Молитва - Филипп Янси
Генри Нувен считал, что мы сами «создаем то пространство, в котором может действовать Бог». Бог, Который создал пространство в буквальном смысле этого слова, Творец Космоса, нуждается в том, чтобы мы выделили для Него место, не заполненное никем и ничем другим. Для человека, который, подобно мне, любит держать все под контролем, слова Нувена означают — создать, выделить пространство, в котором имеет право произойти что-то неожиданное, непредвиденное и незапланированное. Я не властен удержать ощущение Божьего присутствия — как всякое ощущение или чувство, оно то появляется, то исчезает. Но я могу ожидать его и быть внимательным ко всякому его проявлению.
Когда Нувен работал среди бедняков Боливии, он как-то вечером незадолго до Рождества решил пойти в кино: «Фильме был о жадности, похоти, мошенничестве и эксплуатации. В нем преизобиловали образы страха и боли, которые заполнили все пространство моего сознания. А ведь оно могло бы наполниться благословенным духом Рождества». Читая эти строки, я спросил себя: «Как часто я допускаю то же самое?» Входя в номер отеля, я сразу включаю телевизор. Во время обеда я смотрю канал CNN, когда я веду машину — слушаю радио. Я постоянно читаю что-нибудь: газеты, журналы, инструкции к компьютеру, блоги в интернете. Я заполняю свое внутреннее пространство.
«Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мк 4:9), — сказал Иисус. Но каждый родитель знает, что имеющий уши слышит не всегда. «Я не слышал!» — протестует ребенок, после того как ему было ясно сказано — не выбегать на дорогу. Это сравнение кажется мне очень наглядным. Часто мы «не слышим» абсолютно ясных указаний Бога.
Слушать — это искусство, я должен научиться слушать Бога. Журналисты, кстати, учатся профессиональному слушанию. Когда я беру интервью, я задаю вопросы, а люди на них отвечают. В самом начале своей журналистской карьеры, я часто торопился и заканчивал предложения за интервьюируемых — особенно если они нервничали и запинались. Однако потом я понял: если не прерывать человека, не спешить перейти к следующему вопросу и минутку помолчать, то он может заговорить снова, добавить какие-то детали. Об этом знают и Практикующие психологи.
Часто Бог говорит тихо и спокойно. В моем сознании всплывают воспоминания, фразы из Библии, образы друзей, которым нужна помощь. И там, где раньше, насколько хватало взора, была только выжженная пустыня отчаяния, вдруг появляется молодая поросль надежды. Отступает заблуждение, и жажда мести сменяется духом прощения. Я улавливаю призыв к действию. Но все это происходит только когда я «настроен на Божью волну».
Один профессор семинарии написал книгу под названием «Зачем тратить время на Бога». Тема книги — пребывание с Богом. Интригующее название выбрано издателем неслучайно. Этот выбор многое говорит о современной жизни — ведь на протяжении всей церковной истории армии монахов и монахинь только тем и занимались, что «тратили время» на Бога. В том и заключалось их призвание. Я усвоил на собственном опыте — и уверен, что автор книги согласится со мной — время с Богом никогда не бывает потрачено впустую. Напрасно ли я трачу время, когда посещаю обитателей дома престарелых? Когда сижу в реанимации с умирающим другом? Когда провожу ночь без сна, ухаживая за заболевшим ребенком? Быть с тем, кого любишь, — вовсе не пустая трата времени, особенно если Тот, Кого ты любишь — Бог.
Марфа жаловалась, что в доме полно работы, а Мария тратит время, сидя у ног Христа. Иуда ворчал, что та же Мария израсходовала драгоценные благовония, вылив их на Иисуса. Действительно: тому, для кого общение с Богом не входит в число приоритетов, время, проведенное в молитве, кажется потраченным впустую. Однако для тех, кто любит Бога, нет занятия более нужного и плодотворного, чем молитва.
Молитва как лекарство
Как часто я позволяю делам вытеснить молитву! Это неудивительно — ведь дела дают ощутимый результат. Иначе обстоит дело с молитвой — здесь действие разворачивается за сценой, а результаты не всегда возможно осознать и измерить. Сам процесс «траты времени» на Бога меняет меня изнутри. Почему сын вырастает похожим на отца? Не потому, что он принял волевое решение подражать папе и стал старательно имитировать его осанку, манеры и голос. Ребенок впитывает фамильные черты бессознательно, в процессе постоянного контакта с родителем.
Французский хирург Алексис Каррель, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, издал в 1936 году книгу о целительном действии молитвы. Молитесь регулярно, советует он, и вы заметите, что ваша жизнь меняется к лучшему. Даже поза во время молитвы — расслабленная, коленопреклоненная, с соединенными руками — полезна для здоровья. Молитва помогает разрешить внутренние конфликты, избавиться от чувства вины и примириться с действительностью. Практика молитвы предполагает вербализацию происходящего в глубинах души, а это тоже один из способов терапии.
Каррель уверяет читателей, будто положительный эффект имеет место вне зависимости от содержания молитвы и от того, кому она адресована — истинному Богу, ложному богу или безликому Космосу. Эту идею взяли на вооружения многие приверженцы учения Нью Эйдж. Возможно, в ней есть доля правды — помогает сама возможность выговориться или самовнушение. Но в теории Карреля упущено самое главное, что отличает молитву христианина. Для нас намного важнее, Кому мы молимся, чем то, как и о чем мы молимся. Стэнли Джонс, ветеран миссионерской работы в Индии, друг Махатмы Ганди, заметил: «Если бы молитва была только самовнушением, я бы все равно молился. Это лучше, чем совсем не молиться. Но вряд ли бы я тогда смог молиться долго. Ведь невозможно стремиться к тому, чего на самом деле нет. Я не хотел бы жить в раю, если окажется, что этот рай — фальшивый».
Терапевтический эффект может быть побочным результатом молитвы, но не ее целью. Иисус обещал, что мы принесем плод, если пребудем в союзе с Ним, подобно тому, как кисти винограда связаны с лозой. Главная наша задача — пребывать во Христе.
Я вспоминаю начало нашей с Дженет семейной жизни, когда мы расходились во мнениях почти во всем. Мы мерились силами, спорили, кто главнее, ни один из нас не хотел уступать. Принятие любого решения, большого или маленького превращалось в перетягивание каната. Совсем
