Анастасия Новых - Сэнсэй I
В этот вечер всем нашим чаяниям и надеждам на то, что Сэнсэй расскажет нечто незабываемое у костра под звёздами, не суждено было сбыться. Сэнсэй сразу после ужина пошёл спать, наверное, сказалась накопившаяся усталость. А мы ещё долго сидели у костра, беззаботно смеясь и рассказывая друг другу разные байки.
45
Утром, около семи часов, я проснулась оттого, что совсем недалеко противно кричали во всё горло чайки. И услышала разговор ребят, очевидно вышедших из своей палатки на шум. Стас говорил Женьке сонным голосом:
– Глянь, такая рань, а Сэнсэй уже рыбу ловит. Интересно, что он собирается поймать с берега моря, да ещё на удочку? Пошли посмотрим.
Моё любопытство стало гораздо сильнее сладкого сна. Я поспешила выбраться из своей палатки. Сэнсэй мирно сидел на складном стульчике с удочкой в руках. Рядом стояла пустая трёхлитровая банка, наполовину заполненная водой. Несколько чаек бегали вокруг него, возмущённо крича. Когда мы подошли, чайки взлетели и зависли в воздухе возле Сэнсэя, с любопытством рассматривая нас сверху.
– Сэнсэй, ты что, чаек откармливаешь, что ли? – усмехнулся Стас, глядя на пустую банку.
– Да нет, они меня тут учат рыбу ловить, – ответил Сэнсэй без тени смущения.
Мы восприняли это как шутку, посмеявшись.
– Чего ты нас не разбудил пораньше? Мы бы взяли бредень…
– Да ну, ещё бредень тягать. Это я так, ухи захотелось.
Женька для смеха демонстративно заглянул в пустую банку, повертев её на свету, и с юмором сказал:
– Да, из таких рыбин наваристая уха будет.
В это время чайка, пролетавшая над нами, уронила маленькую рыбку, упавшую прямо под ноги Сэнсэю. Все засмеялись.
– Глянь, Сэнсэй, вот тебе и рыбка! Как раз в самый раз на уху, – с юмором произнёс Женька, опуская её в бутыль с водой.
Тут подошли Володя с Виктором:
– Что за смех, а драки нет?
– Да вот, Сэнсэй со своей удочкой даже чаек на жалость пробил, – сказал Женя. – Им уже, поди, надоело на эту пустую банку смотреть.
Мы опять захохотали. А Сэнсэй, улыбаясь, сказал:
– Так, кто больше всех с меня смеётся, тот и будет чистить рыбу и на уху, и на шашлыки.
Мы совсем покатились покатом от смеха, представляя комедийную картину разделки малюсенькой рыбки и большой, жаждущей её толпы. Сэнсэй посмеялся вместе с нами, а потом и говорит:
– Ну ладно, сказочники, вон вытаскивайте…
Он указал на толстую лёску, которая была привязана одним концом к ножке стула, а другим уходила вглубь. Ребята начали вытягивать. И каково же было наше удивление, когда в капроновой сетке мы обнаружили пару осетров, килограмма по 4 каждый и штук 8 огромных камбал. Все недоумённо переглянулись и почти хором спросили:
– И это всё на удочку?!
Сэнсэй улыбнулся.
– Да какая удочка. Я просто пораньше встал. Смотрю, от рыбзавода рыбаки поплыли снасти трусить. Ну я и подумал, пока дойду, они как раз вернутся обратно. Так и случилось. Пошёл вот, купил… А на удочку хоть бы раз клюнула, – с сожалением посетовал Учитель.
Когда мы понесли эту рыбу на разделку, Женька сказал Стасу полусерьёзно-полушутя:
– Ага, жди, пойдёт он. Тут только до рыбзавода семь километров пешим ходом.
– А может он на машине поехал, – предложила я свою версию.
– Да какая там машина. Во-первых, она возле нашей палатки стоит, мы бы услышали. А во-вторых, даже следов на песке нет.
Пока проснулись остальные ребята, эта история обросла всё большими таинственными подробностями… Настроение у Сэнсэя в этот день было отличное. После лёгкого завтрака он предложил пробежку на край косы. Мы оставили добровольных дежурных Костика и Татьяну, а также, чтоб совсем не остаться без обеда, и Николая Андреевича.
По дороге сделали пару привалов в виде разминок с интенсивной нагрузкой на мышцы. Всё-таки занятия на природе, да ещё на фоне такой красоты, ни в какое сравнение не идут с душным спортзалом. Здесь, как говорится, душа и тело сливаются в едином порыве.
Добежав почти до конца, мы увидели настоящий «птичий базар» чаек. Наша компания держалась береговой линии возле края моря, чтобы не сильно тревожить их спокойствие. Но всё ж множество чаек упорно кричали и кружили над нами, пытаясь отпугнуть от своих гнёзд непрошеных гостей.
Через некоторое время нашему взору открылся красивейший вид, искусно созданный самой природой. На самом конце косы волны сходились в виде правильных ромбов, удалённых в одной единой цепочке от берега. Очертания их волнообразных краёв подчёркивала белая морская пена. Всё это великолепие дополнялось необычными переливами различных цветовых гамм морской воды, начиная от нежно-бирюзового цвета и заканчивая тёмно-синим. А изумительная голубизна неба с одной-единственной белёсой тучкой создавала неповторимый шедевр этой грандиозной картины.
Сэнсэй дал нам на отдых пятнадцать минут, а сам с Володей сел в позу «лотоса» на краю береговой линии. Некоторые из нас поспешили последовать его примеру, усевшись рядом, в том числе и моя особа. Дул лёгкий ветерок. Прибрежные волны создавали мелодичный шум, дополняемый перекличкой чаек, доносившейся издалека… Не знаю, то ли из-за созерцания этой божественной красоты, то ли из-за присутствия Сэнсэя, то ли из-за всего этого сразу, но мой «цветок лотоса» стал заметно проявлять свою деятельность, распространяя по телу приятные разливы каких-то волн. На короткое время у меня появилось такое необычное ощущение, словно я растворилась во всей этой окружающей красоте и стала какой-то её неотъемлемой частью. Данное ощущение было почти мгновенным, но незабываемо потрясающим. Это блаженное состояние прервал Сэнсэй, объявив «сборы».
Солнце уже порядочно припекало. И Сэнсэй, чтобы «облегчить» нам путь, сказал, что будем бежать по пояс в воде. Это оказалось невероятно трудным. Володя с Сэнсэем понеслись вперёд, как две торпеды, обгоняя друг друга. Это давало возможность нашей компании несколько схалтурить: кто-то бежал по колено, а кое-кто и по щиколотку в воде. Но когда мы, наконец, достигли лагеря, именно халтурщики распластались обессиленные на песке, в том числе и моя особа. А Сэнсэй и Володя продолжали излучать свой зажигательный оптимизм, с неизвестно откуда берущимися на него силами. После этого «марафонского забега» они ещё предложили толпе поиграть в водное поло. И, как ни странно, старшие ребята с удовольствием согласились. А остальные «немощные тела» поплелись помогать готовить обед.
Занимаясь по кухне, я наблюдала за Сэнсэем. Он так же смеялся, озорничал и носился с мячом, как и все остальные ребята. Он абсолютно ничем от них не отличался, такой же молодой, крепкий, юморной и здоровый парень. С одной стороны, обыкновенный человек… Но каждый из присутствующих видел в нём какую-то свою изюминку, свою прелесть, находил свои, завораживающие простотой и в то же время утончённостью, моменты. Его Душа словно многогранный алмаз, которым каждый из нас любовался под своим углом зрения, под своим углом преломления внутреннего света. Но в сущности никто не мог проникнуть в него до конца, никто не мог понять, кто же Он на самом деле.
Когда ребята, наконец, угомонились в самый разгар солнцепёка, наш лагерь заснул богатырским сном. Я проснулась около четырёх часов, растолкав заодно и Татьяну, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое для нашего большого коллектива. Когда мы с ней вылезли из палатки, я увидела, что Сэнсэй сидел на песке с Николаем Андреевичем, о чём-то беседуя. Сэнсэй что-то объяснял, насыпая из песка три небольших кучки. Поговорив, Николай Андреевич и Сэнсэй встали и не спеша пошли в нашу сторону. И тут первая кучка внезапно зашевелилась и оттуда вылетел неизвестно откуда взявшийся голубь. Я вздрогнула от неожиданности, не веря своим глазам. А Татьяна та вообще выронила картошку, раскрыв рот от удивления. Тут вторая кучка зашевелилась и из неё опять вылетел голубь. Сэнсэй же с Николаем Андреевичем лишь небрежно обернулись, продолжая свою беседу и даже ни капельки не смущаясь. И здесь зашевелилась третья кучка. Из неё выскочил… воробей. У меня от страха внутри всё похолодело. Воробей не улетел как голуби, а попрыгал вдогонку за Сэнсэем. «Забежав» таким образом вперёд него, он весь взъерошился, растопырив крылья, и начал громко щебетать, словно чем-то возмущаясь. Сэнсэй остановился, наблюдая за отчаянным чириканьем этого нахохленного воробья, а потом с улыбкой и говорит ему:
– Ну, по желанию твоему, да будет так.
После этих слов он вновь засыпал воробья песком, создав кучку несколько побольше первой. Я аж привстала от любопытства. Но следующий момент окончательно пригвоздил меня к стулу. Только Сэнсэй отошёл, кучка зашевелилась и из неё вылетел чёрный коршун внушительных размеров, который тут же улетел в сторону косы.
– А где спасибо? – удивлённо развёл руками Сэнсэй, глядя ему вслед. – А впрочем, как всегда…
Сэнсэй безнадёжно махнул рукой и пошёл к своей палатке за сигаретами. Мы сидели с Татьяной ни живые ни мёртвые. И когда Николай Андреевич начал удаляться с Сэнсэем в сторону пляжа, то я услышала следующую речь:
