Лев Шестов - Афины и Иерусалим
111
Шесть дней творения – это аллегория (фр.).
112
Бесчисленные библейские тексты, изображающие Бога обиженным, разгневанным, мстящим или умиротворенным. Все знают, что подобные образы не дают нам права приписывать Ему человеческие страсти. Иудео-христианский Бог, разумеется, не похож на богов греческой мифологии. Он не испытывает ни гнева, ни сожаления. В своей внутренней жизни Он не более возмущается нашими прегрешениями, чем увеселяется нашими восхвалениями. В этом смысле прав Аристотель, а не Гомер (фр.).
113
Нет необходимости верить в то, что говоришь (греч.).
114
Истины, независимые от Бога (лат.).
115
Вечные истины, присущие разуму Бога независимо от его воли (фр.).
116
Самая прекрасная девушка в мире не может дать больше того, что она имеет (фр.).
117
Укажу здесь на замечательную книгу Киркегарда «Повторение». Когда Киркегард натолкнулся на вопрос о пределах всемогущества Божия, он ушел от знаменитого философа Гегеля, тоже maestro di coloro chi sanno, к «частному мыслителю» Иову. Для нас представляется недопустимым дерзновением уже готовность причислить Иова к мыслителям. Но Киркегард, через Иова, пришел к своему «Абсурду» и к основному положению экзистенциональной философии: Бог значит, что все возможно.
118
Неизвестное древним понятие сотворенной истины (фр.).
119
Ср. его же письма к Mersenne от 15 апр. и 27 мая 1630 г. В последнем мы читаем: «Il (Dieu) a été aussi libre de faire qu’il ne fust pas vray que toutes les lignes tirées du centre à la circonférence fussent égales, comme de ne pas creer le monde» [Бог был также свободен сделать так, чтобы все линии, проведенные из центра к окружности, не были равны, как и не творить мир (фр.)].
120
Соответствующие суждения Тертуллиана мною были уже приведены выше.
121
В другом месте Дамиани пишет: «Quapropter sicut rite possumus dicere: potuit Deus, ut Roma, antequam facta fuisset, facta non fuerit, ita, nihilo minus possumus et congrue dicere: potest Deus, ut Roma, etiam postquam facta est, facta non fuerit» (как мы поэтому справедливо можем сказать, что прежде чем Рим был сотворен, он не был сотворен, так же, не противореча, мы можем сказать: Бог может и после сотворения Рима сделать его несотворенным). Любопытно тоже, что он решается спорить со св. Иеронимом, у которого он заимствовал пример virgo corrupta: честь Бога стоит выше, чем св. Иероним.
122
I, 218. В конце второго тома (стр. 214–218) Жильсон снова возвращается к идее библейского змея и к тем, кто хотел бы создать иудео-христианскую философию, не связанную греческими принципами, и заявляет, что «l’objet de leur vœux n’appartient pas a l’ordre des possibles» [Предмет их желаний не принадлежит разряду возможного (фр.)]. Это бесспорно, конечно, если вперед допустить, что греческому умозрению дано было бы раз навсегда определить границы возможного и что библейское «откровение» не выходит за пределы того, что представлялось эллинам возможным.
123
Жизнь христианина имеет единственную цель: обрести спасение. Спасение обретают верой. Применить разум к вере – значит разрушить ее… Словом, именно дьявол внушил человеку жажду знания, и именно в этой жажде причина первородного греха, источник всех наших зол (фр.).
124
Банкротство греческой мудрости (фр.).
125
Временами бл. Августин заражался «безумием» веры ап. Павла. Он, правда, не говорил, как ему приписывали еще недавно: virtutes gentium splendida vitia sunt (добродетели язычников – блестящие пороки), он сказал potius vitia sunt (скорее пороки): но ведь мысль та же.
126
Cf. Eth. Nic. (III, 2, 1111b 20) προαίρεσις μέν γὰρ οὐκ ε̎στι τω̃ν ἀδυνάτων, καὶ εἰ τις φαίη προαίρεισθαι, δοκοίηα̎ν ἠλίθιος εἰναι, т. е. человек не стремится к невозможному, и если кто станет стремиться, то все его признают слабоумным. Оттого ο̎λως γὰρ ε̎οικεν ἡ προαίρεσις, περι̃ τὰ εφ’ἡμι̃ν είναι, т. е. мы стремимся лишь к тому, что в нашей власти.
127
Тут кстати будет напомнить, сколько хлопот доставило библейское «Бог ожесточил сердце фараона» – не только теологам, но и философам, особенно Лейбницу (Исход X, 20).
128
Смирись, немощный разум (фр.).
129
Учитель тех, которые знают (итал.).
130
Божественный закон ни в коей мере не принуждает человеческую волю… Установлено, что свобода есть абсолютное отсутствие принуждения даже со стороны божественного закона (фр.).
131
Не попадает под всемогущество Бога (лат.).
132
Меньшие боги (лат.).
133
Nic. Eth. 1178 b 21. Когда Karl Werner писал об Аквинате, которому он посвятил свой огромный и с таким благоговением и любовью написанный труд: «его представление о блаженном бытии есть только на христианский лад переложенное аристотелевское представление о блаженстве созерцающего неделания», он имел в виду, конечно, приведенное мною место из «Этики» и соответствующие места из «Метафизики» Аристотеля.
134
Всякое основание истины и добра зависит от Бога (лат.).
135
Киркегарда можно назвать без преувеличения духовным двойником Достоевского. Если в своих предыдущих работах, говоря о Достоевском, я не называл Киркегарда, то только потому, что не знал его: я познакомился с его сочинениями только в самые последние годы.
136
Cf. de Wulf. Histoire de la philosophic médiévale. P. 474: «Le ton de ses réfutations dans le De Unitate intellectus est d’une véhémence que l’on ne rencontre pas ailleurs dans ses œuvres» [Тон его опровержений в «De Unitate intellectus» столь горяч, что мы не встретим ничего подобного в других его сочинениях (фр.)].
137
Сознание вообще (нем.).
138
Когда Фома Аквинский пишет (S. Th. I, 16, 7): «nulla creata veritas est aetema, sed sola veritas divini intellectus, qui solus est aeternus et a quo ipsa ejus veritas indistincta est» (никакая сотворенная истина не вечна, но лишь истина божественного разума, который один только вечен и от которого самая его истина не отлична). Или «dicendum, quod ratio circuli et duo et tria esse quinque habent aeternitatem in mente divina» (нужно сказать, что основание круга и «два и три составляют пять» обладают вечностью в божественном разуме) и т. п. Трудно в этом не разглядеть intellectus separatus (или emancipatus)… a Deo.
139
Отсюда и спинозовское: sentimus experimurque nos aeternos esse (мы чувствуем и познаем, что мы вечны).
140
Звучит отголоском рассказа из «Бытия»… Повторим еще раз: открыв человеку нечто неуловимое для него естественным образом, откровение прокладывает путь разуму (фр.).
141
Самую оптимистическую, из всех мыслимых, интерпретацию мира, в котором зло есть факт… реальность которого нельзя отрицать (фр.).
142
Сотворенные ex nihilo [из ничего (лат.)] вещи существуют, и существуют хорошо, поскольку они сотворенные, но в их сущность вписана изменчивость именно потому, что они суть ex nihilo. Если же настаивают на том, что «зло» – это изменение, которому с неотвратимостью подвержена природа, надо понимать, что в таком случае возможность изменения оказывается необходимостью, которую сам Бог не смог бы устранить из сотворенного им, потому что сотворенность есть самая глубокая характеристика самой этой возможности (фр.).
143
Нет смысла выяснять, способен ли был Бог создать неизменные творения, ибо это было бы гораздо более невозможно, чем создать квадратный круг. Мы видели, что изменчивость столь же присуща природе случайной твари, сколь неподвижность присуща природе необходимого Бытия (фр.).
144
Как у Спинозы: «Acquiescentia in se ipso ex Ratione oriri potest et ea sola acquiescentia quae ex Ratione oritur, summa est quae dari potest».
145
Мир, где зло есть факт, реальность которого нельзя отрицать (фр.).
146
Совершенная безмятежность греческого мира (фр.).
147
Такие совсем не похожие друг на друга и сходящиеся только в своем преклонении пред бл. Августином историки, как J.Tixeron (Histoire des dogmes, II, 362) и Hamack (III, 216), не могут не отметить в нем: первый – l’habitude de raisonner sa foi [привычка обсуждать свою веру (фр.).], а второй, что у него die moralische Betrachtung der religiösen übergeordnetst, т. е. моральная точка зрения доминирует над религиозной.
148
«Любовь и ее предмет», «Свобода выбора и христианская свобода», «Закон и христианская моральность» (фр.).
149
Человеческая любовь… есть только ограниченное причастие к любви, которую Бог питает к самому себе (фр.).
150
Божье милосердие есть лишь великодушие существа, преизбыточествующая полнота которого любит себя в самой себе и в всевозможных причаствованиях (фр.).
151
Жильсон (II, 222 и 278) приводит образцы грубых нападок Лютера на Аристотеля. Но не нужно забывать, что Лютер был сыном исходящего средневековья и что средневековые писатели не очень были озабочены изяществом выражений. У Д.Скота, например, мы читаем: «quid Saraceni villissimi porci, Mahometi discipuli, pro suis scripturis allegabunt, expectantes, pro beatitudine quod porcis convenit scil., gulam et coitum» [что сарацины, грязные свиньи, ученики Магомета, опираясь на свои писания, причислят к прекрасному то, что подходит свиньям, то есть обжорство и совокупление (фр.)].
