Поучения - Антоний Великий
Слыша такие слова, престарелый путник орошал лицо обильными слезами, изливавшимися от избытка сердечной радости. Он радовался о славе Христа и о погибели сатаны и, удивляясь, что может понимать речь обитателя пустыни, ударяя жезлом в землю, говорил: «Горе тебе, Александрия, вместо Бога чтущая разныя диковины! Горе тебе, град блудницы, куда стеклись злые духи всего мира. Что ты скажешь теперь? Звери призывают имя Христово, а ты чтишь разные диковины!»
Не успел старец еще договорить этих слов, как рогатое животное удалилось как бы летучим бегом.
Чтобы этот рассказ не показался кому-нибудь недостоверным, мы припомним событие, засвидетельствованное всем миром при царе Констанции.
В Александрию был приведен живой человек такого рода и представлял собою для народа немаловажное зрелище; а потом бездушный труп этого человека, в предохранение от разложения вследствие солнечного жара, был набит солью и принесен в Антиохию на показ императору.
Между тем (продолжаю прерванный рассказ) Антоний все шел да шел; видя только следы зверей да обширное пространство пустыни, он не знал, что делать, куда направить стопы свои.
Истекал уже другой день. Оставалась только одна надежда для старца – что Христос не может его оставить.
Всю ночь, вторично застигшую его в дороге, он провел в молитве и при слабом рассвете увидал вдали волчицу, которая, тяжело дыша от жажды, прибежала к подошве горы; провожая ее глазами, старец, когда волчица скрылась, увидал вход в пещеру и стал засматривать вовнутрь с тщетным любопытством, потому что мрак мешал видеть, но, как говорит Писание, совершенная любовь вон изгоняет страх (1 Ин 4, 18).
Тихим шагом и сдерживая дыхание, осторожный наблюдатель вошел во внутрь пещеры и, мало-помалу подвигаясь вперед и часто останавливаясь, начал слышать звуки. Наконец сквозь мрак ночи он видит вдали свет и, быстро спеша к нему, споткнувшись на камень, производит шум.
Услышав этот шум, блаженный Павел затворил и замкнул открытую прежде дверь в свою пещеру.
Тогда Антоний, стучась у входа даже до шестого часа и долее, просил позволения войти, говоря: «Ты знаешь, кто я, откуда и зачем; знаю, что я недостоин твоего лицезрения, но если я не увижу тебя, то не уйду прочь. Принимающий зверей, зачем ты отгоняешь человека? Я искал и нашел. Я толкаю, чтобы мне было отворено; если мои просьбы будут тщетны, – я умру здесь при входе в твою пещеру; по крайней мере, ты похоронишь труп мой…»
Антоний «настаивал так, убеждая, и был непреклонен. Кратко ему отвечая, вот что сказал наш герой» (Вергилий, «Энеида»): «Никто не просит с угрозами; никто не злословит со слезами: удивишься ли, что я не приму тебя, когда ты пришел с тем, чтобы умереть?» – так усмехаясь, Павел открыл вход; и тогда оба старца бросились друг другу в объятия, приветствовали друг друга по именам и вместе возблагодарили Господа.
После святого лобзания Павел, сев с Антонием, начал говорить так: «Вот тот, кого ты искал с таким трудом: члены его, полуистлевшие от старости, покрывает некрасивая седина. Вот ты видишь пред собою человека, который скоро будет прахом. Но так как любовь все терпит, то скажи мне, пожалуйста, как живет теперь род человеческий: возвышаются ли в старых городах новые крыши, какою властию управляется мир и остался ли кто-нибудь, увлеченный прелестью демонов?»
Во время этих речей ворон сел на суку дерева и, тихо слетев оттуда, положил целый хлеб пред очами дивящихся старцев.
Когда он улетел, Павел сказал: «Вот Господь, поистине Благий, поистине Милосердный, послал нам обед. Вот уже 60 лет, как я ежедневно получаю укрух в полхлеба; но теперь, для твоего прихода, Христос удвоил порцию нам двоим».
Итак, воздав благодарение Господу, оба старца сели на берегу прозрачного ручья.
Но здесь начался спор, кому первому преломить хлеб, и продолжался до вечера. Павел ссылался на обычаи гостеприимства, Антоний – на право старшинства. Наконец было решено взять хлеб обоим вместе и тянуть каждому к себе, так, чтобы у каждого осталась в руках своя часть. Потом, припав устами к источнику, они испили немного воды и, принесши Богу жертву хвалы, всю ночь провели в бодрствовании.
И когда день снова возвратился на землю, блаженный Павел сказал Антонию следующее: «Давно, брат, я знал, что ты обитаешь в здешних краях, давно Господь обещал послать ко мне моего сослужителя. Но поскольку время успения моего настало и (согласно с моим всегдашним желанием разрешиться и быть со Христом) по скончании течения соблюдается мне венец правды, – то ты послан от Господа погребсти мое тело и предать земле землю».
Услышав это, Антоний, плача и рыдая, стал молить Павла не оставлять его на земле, но взять с собою в загробный путь. Но Павел отвечал: «Не ищи яже своих си, но яже ближняго. Для тебя лучше, сбросив телесное бремя, последовать за Агнцем; но для братии полезно назидаться еще твоим примером. Поэтому продолжай подвиг, хотя бы он был и тягостен, и принеси для прикрытия тела моего мантию, которую дал тебе епископ Афанасий».
