Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский
– Батюшка, выходит, идут тяжелые времена, о которых предупреждали нас святые отцы?
– Да, отче Симоне, и нужно тем более быть настороже, чтобы не оказаться обманутым этим миром, который есть лжец и нет в нем истины от начала. Сначала штрихкоды введут, потом личный номер, потом печать… Близ уже, при дверех! Берегитесь, берегитесь, да… А вот это старенькое серебряное Евангелие для тебя…
Старец утомленно закрыл глаза, отдыхая. Я тихонько поцеловал его отекшую руку и, взяв книгу, на цыпочках вышел из кельи.
Исстрадавшийся дух мой вопиет к Тебе, Господи, неусыпно и неустанно, дабы, мудро водимый Тобою, обрел он вечное поселение в обетованной земле свободы Твоей – Царстве Святого Духа. Нет для меня ничего притягательного в жизни сей, покрытой тьмой мирского неведения и порождающей тьму. Ищет слезно душа моя света Твоего и видит его восходящим из пределов земли Твоей – земли несказанной духовной свободы, лишенной всех земных пут. Нет жизни у рожденных женами сынов земли сей.
Истинная жизнь зарождается лишь в Духе Твоем Святом. Ожидаю, истомленный тьмой, рождения Твоего, подобного небесному свету, в душе моей, Господи, чтобы стать живым в стране действительно живых, в стране чистых и светлых духом сынов Твоих, Живый Боже. Поистине, во свете Твоем жажду узреть вечный свет непреходящей истины Твоей!
СОМНЕНИЯ
Многознание мира сего отвратно душе моей, ибо суетно оно и страшно тем, что несет гибель всему живущему под небом. Жажду обрести в Тебе единое истинное знание на потребу души – знание Тебя Самого как Ты есть, Единый Боже. И чтобы не было это подлинное знание безплодным, ищу непрестанно в Тебе любви, сошедшей с Небес и напитавшей души, иссохшие от жажды этого Божественного чувства. Пусть бдение мое объемлет день и ночь, не различая их, чтобы не преткнулось сердце мое, запутавшись в земных соблазнах. Пусть скуден я, грешный, в поисках Твоей любви, но Ты, Господи – любвеобилен; пусть несведущ я, слепец, в познании Тебя, но Ты, Боже, – премудр безпредельно и безгранично и милосердием Твоим неистощимым не дашь мне отпасть от предвечности Твоей.
В Лавре меня остановил ризничный, благоговейный монах, ставший впоследствии известным епископом.
– Отец Симон, для пустыни забери старые облачения и кое-какие сосуды. В горах пригодятся!
Мы зашли в монастырскую ризницу, и монах с любовью упаковал в большой пакет несколько красивых священнических облачений и отдельно – сосуды для литургии.
– Спаси вас Господь за помощь и поддержку! – от всего сердца поблагодарил я его.
Оставалось еще выполнить поручение, переданное мне на Псху. С письмом в руках от послушницы Надежды я поднимался по широкой мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, в кабинет наместника Новоспасского монастыря владыки Алексия. «Вот придумала мне задачу послушница! До чего же не хочется по кабинетам архиереев ходить…» – такие чувства тревожили меня, хотя я старался не отвлекать внимания от молитвы. Владыка не заставил себя ждать: дверь отворил его келейник, и я предстал пред действительно светлые и удивительно добрые очи наместника. «Умница!» – это было ясно сразу. Таким он выглядел на первый взгляд и таким оказался впоследствии. Искренно любящий Патриарха Алексия, он служил ему беззаветно, будучи воспитан общением с Глинскими старцами и особо – с отцом Виталием. Но о подробностях его общения со старцами я узнал гораздо позже от батюшки, а пока на меня произвел впечатление его благочестивый и проницательный взгляд. Я, смущаясь своего затрапезного вида, взял у него благословение.
Некоторое время архиерей критически изучал меня, потом переданное ему письмо и наконец сказал:
– Так это вы – отец Симон? Мне Надежда написала о вас. Скит строите на Псху?
– Уже построили, владыка, по благословению наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Теперь пробуем жить и молиться, – отвечал я как можно лаконичней.
– Молиться? Каким же образом вы молитесь? – в его голосе послышалась заинтересованность.
– Неделю молимся по четкам, заменяем ими суточный круг. А литургии служим по воскресеньям и праздникам.
– Так у вас и церковь есть? – Он откинулся на спинку кресла. Ухоженные руки положил на стол перед собой, по-прежнему держа в них письмо.
– Не одна, Владыка. Стараемся служить в обоих.
Я переступил с ноги на ногу, ожидая,
