Анастасия Новых - Сэнсэй I
– Так это и была иллюзия моей мысли? – спокойно спросил Николай Андреевич, словно речь шла об обыденных вещах.
– Нет. Это как раз была материализация моей мысли.
– А почему же мои попытки закончились лишь галлюцинацией?
– Потому что у тебя были сомнения. А для материализации необходима чистота веры. А этого очень тяжело добиться, ибо малейшее сомнение разрушит всё…
Порыв ветра унёс слова Сэнсэя вне досягаемости моего слуха. Мне очень хотелось пойти за ним и послушать столь интересную беседу. Но тут Татьяну, вышедшую из состояния шока, прорвало в словесном излиянии своих впечатлений на мою и без того озадаченную голову.
46
Уже ближе к вечеру кто-то из старших ребят предложил устроить развлекательно-комедийный вечер – пойти поглазеть на лечебно-оздоровительные сеансы «великого мага и чародея», который давал сегодня свой первый сеанс. Правда, пешком надо было пройти восемь километров. На такое решилась лишь половина нашего коллектива вместе с Сэнсэем и Николаем Андреевичем. Ну а мне просто не хотелось пропустить что-нибудь интересного для себя и моего дневника, который и так уже просто пестрел от необычных записей, несмотря на то что на море мы были лишь вторые сутки.
К восьми часам вечера мы заняли места в летнем кинотеатре, где уже собралось около семидесяти человек. Рядом с Николаем Андреевичем села молодая женщина с трёхлетним мальчиком. Другие дети носились по рядам, шумно догоняя друг друга. А этот тихо сидел на её коленях. Я угостила его конфетой. Но оказалось, ребёнок её не видел. Мать сказала, что у сына врождённая слепота. Николай Андреевич заговорил с ней, выясняя какие-то свои профессиональные моменты. И вскоре женщина уже вовсю «исповедовала» ему свою историю жизни. Оказывается, этот малыш ещё и не разговаривал после перенесённой в два годика травмы. Кроме него, у женщины были ещё старшие сын и дочь, вполне нормальные дети. Николай Андреевич посочувствовал и стал записывать ей адреса и фамилии лучших специалистов в этой области медицины. Женщина обрадовалась, пошутив, что в любом случае хоть не зря сходили на сеанс.
В это время на сцену вышел Виталий Яковлевич. Мы еле удержались от смеха, поскольку это был действительно тот самый «маг и чародей с ложками на пузе», с которым мы имели «великую честь» познакомиться ещё осенью. Теперь он выглядел гораздо приличнее. Его лицо было гладко выбрито, а волосы аккуратно подстрижены. На нём был чистый летний костюм. Несмотря на значительное преображение его внешности, надменный взгляд и орлиные замашки всё ж остались теми же.
Выйдя на сцену, Виталий Яковлевич обвёл толпу своим «магическим взглядом» и начал свою лекцию. Битых сорок минут он рассказывал почти о том же, что и тогда в спортзале, с той лишь разницей, что теперь он не вешал на себя ложки и его речь была насыщена всякими непонятными эзотерическими и медицинскими терминами. Утверждающе размахивая руками, он ходил по сцене, гордо выпятив грудь. И наконец закончив, он попросил подойти к сцене людей, страдающих заболеваниями, которые были им перечислены. А перечислил он, как мне показалось, почти все заболевания из «Справочника фельдшера», который имелся у нас дома, причём в таком же алфавитном порядке.
К сцене вышло человек пятнадцать. Кто говорил, что у него больное сердце, кто-то – что сильно болит желудок, у другого давление скакало, у бабульки какой-то трофические язвы на ногах гноились. Вышла и наша женщина с ребёнком. Николай Андреевич тогда посетовал по этому поводу, что люди в горе готовы поверить во всякую чепуху, надеясь неизвестно на что.
И когда все желающие собрались у сцены, Виталий Яковлевич начал сверху усиленно размахивать руками и нести всякую чушь «космическо-флюидного» характера. И вот тут я, к своему великому удивлению, почувствовала, что мой «цветок лотоса» снова стал сильно вибрировать. Я смотрела на сцену и не могла понять, неужели весь этот бред Виталия Яковлевича вызвал во мне эту приливную волну. Сосредоточившись, я почувствовала, что вся эта вибрация исходила не со сцены, а откуда-то сзади, с правой стороны. Это было ещё более странным, поскольку Сэнсэй садился сзади по левую сторону от меня. Я оглянулась, но Сэнсэя на месте не оказалось. Тогда я оглянулась в другую сторону, туда, где предположительно, по моим ощущениям, находился источник. Далеко в углу, в самом конце пустых рядов я увидела сидящего Сэнсэя, который сосредоточенно всматривался в людей, стоящих возле сцены. С каждой секундой я чувствовала, что этот поток увеличивается в силе. По моему телу уже разливалась волна приятных ощущений. Но поток всё нарастал.
В словесном излиянии Виталия Яковлевича настала некая пауза. И в этот момент тот слепой малыш негромко, но отчётливо произнёс: «Мама!» Женщина залилась слезами, крепко обняв своего сына. Она привлекла всеобщее внимание. И тут начался целый ажиотаж. Какая-то женщина говорила, что у неё прошла головная боль, у мужика перестал болеть желудок. Но больше всех орала писклявым голосом бабка, что её трофические язвы стали подсыхать прямо на глазах. Причём, видимо не веря сама себе, она пыталась показать это первому попавшемуся человеку. Многие люди в зале повставали с мест и побежали к сцене. Виталий Яковлевич даже сам опешил от посыпавшихся со всех сторон благодарностей, просьб о помощи себе и своим близким. Тем временем Сэнсэй занял своё место в зале.
Молодая мама, прижимая к груди ребёнка и рыдая навзрыд, никак не могла выйти из толпы, поскольку началась обычная давка и на неё уже никто не обращал внимания. Николай Андреевич поспешил ей на помощь. Выбравшись на воздух из кинотеатра, мы усадили женщину на скамейку. Николай Андреевич принялся её успокаивать. Малыш сидел рядом с ней и, слыша плач матери, сам стал кривить личико в каких-то своих переживаниях. Сэнсэй присел на корточки напротив него и ласково погладил по голове, что-то тихо приговаривая себе под нос. Ребёнок успокоился и начал прислушиваться. Потом как-то часто захлопал своими длинными ресничками… И тут малыш, как мне показалось, целенаправленно взглянул на часы, которые поблёскивали на руке Сэнсэя, когда тот его гладил. Мальчик, поймав руку Сэнсэя, вцепился ручонками в часы, пытаясь их стянуть. Вопросительно посмотрев в глаза Сэнсэю, он произнёс короткое, но достаточно ёмкое слово:
– Дать!
От всего увиденного мама малыша упала в обморок. Пока Николай Андреевич вместе с ребятами пытались привести её в чувство, Сэнсэй снял свои часы и отдал их малышу, с улыбкой сказав при этом:
– На, малыш, держи на память.
Тот, счастливо улыбаясь, стал возиться с ними, рассматривая и проверяя на прочность… Когда женщина пришла в чувство, она ещё долго не могла поверить, что её сын прозрел. Она давала ему всё, что у неё было в сумочке, и тот с видимым удовольствием рассматривал, превращая тут же предметы в импровизированные игрушки. Достаточно убедившись в отсутствии слепоты у сына, женщина на радостях схватила его в охапку и, поблагодарив Николая Андреевича и всех нас за оказанную помощь, побежала в свой корпус сообщить эту новость мужу.
На обратном пути в наш лагерь Николай Андреевич не переставал удивляться:
– Как же этот Виталий Яковлевич смог своей болтовнёй пробудить в людях столько веры, чтобы достичь такого терапевтического эффекта! Ведь я своими собственными глазами видел, что мальчик был слепой. Ладно, другие может быть были подставные лица. Но этот случай просто не укладывается в моей голове!
Я посмотрела на Сэнсэя. Мне любопытно было, что же он ему ответит. А Сэнсэй лишь полушутя-полусерьёзно произнёс:
– Вы, наверное, невнимательно слушали его лекцию. В следующий раз обязательно возьмите с собой блокнот.
По пути мы насобирали сухих веток для нашего вечернего костра. А старшие ребята подобрали какой-то валявшийся полусгнивший деревянный столб, некогда служивший опорой для электрических линий. В общем, судя по отличному настроению Сэнсэя и собранному запасу дров, ночь обещала быть долгой и незабываемой.
47
Ещё по дороге в лагерь между Учителем и Николаем Андреевичем возникла интересная беседа. Психотерапевт, находясь под впечатлением всего случившегося, спросил у Сэнсэя:
– Ну ладно, взрослые с помощью внушения, подвергаясь терапевтическому воздействию, могут частично облегчить процесс течения заболевания. Но дети?! В таком возрасте они практически не понимают, что им говоришь. А здесь результат налицо. Я просто не представляю, как это могло произойти?! Ведь если трёхлетний слепой ребёнок действительно стал видеть, значит получается, что логически нужно признать факт лечения на расстоянии.
– Такими фактами изобилует вся история человечества, если внимательно её почитать, – произнёс с улыбкой Сэнсэй.
– Да, но прочитать – это не увидеть! А если это так на самом деле, тогда я вообще ничего не понимаю.
