Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями
Добран Глебыч? Торричеллиева пустота! Ничего, кроме грудок, ножек и попки!»
Немного успокоившись, я снова потянулся к томику со стихами. В этот момент мне мучительно захотелось увидеть дочерей старейшины. Не по годам развитых, умных и прекрасных, как сказочные богини. Снова встал перед глазами их импровизированный танец – «вертушка» и лица девушек: милые, шкодливые, но не кокетливые и, конечно же, не похотливые. Я чувствовал, что стервозина Дашунька меня окончательно достала. Это чудо-юдо излучает океан похоти и ещё и гордится этим! А если на неё кто-то не бросился, то девица такого записывает во врага под номером один. Какой-то ужас, а не девка! Но не успел я коснуться подушки, как распахнулась дверь и в комнату с пришибленным видом вновь вошла та, которую я только что вышвырнул.
– Что тебя от меня надо? – смерил я её глазами. – Твоё извинение принято, к сведению. Можешь ступать спать. Ты же видишь, на меня твоя магия не действует. Не нужна ты мне ни под каким соусом. Понимаешь, не нужна! – последнее слово я сказал по слогам.
Но девушка вопреки моему ожиданию не вышла. Она несколько секунд стояла в нерешительности, а потом, подойдя к креслу, уселась в него, как ни в чём не бывало.
– Так значит, ты свой эксперимент не закончила? – оглядел я её с нескрываемой неприязнью. – Интересно, что ты ещё придумала? И вообще, когда ты от меня отвяжешься?
От моих слов или от чего-то другого, мне неизвестно, девушка закрыла лицо руками и горько заплакала.
– Вот он, твой козырь? – обратился я к ней. – Хочешь меня разжалобить, чтобы я понял, вошёл в положение… Скажи прямо, чего ты от меня хочешь? Не заставляй меня снова тебя выгонять.
– Вчера я слышала весь ваш разговор с Добраном Глебы- чем, – изменившимся голосом сказала девушка. – Понимаешь, весь!
– Как ты умудрилась, у тебя там что, подслушивающее устройство? – удивился я.
– Да, подслушивающее – обыкновенный фужер, вот и всё. Старинный, надёжный способ.
– Ну и что ты услышала?
– Да то, что я родилась генетически неполноценной…
Сказав эти слова, Даша снова зарыдала.
– Я такая с детства. Сколько себя помню – урод-уродом! Ты прав. Ты во всём прав! Я всегда делала всё наоборот, причем всем: и родным, и чужим, всем без разбора. Меня даже звали девочкой-отрицанием. В душе я не была жестокой, я и сейчас не злая, мне хотелось быть и доброй, и справедливой, но какая-то сила, думаю, это порождение моего бешеного эго, корёжила меня в другую сторону. И бороться с ней у меня не было возможности. Это как раз то, что Глебыч назвал действием проснувшихся в результате межрасового смешения спящих или дремлющих, не знаю, как правильнее, генов.
– Постой, постой, – остановил я разговорившуюся девушку. – Но ведь твоя мама не китаянка или негритянка. Карелы – такие же белые голубоглазые люди, как и мы. Разницы почти нет.
– Не пытайся меня успокоить. Я по образованию психолог, к тому же не дура, хотя строю из себя идиотку. Мне и самой было интересно, что со мною происходит и знаешь, что я сделала?
– Что?
– Я залезла в закрытую область – в судебную статистику. Специально выбрала себе такую тему. Но меня интересовала не психология уголовного мира, а его генетика. И знаешь, что я накопала?
– Я весь во внимании.
– Что основная масса преступников, процентов на восемьдесят, – производное межрасовых и межнациональных браков. Я заглянула в европейскую и американскую статистику. Там то же самое. Я работала в основном с фамилиями родных, когда ясно, кто отец и мать. Было бы неплохо проверить дедов и прадедов, бабок и прабабок. Но это, как ты понимаешь, невозможно… Вспомни великих исторических личностей. Например, гитлеровское окружение. Там все либо полуевреи, либо с еврейской кровью. Сам Гитлер на четверть еврей. Кажется, только Геринг и Гесс были чистокровными немцами, да и то это под вопросом. Возьмём нашего Ленина, сколько в нём было энергии?! В основном негативной. Или царя Ивана Васильевича?! Бабка по отцу у него была из Византии, а мать из богатого казачьего рода. Разве он отличался устойчивой психикой?
Этот монолог девушки, которая попыталась разобраться со своей психикой, был искренним и, конечно же, правдивым. Он меня остудил. Теперь я смотрел на неё с сожалением и интересом. А она продолжала:
– Ты знаешь, в своём исследовании я пошла дальше. Мне захотелось собрать статистические данные по генетике алкоголиков и наркоманов.
– Это ещё зачем? – удивился я.
– Зачем?
Даша не несколько секунд замолчала, а потом, опустив глаза, тихо сказала:
– Знаешь, я тебе признаюсь, даже родные о моей беде не подозревают, я иногда напиваюсь… Напиваюсь «в стельку»! И такое со мной происходит всё чаще и чаще. Проблема возникла с безобидных студенческих вечеринок, а потом проснулся демон.
«Вот так новость! – подумал я. – Девчонке срочно надо помогать, иначе ей на самом деле не светит…»
– И знаешь, – продолжила она свой грустный рассказ, – мои партизанские исследования показали, что основная масса алкоголиков и наркоманов по генетике мало чем отличаются от преступников. Те же восемьдесят процентов! Как тебе это? Но тема закрытая. Попробуй её задеть – мало не покажется! Но и это не всё, Юра! Я стала искать истинную причину происходящего. Почему при межрасовом, реже межнациональном смешении, теряется психическая устойчивость, и людей начинает «колбасить». У большинства ублюдков либо резко меняются ценности, либо их заносит в сторону наркомании и алкоголизма.
От слова «ублюдки» меня покоробило.
«Так у тебя, девочка, ко всему прочему заниженная самооценка! Вот почему ты видишь зло по отношению к себе там, где его нет. И излучаешь негатив не по делу…»
– Ну и как, нашла причину всей этой трагедии? – поинтересовался я.
– Дело не в смешанных генах, как считает Добран Глебыч. Это слишком упрощённое понимание. Дело намного серьёзнее. И я уверена, что догадка моя верна.
– Интересно, что у тебя за догадка?
– Вредишь ли, я заметила, что в результате межнациональных браков, когда один родитель – поляк, а другой, например, литовец или латыш, один родитель – немец, а другой – белорус или, как ты, – русский, дети рождаются без аномалий. Точно такие же, как в моноэтнической среде.
Но если русский смешан с финном, башкиром, якутом или евреем, то жди беды. По статистике на 80% здесь не столько межнациональная смесь, сколько межрасовая. Вот где собака зарыта.
– Я тебя не пойму, о чём ты?
– Не надо лукавить, Юра, ты знаешь, что я хочу сказать. И тебе известно, что многообразие земных рас возникает при смешении человека разумного с полуобезьяной. Точнее, с разными видами архантропов. Это земная политкорректная наука водит человечество за нос. Дескать, все расы произошли от кроманьонца. Так-то оно так, только с добавкой крови синантропов и неандертальцев.
– Ты что, считаешь, что славяне, австрийцы, немцы и скандинавы тоже «смешай господи»?
– Нет, я так не считаю, но финны, в частности карелы, вепсы, коми, мордва и другие, а также этносы с монголоидными признаками и, конечно же, чистые монголоиды, я имею в виду территорию Сибири, всё это люди смешанного происхождения. Понятно тебе, какие гены просыпаются во время межрасовых браков? Обезьяньи! Я же в себе их чувствую! Понимаешь, чувствую!
– Ты что плетёшь, что несёшь! – вскочил я с кровати. – Даже если это всё так, никакой беды нет! Понимаешь, нет трагедии! Если ты знаешь и сознаешь проблему, значит, ты вооружена!
Дашенька, закрыв лицо руками, затряслась в беззвучном рыдании.
– Понимаешь, – обнял я её за плечи. – Если тебе известна болезнь, то ты уже наполовину здорова! Болезнь страшна, когда ты о ней не подозреваешь. Успокойся.
– Это не болезнь, это намного хуже, – прошептала Дашенька.
– Это тебе так кажется, вспомни Гюго «Отверженные». Там был такой герой, Жан Вальжан. Каторжник и убийца. Но кем он потом стал? Честнейшим человеком. Самым лучшим на свете отцом! Знаешь, почему? Потому что он осознал, кто он, и захотел стать другим! Главное – захотеть стать другим! Главное – захотеть изменить свою природу! Генетика только тогда работает, когда человеческое сознание ей не противится. Знаешь, что сказал по этому поводу Добран Глебыч? Да ты ведь слышала! В конце нашего разговора он сказал, что если человек создаёт в себе намерение измениться, то он это сделает. Главное – желание!
– Я не дослушала ваш разговор, мне стало больно, и я ушла плакать, – сквозь рыдания, заикаясь, проговорила девушка. – Ты меня успокаиваешь, потому что ничего обо мне не знаешь! А ведь я погибшая. Понимаешь, погибшая, мне не стать другой. Если бы я и захотела… Есть гниды, которые не дадут это сделать. Если можешь, подскажи, как мне спастись?
– Как же я тебе подскажу, если мне о тебе ничего неизвестно? – сел я напротив рыдающей.
