Петр Успенский - В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева
Разговоры часто возвращались к «диаграммам», особенно когда приходилось беседовать в группах с новыми людьми. Мне казалось, что в полученных от Гурджиева «диаграммах» многое осталось невысказанным, и я часто думал, что при более глубоком изучении «диаграмм» нам постепенно раскроются их внутренний смысл и значение.
Как-то, просматривая заметки, сделанные годом раньше, я остановился на «космосах». Я уже писал, что «космосы» особенно привлекли моё внимание, потому что полностью совпадали с «циклами измерений» в «Новой модели вселенной». Я упоминал также о трудностях, возникших у нас одно время в связи с разным пониманием «микрокосмоса» и «тритокосмоса». Но к этому времени мы уже решили считать «микрокосмосом» человека, а «тритокосмосом» – органическую жизнь на Земле. И во время последнего разговора Гурджиев молчаливо одобрил это. Слова Гурджиева о разном времени в разных космосах очень меня заинтересовали. Я попытался вспомнить то, что сказал мне П. о нашем «сне и бодрствовании» и о «дыхании органической жизни». Долгое время мне это ничего не давало. Затем я вспомнил слова Гурджиева, что «время – это дыхание».
– А что такое дыхание? – спросил я себя.
– Три секунды. В нормальном состоянии человек делает около двадцати полных дыханий, т. е. вдохов и выдохов, в одну минуту. Следовательно, полный цикл дыхания длится около трёх секунд.
– Почему «сон и бодрствование» представляют собой «дыхание органической жизни»? Что такое сон и бодрствование?
– Для человека и всех соизмеримых с ним организмов, живущих в сходных с ним условиях, даже для растений, это – двадцать четыре часа. Кроме того, сон и бодрствование – это дыхание, например, у растений, которые ночью во время сна выдыхают, а во время бодрствования, днём, вдыхают; так же и у всех млекопитающих и у человека существует различие в поглощении кислорода и углекислого газа ночью и днём, во время сна и во время бодрствования.
Рассуждая таким образом, я расположил периоды дыхания, сна и бодрствования в следующем порядке:
Получилась задача на «простое тройное правило». Разделив 24 часа на три секунды, я получил 28800. Разделив 28800 на 365, или на число дней в году, я получил что-то около 79 лет. Это меня заинтересовало, так как, продолжая предыдущее рассуждение, я нашёл, что семьдесят девять лет составляют сон и бодрствование «органической жизни». Это не соответствовало ничему, что я мог представить из «органической жизни»; но это число изображало жизнь человека.
«Можно ли продолжить эту параллель дальше?» – спросил я себя. И расположил полученные мною числа следующим образом:
Опять-таки 79 лет в жизни Земли ничего не значили. Тогда я умножил 79 лет на 28 800 и получил немного меньше двух с половиной миллионов лет. Умножив 2 500 000 приблизительно на 30 000, я получил число из 11 цифр, 75 миллиардов лет. Это число должно означать длительность жизни Земли. Пока эти числа казались логически возможными – два с половиной миллиона лет для органической жизни и семьдесят пять миллиардов лет для Земли.
«Но ведь есть ещё космосы ниже человека, – сказал я себе. – Попробуем посмотреть, в каком отношении они будут стоять к нему».
Я решил поставить слева от микрокосмоса два космоса (на диаграмме), понимая под ними, во-первых, сравнительно крупные микроскопические клетки, а затем наименьшие допустимые, почти невидимые клетки.
Нельзя сказать, что такое деление на две категории клеток вполне принято наукой. Но если подумать об измерениях микромира, то невозможно не признать, что этот мир состоит из двух миров, так же отличающихся друг от друга, как мир людей отличается от мира сравнительно крупных микроорганизмов и клеток. Я получил такую картину:
Получалось что-то очень интересное. Двадцать четыре часа составляли период жизни клеток. Хотя период жизни отдельных клеток нельзя считать установленным, многие исследователи обнаружили, что для специализированных клеток, таких, как клетки человеческого организма, период жизни составляет точно 24 часа. День и ночь клетки равны трём секундам. Это мне ни о чём не говорило; но три секунды жизни мелкой клетки сказали мне очень многое, и прежде всего то, почему их так трудно видеть, хотя по своим размерам они доступны наблюдению в сильный микроскоп.
Далее я попробовал рассмотреть, что получится, если «дыхание», т. е. 3 секунды, разделить на 30 000. Получилась одна десятитысячная секунды. Это период длительности электрической искры, а также период кратчайшего зрительного впечатления. Для удобства вычислений и для ясности я взял вместо 28 800 число 30 000. Четыре периода оказались связанными друг с другом или отделёнными друг от друга одним и тем же коэффициентом – 30 000 – кратчайшее зрительное впечатление, дыхание (или период вдоха и выдоха), период сна и бодрствования и средний максимум жизни. Вместе с тем, каждый из этих периодов совпадал с более высоким периодом в низшем космосе и более низким периодом в высшем космосе. Не делая ещё никаких выводов, я попытался составить полную таблицу, т. е. ввести в неё все космосы и добавить к ней ещё два низших космоса, первый из который я назвал «молекулой», а второй – «электроном». Опять-таки для большей ясности я брал при умножении только круглые числа и всего два коэффициента – 3 и 9. Таким образом, 2 400 000 я принимал за 3 000 000, 72 000 000 000 за 90 000 000 000, 79 за 80 и т. д.
Я получил целую таблицу, которая вызвала у меня множество мыслей. Я ещё не мог сказать, допустимо ли считать её правильной и определяющей точное отношение одного космоса к другому. Коэффициент 30 000 казался мне чересчур большим. Однако я вспомнил, что отношение одного космоса к другому соответствует отношению «нуля к бесконечности». И при таком соотношении ни один коэффициент не может быть чрезмерно велик, ибо «отношение нуля к бесконечности» – это отношение величин разных измерений.
Гурджиев говорил, что каждый космос трёхмерен для самого себя. Это означает, что следующий за ним высший космос будет для него четырёхмерным, а следующий низший космос – двухмерным. Каждый космос по отношению к другому есть величина с большим или меньшим числом измерений. Однако существует всего шесть измерений или, если считать нулевое, семь; а в данной таблице получилось одиннадцать космосов. С первого взгляда это показалось странным, – но только с первого взгляда, потому что, как только я принял во внимание период существования любого космоса по отношению к высшим космосам, низшие космосы исчезли задолго до того, как достигалось седьмое измерение. Возьмём, например, человека и сравним его с Солнцем. Солнце по отношению к человеку является четвёртым космосом, если человека считать первым; но долгая жизнь человека в течение восьмидесяти лет равна по времени разряду электрической искры, кратчайшему зрительному впечатлению, каким оно могло бы быть для Солнца.
Я постарался припомнить всё, что Гурджиев говорил о космосах:
«Каждый космос – это одушевлённое и разумное существо. Каждый космос рождается, живёт, умирает. В одном космосе невозможно понять все законы вселенной; но три космоса, взятые вместе, заключают в себе все законы вселенной; или два космоса, один высший, другой низший, определяют космос, расположенный между ними. Переходя в своём сознании на уровень высшего космоса, человек в силу одного лишь этого факта переходит и на уровень низшего космоса».
Я чувствовал, что здесь в каждом слове скрывается ключ к пониманию структуры мира; но этих ключей оказалось слишком много, и я не знал, с какого начинать.
Как будет проявляться движение из одного космоса в другой, где и когда это движение будет исчезать? В каком отношении найденные мной цифры находятся к более или менее установленным величинам космических движений, например, к скорости движения небесных тел, скорости движения электронов в атоме, скорости света и т. д.?
Когда я начал сравнивать движение разных космосов, я получил несколько весьма поразительных соотношений; например, период движения Земли вокруг своей оси оказался равен одной десятитысячной секунды, т. е. времени разряда электрической искры. Сомнительно, чтобы при такой скорости Земля могла замечать своё движение вокруг оси. Если бы человек вращался с такой быстротой, его вращение вокруг Солнца занимало бы около одной двадцать пятой секунды, что составляет скорость моментальной фотосъёмки. Принимая во внимание огромное расстояние, которое за это время придется пересечь Земле, необходимо сделать вывод, что Земля не может осознавать себя такой, какой знаем её мы, т. е. в форме сферы; она должна осознавать себя, как кольцо или длинную спираль из колец. Последнее более вероятно на основании определения настоящего времени как времени дыхания. Кстати, это было первой мыслью, пришедшей мне в голову, когда год тому назад, после первой лекции о космосах, Гурджиев заметил, что время – это дыхание. Тогда я подумал, что он, быть может, хочет сказать, что дыхание представляет собой единицу времени, иными словами, что непосредственное ощущение воспринимает период дыхания как настоящее время. Отправляясь от этого положения и предполагая, что ощущение самого себя, т. е. твоего тела, связано с ощущением времени, я пришёл к заключению, что для Земли с одним дыханием в восемьдесят лет ощущение самой себя должно быть связано с восемьюдесятью витками спирали. Я получил совершенно неожиданно подтверждение всех заключений и выводов «Новой модели вселенной».
