Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями
Но тут я вспомнил строгий наказ старейшины: самому к Дашуньке не подходить. Надо дождаться, когда она сама изволит пообщаться.
«Но изволит ли? Вот в чём вопрос. Значит, надо ждать и надеяться, – сказал я себе, включая настольную лампу на тумбочке.
Сбросив с себя одежду и забравшись в кровать, я снова взял в руки томик Некрасова и углубился в чтение. Через несколько минут я услышал, как из своей комнаты, подгоняемая матерью, выбралась на кухню Дашунька. Очевидно, Мария Семёновна уговорила дочку сходить поужинать. Уши улавливали тихий разговор двух женщин.
«Интересно, о чём они? – думал я. – Может, мать опять читает дочери душеспасительную лекцию? Зря она это делает. Словами тут не помочь. Правильно сказал Добран, человек только тогда и может ступить на путь своего духовного подъёма, если он этого захочет сам. Насильно его не заставишь».
Через час в доме всё, наконец, стихло. Очевидно, хозяйка отправилась «на боковую», хоть не было ещё и десяти.
«А Дашунька что? Наверняка она не спит. Поговорить бы с ней. Хотя бы из интереса, что она скажет?»
Но я отогнал навязчивые мысли. Идти к ней – всё испортить.
«Не удастся поговорить, значит, не удастся. Наверное, так надо, – успокоил я себя. – Там «наверху» лучше понимают ситуацию».
Прошёл ещё час. И до меня стало доходить, что Дашунька девочка-кремень.
«Ждать, что она придёт и раскается, бесполезно! Надо просто о ней забыть. Дочитать книжку и спокойно уснуть».
Глава 26
Неудавшаяся ведьма
Но только я пришёл к такому выводу, как внезапно неслышно открылась дверь и в комнату бесшумно вошла Дашенька. На плечах девушки был длинный тёплый трёхцветный домашний халат, а на ногах украшенные мехом тёплые зимние тапочки. Она стояла в нерешительности, рассматривая меня своими большими глазами, и молчала. Я тоже несколько секунд держал паузу, потом сказал:
– Ты, наверное, пришла пожелать мне спокойной ночи? И тебе я того желаю.
– Не за этим я пришла, – руки ночной посетительницы сцепились в замок, и она стала заламывать себе пальцы. – Не за этим! – на глазах у Дашеньки блеснули слёзы. – Я очень виновата перед тобой! Очень! И хочу попросить у тебя прощения.
– Тебе не у меня надо просить извинения, а у парней, которых ты на меня натравила. Им досталось больше, чем мне.
– У них я просить не буду, они, как и все в их возрасте – тупые животные. Так им и надо. Не будут верить. Они же знают, кто я!
От слов девушки я вздрогнул.
«Ничего себе самооценка! – пронеслось в голове. – Да ты, голубушка, в жестоком кризисе!»
– Знаешь, Даша, как говорится, в ногах правды нет! Давай проходи и садись. Я вижу, тебе не спится, и мне тоже. Думаю, нам есть о чём побеседовать.
Ещё раз, взглянув на меня, девушка нехотя вошла в комнату и тихо опустилась в кресло.
– У меня вот какой вопрос к тебе, Даша, – окинул я её взглядом. – Что такого я тебе сделал? Неужели я тебя как-то обидел? Откуда у тебя ко мне такая ненависть? Зачем нужно было говорить парням то, чего нет, и толкать их на некрасивый поступок?
– Ты хочешь сказать на преступление? – усмехнулась Дашунька.
– В общем-то, да…
– Я вот гляжу на тебя и не понимаю, кто ты. Почему ты не понял, что произошло?
– Честно говоря, не понял.
– А ещё живешь у старообрядцев? Чему-то у них пытаешься научиться? Спросил бы у Добрана Глебыча. Он всё понял, хотя к нему и не относилось.
– Объясни толком!
– Тут и объяснять-то нечего. Вспомни, когда я вошла в комнату, что ты испытал? Ты же от меня глаз не мог оторвать? Хотел, но не мог! Так это или нет?
– Так, – от слов девушки мне стало стыдно.
– Тебе Добран помог выпутаться из моей паутины. Он сбил меня с толку своим приглашением за стол. Сделал это специально, для тебя.
– Не понимаю, ты о чём?
Начавшийся разговор меня заинтриговал. И, закутавшись в одеяло, я уселся напротив Даши.
– Так-то оно лучше, – заметила она. – А то я перед ним сижу, а он как фанфарон возлежит на подушках!
– Извини, я не одет.
– Пустяки, я голых мужиков нагляделась. Так что меня не испугать.
– Ты можешь мне всё-таки объяснить?
– Тебе как, подробно?
– По возможности, – попросил я.
– Ты, наверное, никогда не сталкивался с сексуальной магией, поэтому и не понимаешь… – смерила меня своим насмешливым взглядом Дашунька.
И вдруг в глазах у неё появилась тоска, самая что ни на есть настоящая! И даже боль! Похоже, девушка внутри себя вела какую-то непонятную для меня борьбу. Потом, взяв себя в руки, она сказала:
– Так уж я устроена. Сколько себя помню, мне всегда нужна была власть над мужчинами. И не важно, нужны они мне или нет. Это не имеет никакого значения. Я знала, что Добран приедет не один. Что с ним будет какой-то его друг из Сибири.
– И что из этого?
– Не перебивай и слушай! – глаза стервочки злобно сверкнули.
Когда они снова потухли, она тихо стала рассказывать.
– Ты видел, в каком виде я перед вами предстала? Но это внешнее. Внутри же я была абсолютно голенькой. На волну Глебыча я не настраивалась, это и понятно. Мне нужен был ты. Кроме того я психически ввела себя в состояние крайней охоты. В такие минуты у меня даже запах изменяется…
«Ничего себе магнит! Поэтому меня при её появлении и затрясло», – отметил я про себя.
А между тем, выдержав небольшую паузу, Даша продолжила:
– Мысленно я целовала и покусывала твои губы, ласкала тебя, как это делают девушки… Ты должен знать, что ментальные конструкции выстраиваются на тонком плане во вполне реальные. Есть такое эзотерическое учение о фантомах. О нём, я думаю, ты слышал.
– Слышал, – кивнул я. – Но не знал…
– Что столкнешься с изощрённой сексуальной магией? – улыбнулась сдержанной улыбкой девушка.
Растерянно я смотрел на молодую ведьму и про себя думал:
«Где же ты всего этого нахваталась, милашка? Неужели желание управлять мужским полом может быть таким сильным, что ты сама себя превратила не только в реальную, но ещё и в ментальную шлюху?»
– Меня всем этим премудростям научила одна местная бабушка, – угадала мои мысли Дашенька. – И ещё кое-что я у неё освоила… Но это уже постельное, нашего разговора оно не касается.
– Что же? – поинтересовался я.
Но видя усмешку на лице девушки, сразу поправился.
– Это я так, ляпнул, не хочешь, не говори.
– А я то, грешным делом подумала, что тебе не терпится попробовать? В общем-то, я не против, – и глаза стервочки снова стали наглыми и колючими.
– Мы ушли от темы разговора. Ты обещала объяснить мне, в чём я перед тобой виноват, – напомнил я.
– Виноват, что не сел на крючок. Вот и всё. Сначала повелся, но потом сорвался, и я оказалась бессильной!
– И по этой причине у тебя появилось по отношению ко мне недовольство?! – удивился я.
– Ты что, дурак? Неужели не понимаешь, что твоё поведение меня оскорбило?
– Вместо того, чтобы осыпать тебя комплементами и трястись от вожделения, я полез к тебе с наставлениями, так?
– Стал учить меня, как жить. Кто этим занимается, сразу становиться моим врагом.
– Знаешь что, девица красная! – привстал я с кровати. – Топай-ка к себе в логово, пока я тебя не вышвырнул взашей! Видел я много тварей в женском обличий, но такой циничной и подлой, как ты, не встречал! Ты же не женщина, а урод в юбке! Вся из себя, морда репой, но кто ты?! Неужели не понимаешь, что твоя жизнь угроблена, и виною тому ты сама! Вернее, твоя больная психика…
– Ты говоришь, что я урод? – прошипела змеёй Дашунька. – Урод, да? Взгляни на этого урода, полюбуйся! Я у тебя на всю жизнь останусь в памяти! И ты всю жизнь будешь себе врать, называя меня уродом!
С этими словами девушка, вскочив с кресла, сбросила свой халат и даже тапочки. Она была абсолютно голой!
– Посмотри, что во мне уродливого? – уведя руки назад, за голову, она продемонстрировала танец живота. – Как я тебе?!
– Ты что, не понимаешь, о каком уродстве идёт речь? – поднялся я на ноги. От возмущения меня всего трясло.
– Обёртка у тебя терпимая, самца-получеловека она привлечь может, но это всё, что тебе дано от природы! У тебя нет самого главного – содержания! Ты чудовище в женском смазливом обличий. Что ещё хуже для меня – отвратительный, злобный, эгоистичный монстр! Давай-ка греби отсюда, да поживее!
Я накинул на плечи опешившей Дашуньки её халат и выставил красотку за двери, выкинув вслед ее тапочки, оставленные на полу.
«Надо же, какая дрянь! – не переставал возмущаться я.
– Строит из себя идиотку, будто ничего не понимает! Ставка только на внешность, только на неё. И старается бить по инстинктам. Воздействовать только на них, как будто вокруг не люди, а одни животные… Интересно, что в ней разглядел
Добран Глебыч? Торричеллиева пустота! Ничего, кроме грудок, ножек и попки!»
