспешил навестить её и проститься с великой настоятельницей.
Он вошёл в монастырь, окружённый свитой кардиналов. Для монастыря Святого Дамиана это был необыкновенный день. Заплаканные сёстры, сердца которых разрывались от боли и жалости, смиренными поклонами приветствовали наместника Христа, посетившего их бедный монастырь.
Папа направился прямо в келью, где на жёсткой постели лежала маленькая женская фигурка. Те из высоких гостей, которые раньше видели Клару, были изумлены: трудно было узнать былую красавицу в этой высохшей женщине. Святой Отец подошёл к Кларе и протянул руку для поцелуя. Когда он почувствовал прикосновение горячих губ, его охватила сильная, насквозь пробирающая дрожь.
– Святой Отец, – Клара вздохнула и устремила на него пламенный взгляд. – Прими мою величайшую благодарность. Вскоре я покину этот мир. Я очень хочу освободиться наконец от этого бренного тела. Христос ждёт меня в вечной обители… – устав, она замолчала.
– Да, – Папа положил ладонь на её руки и склонил голову.
– Отец, – простонала Клара.
В келье воцарилась такая тишина, что шелест шёлкового одеяния и звук отодвигаемого табурета показались шумом водопада и грохотом каменной лавины.
– Отец… Я прошу вас отпустить мне все грехи…
Ему подали елей. Он помазал им лоб, руки и ступни Клары, дал ей отпущение грехов и благословил.
Клара совсем обессилела. Она закрыла глаза. Папа и его свита покинули комнату. Какое-то время Клара лежала без движения, как мёртвая. Но после не долгого сна, почувствовав себя немного лучше, она открыла глаза, улыбнулась бодрствующим возле неё сёстрам и сказала:
– Доченьки мои, благодарите Бога. Сегодня Христос послал мне такой великий дар, за который невозможно отблагодарить.
Клара прожила ещё почти месяц. Она была в сознании, спокойна и терпелива, хотя её мучили сильные боли. Однажды она позвала к себе всех сестёр.
– Дайте мне этот пергамент, – сказала она, указывая взглядом на белевший на полке лист.
Ей вложили пергамент в руки, придерживая его, так как она была слишком слаба. Клара вполголоса читала, а может даже повторяла по памяти слова, выписанные тогда, когда у неё ещё были силы.
– Благословение, – начала она и замолчала. Сёстры опустились на колени, сдерживая рыдания. – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Да благословит и сохранит вас Господь. Да явит Он вам лик Свой, и помилует вас, и дарует вам мир. Вам, сёстры мои и дочери мои, и всем тем, кто будет после вас в нашей общине, и всем другим, кто в ордене будет жить до конца в святой бедности…
Одна из сестёр не выдержала, и громкий плач раздался под сводами кельи.
– Благословляю вас при жизни и после смерти, как могу и сколько могу, всеми благословениями, какими Господь благословил и благословляет на небе и на земле своих духовных сыновей и дочерей. Аминь.
Она умолкла. А когда сёстры подняли головы и начали вставать, добавила:
– Всегда любите Бога, свои души и души всех сестёр ваших и всегда заботьтесь об исполнении всего того, в чём вы поклялись Богу. Да пребудет с вами Бог и да сделает Он так, чтобы вы всегда были вместе с Ним. Аминь.
Руки её выскользнули из рук сестёр и упали на постель. Пергамент накрыл её грудь и мерно подрагивал в такт биению сердца. Она уснула.
Много знатных и простых людей навещали Клару. К ней приходили кардиналы, епископы, рыцари, подесты из соседних городов, купцы, ремесленники, слуги, нищие. Все они хотели увидеть ту, о которой молва говорила, что она при жизни была так близка Богу, как будто уже здесь, на земле, пребывала в раю. Тело её страдало, но в глазах не было видно боли, не было следов муки на лице.
– Неужели она не чувствует своих смертных мук? – удивился кто-то.
– Она святая. Святые не чувствуют боли. У них больше сил, – ответил другой.
* * *Девятого августа 1253 года, в субботу, в ворота постучал посланец из Римской курии. Он подал привратнице в маленькое окошечко послание Папы с круглой печатью – буллой, которая ставится на папских документах величайшей важности. Взволнованная привратница с горящими щеками и колотящимся сердцем тотчас побежала к умирающей.
Клара была в сознании. Она почтительно взяла протянутое послание и прижала его к губам. Она поцеловала сургучную печать, этот знак, который был исполнением, вершиной дела, которому она служила всю жизнь. Клара знала содержание письма Папы, догадалась о нём.
– Solet annuere[8]… – беззвучно читала она.
Кончив читать она сказала сёстрам:
– Исполнилось!
