Отречение. Роман надиктован Духом Эммануэля - Франсиско Кандидо Хавьер
Прошёл почти год, когда Сюзанна серьёзно заболела. Дочь Мадлен отдавала все свои силы уходу за ней. И тогда Сюзанна, перенося страдания, мучившие её, поняла всю доброту своей служанки, став ей искренней подругой. Резиденция Сирила переживала серьёзные изменения. Глава семейства вместе с Жаком настаивал на том, чтобы девушка окончательно переехала жить к ним, в их резиденцию на острове Ситэ, но Алкиона отговаривалась тем, что её мать парализована, что у неё есть приёмный брат, который нуждается в её помощи, и умирающий опекун, к которому она глубоко привязана.
Множество раз дочь Мадлен была вынуждена деликатно отклонять желание Сюзанны и её дочери нанести визит её больной матери.
— Позже, мадам Давенпорт, мы будем готовы принять вас у себя; пока что я прошу вас не приезжать к нам. Мне хочется иметь радость представить вам свою мать, когда ей действительно станет лучше.
И Сюзанна понимала её просьбу.
Изменения, происходившие в Беатрис, приносили большое успокоение духа отцовскому сердцу; Сирил не скрывал удовлетворения, глядя на её весёлость и здоровье. Он никогда бы не смог объяснить тот феномен любви, который происходил в нём, но уважение и восхищение, которые он питал к девушке были такими, что в глубине души он не знал, к кому из двух он испытывал больше нежности. Он никогда бы не доверил свои тайные впечатления, но с тех пор, как Алкиона вошла к ним в дом, он стал ощущать спокойствие, неведомое ему доселе. Было в ней что-то от его дорогой усопшей. Иногда, когда гувернантка сопровождала семью на кладбище Невинных, ему хотелось по-отцовски приласкать её, вытереть её обильные слёзы. В подобных случаях она вспоминала страдания каждого из героев этой тягостной драмы и тихо плакала. Семья Давенпортов относила это состояние к сентиментальности, к суперчувствительному темпераменту, и её поведение проходило незамеченным и без комментариев.
По средам и воскресеньям они в тесном семейном кругу практиковали домашний культ Евангелия.
В субботу, во время ужина, Жак напомнил:
— Алкиона, завтра мы начнём изучение и медитацию Нового Завета, и твоё сотрудничество будет нам в радость.
— Я много узнаю, послушав вас, — спокойно подчеркнула она.
Идея почтенного старика была поддержана общими аплодисментами. Сирил заметил, что было бы интересно послушать комментарии гувернантки Беатрис об уроках Иисуса. Алкиона с величайшим смирением уклонилась от этих доказательств уважения. Она придёт, чтобы учиться, любезно подчеркнула она.
На следующий день пополудни они все собрались вокруг большого изысканного стола, и отец Сюзанны тщательно стал пояснять:
— Какое-то время тому назад, дочь моя, — с большой любовью обращаясь к Алкионе, начал он, — по совету одного американского священника, мы решили создать наш культ, исходя из принципа, что семья — это наш первый алтарь.
— Это было решение, достойное похвалы, — с уважением и нежностью произнесла дочь Мадлен. — Моя мать тоже всегда говорила мне, что семья — наш первый божественный храм.
Очарованный мягкостью её слов, Сирил Давенпорт, желая достичь веры, которая облегчила бы жизненные сражения, спросил:
— Я согласен с этим принципом, Алкиона, но уже долго спорил со своим дядей. Зачем практиковать евангельский культ в семье, если в нашем распоряжении столько церквей? Только здесь, в центре, мы можем насчитать их более двадцати. Не говоря уже о других кварталах Парижа. А религиозные организации? Зачем всё это множество культов, если цели одни и те же? Не было бы более правильным приберечь набожность для религиозных служб общественного порядка?
Сын Самуэля так реагировал, поскольку он никогда не мог понять пользы практики домашнего культа. По его мнению, евангельские тексты открывали анализ, свойственный священникам, он почти считал их чтение бесполезным вдали от апостольских концепций. Внимательная Алкиона любезно ответила:
— По этой теме, мсье Давенпорт, поскольку речь идёт не о чьём-то личном мнении, а о наставлениях Учителя, я прошу простить мне мою откровенность. Я убеждена, что мы везде находимся в доме Отца нашего, и уверена, что придёт день, когда мы воспримем весь мир как Божий храм. Но в теперешних условиях ничего не стоит признать преимущества церквей и священный характер домашнего культа в том, что касается наставлений Иисуса. Как и в отношении комфорта наших домов, мы всегда расположены с большим вниманием заботиться о своих больных родителях, что не умаляет необходимости существования больниц. Любящие родители хорошо воспитывают своих дорогих детей, но это не значит, что школы бесполезны. По вопросу веры, странно, что мы систематически оглядываемся на религиозные распоряжения. Мы очень часто ссылаемся на священника в том, что надлежит делать нам. Священник может быть прекрасным наставником, указывающим прямой путь, но пока мы осуществляем переход к Богу, самое главное для нас — не останавливаться. Долг веры должен брать в расчёт единое целое, и чтобы христианские радости прекрасно вибрировали в наших душах, не надо забывать о необходимости практиковать культ Господа в нас самих. Под этим углом зрения семья является наиболее благородным храмом, поскольку даёт ежедневные возможности создания усилий и доказательства обожания. Всякое существо нашего окружения под одной крышей — это алтарь культа доброты, любви и понимания. Всякий домашний скандал — это возможность распределения надежды и веры. Всякий день труда — это новая возможность свидетельства нашего доверия Богу. Тогда как это имеет место в тесном кругу домашнего очага, религиозные организации могут действовать в больницах, полных страждущих духов, истинными складами пищи для изголодавшихся, источниками возвышенной информации для невежд. Любой больной там будет с надеждой ждать возвращения здоровья, постоянно сталкиваясь с ежедневными усилиями; голодный насытится, чтобы продолжать свой путь, а невежда обучится, чтобы мог применять на практике то, чему он обучился. Под этим углом зрения мы можем определить ценность небольших домашних реализаций. Думаю, что семья — это гнездо, где дух человеческий создаёт в себе самом, с помощью Отца Небесного, крылья мудрости и любви, с которыми он позже познает божественные тропы Вселенной.
Небольшое семейное собрание не могло скрыть своего огромного удивления. Давенпорты не могли и предположить такие доказательства духовных знаний у этой девушки с такими скромными манерами. Впервые Сирил слышал аргумент, который полностью его удовлетворял. К всеобщему изумлению, Беатрис оборвала тишину, обратив к своему деду следующие слова:
— Я же тебе говорила, дедушка, что она знает много нового об Иисусе.
— Не говори так, Беатрис, — скромно пробормотала Алкиона, — я просто интересуюсь евангельскими наставлениями. Поскольку в Авиле у нас был небольшой домашний культ, который мы практиковали
