Елена Хотулева - Гравюры на ветру
Глава 16
Прошли недели. Однажды Клаус приехал домой раньше обычного.
— Хельга! — крикнул он. — Пойдем, мне надо с тобой поговорить.
Они сели в кресла, и спустя некоторое время Хайдель сказал:
— Ты должна знать, что происходит вокруг.
Она удивленно посмотрела на него.
— Приближается финал, развязка драмы, — Клаус нервно щелкнул пальцами. — Эта война проиграна, Хельга, и скоро сюда придут советские войска. Ты понимаешь, что тогда будет?
— Да… Хотя нет… Я не знаю… — она испуганно посмотрела на него.
— Так вот. Завтра ты должна уехать. Я сделал все документы — они дадут тебе возможность беспрепятственно проехать по стране. Я хочу переправить тебя в Мюнхен. У меня там есть дом. В документах сказано, что ты вдова и купила его на деньги, оставленные тебе покойным супругом. Это надо делать сейчас, пока еще не стало слишком поздно. А потом, когда все это произойдет… Ты будешь жить, как жила раньше. Не бойся, эти документы тебя не подведут, здесь все сделано как надо. Я дам тебе кое-какие драгоценности, много денег, а после, когда эти купюры выйдут из обращения и не останется ничего, что можно продать… Возможно, ты начнешь сдавать верхние этажи… И дальше… Тебе придется снова научиться жить.
Хельга еще некоторое время сидела молча, а потом произнесла:
— Я должна уехать? Завтра? Потому что вы сделали документы и все решили?
— Да, — Клаус недоуменно посмотрел на нее.
— А вы? — Хельга вцепилась руками в подлокотники, боясь потерять сознание. — Почему мы не можем уехать вместе?
Он вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, откинувшись на спинку кресла:
— Скажи мне, Хельга… Сколько времени ты живешь, испытывая постоянный страх? Год? Два? Или больше?.. Так вот… Если мы вместе уедем… Предположим даже, что все сложится удачно и мы скроемся где-нибудь в Швейцарии или, что еще более вероятно, в Латинской Америке, то… то я буду обречен до конца своих дней жить в постоянном страхе. Сотни оставшихся в живых жертв, сотни свидетелей… За мной, как и за многими, кто занимал такую же должность, будут охотиться годами, не теряя терпения и не сбавляя пыла. Меня будут искать, и даже если допустить, что я смогу жить так незаметно, что меня никто не найдет, то… Хельга! Что это будет за жизнь? Кем буду я там, на берегах этих непостижимо далеких морей, в той стране, куда начнут сбегать десятки таких, как я? У меня недостаточно денег, чтобы жить так, как я привык, а по-иному… По-иному, Хельга, я жить не хочу…
— Но что вы будете делать?
— Останусь здесь, пока еще есть некоторое время в запасе, а после…
Неожиданно Хельга встала и, пройдя по комнате, остановилась возле окна.
— Я не хочу никуда ехать, — сказала она, глядя на жестяную крышу фабрики. — Я останусь здесь, а потом…
— Но я не спрашиваю у тебя, чего ты хочешь! — резко оборвал ее Клаус. — Ты должна делать то, что я приказываю. А я решил тебя обезопасить. Я хочу, чтобы ты осталась жива и уцелела в той мясорубке, которая начнется повсеместно и совсем скоро. Поэтому я завтра отправляю тебя в Мюнхен!
Неожиданно Хельга рассмеялась и, повернувшись к Клаусу, сказала:
— Господин Хайдель, поймите, что я боюсь в этой жизни только одного — остаться без вас. Это как болезнь, которую невозможно вылечить… И… Вы не заставите меня уехать.
— Но оставшись здесь, ты окажешься в аду!
— Большем, чем был тот, из которого вы меня забрали?
— Хельга, — спокойно сказал Клаус, — Хельга, я люблю тебя и… Первый раз, первый и единственный раз я прошу тебя сделать что-то во имя нашей любви. Я прошу тебя уехать.
— Но что будет здесь с вами?
— Со мной? — Клаус усмехнулся. — А у меня теперь только одна дорога… Учитывая то, что я делал там… Только одна…
— И как я буду без вас жить? — спросила Хельга, садясь на пол возле его кресла. — Как? После всего, что происходило здесь? Вы понимаете, что без вас меня просто нет? Вы для меня все — мой бог, моя религия, моя любовь…
Он несколько минут молчал, пытаясь представить себе, как сложилась бы их жизнь, если бы произошло чудо и они смогли поселиться вдвоем в его мюнхенском доме. Но поняв абсурдность этих мыслей, произнес:
— Ты будешь жить без страха и страданий. Ты будешь свободна и проживешь еще много лет… Это будет просто жизнь, немного более странная, чем чья-то другая. Итак, ты поедешь завтра в Мюнхен?
— Да, — сказала Хельга, понимая на него глаза, полные слез. — Но я сделаю это только потому, что вы так хотите. А я никогда не смела вас ослушаться.
— Хорошо, — Хайдель резко встал. — Тогда иди и переоденься, потому что сегодня мы с тобой вместе ужинаем в последний раз.
Поздно вечером, когда, сидя в креслах, они пили коньяк, Клаус сказал:
— Знаешь, а ведь я стал комендантом этого лагеря случайно. Одно досадное недоразумение, испортившее блистательную карьеру… А потом… Как странно все-таки сложилась эта жизнь… Столько крови, жестокости… И эта любовь к тебе… На самом-то деле только ради нее и стоило жить на этом свете.
Хельга сделала глоток и, задумчиво глядя на свечи, сказала:
— Та женщина у костела была права. У меня действительно была большая любовь, но этот путь не был усыпан розами… Удивительно, я долгие месяцы кляла судьбу за то, что она несправедлива ко мне, проклинала все на свете за то, что оказалась в этом лагере, а теперь… Я буду вспоминать его как место нашего знакомства и однажды приеду положить цветы на тот плац, где вы увидели меня впервые.
— Здесь будет равнина, Хельга. И не будет никакого плаца, не будет бараков… И даже этот дом… Скорее всего, его разрушат, и кроме тебя никто не будет знать, что здесь происходило на самом деле…
Глава 17
Спустя некоторое время советские войска заняли город Айхенвальд, на окраине которого находился концентрационный лагерь. Коменданта лагеря нашли мертвым на втором этаже его дома — всего за несколько часов до этого он застрелился.
Глава 18
Хельга шла по полуразрушенным улицам Мюнхена. Некоторые дома лежали в руинах, а иные, наоборот, поражали глаз своей мирной непричастностью к всеобщей катастрофе. Полгорода было разрушено, однако тот район, в котором находился дом Хайделя, по счастливой случайности почти не пострадал.
Задумавшись, Хельга остановилась возле старинного собора, чудом уцелевшего от бомбежек. «Как он похож на тот костел в Кракове, в который мы ходили с Алисией, — подумала она, разглядывая высокий шпиль, разрезающий небо. — Там росла такая же сирень, и она так же сильно пахла». Увидев, что дверь не заперта, Хельга осторожно потянула за ручку. «Зайду ненадолго», — подумала она и, осторожно пройдя внутрь, села на край длинной деревянной скамьи.
Она вспомнила детство, Краков, свою довоенную жизнь… А после стала молиться, чтобы обрести силы для новой, совсем незнакомой для нее жизни.
— Пусть все наладится, пусть постепенно станет как прежде… — шептала она, глядя на солнечные лучи, пронизывающие пыльный воздух собора. — Я должна жить, и моя жизнь должна обрести какой-то смысл.
Она помолчала, повторяя про себя эти слова, а потом неожиданно, как будто что-то вспомнив, сказала:
— Помоги мне! Помоги мне найти этот смысл и суметь выжить во имя нашей любви. Я знаю, ты поможешь мне, потому что ни разу в жизни мои молитвы не оставались без ответа!
Хельга встала и вышла на улицу. Уже несколько дней ей нездоровилось, и поэтому она хотела сходить к врачу, который жил за несколько кварталов от дома Хайделя. Ей предстояло пройти еще несколько улиц, подняться по лестнице на третий этаж, подождать, когда ее смогут принять… Должно было пройти еще немного времени, прежде… прежде чем Хельга узнала, что ее жизнь снова обрела смысл.
* 57 *
Прошло чуть больше десяти лет. Весенний ветер, как когда-то давно, начал рисовать замысловатые гравюры на своих крыльях. Он решил тряхнуть стариной и перемешал карты для пасьянса. Он хотел было сделать все по правилам, используя всего одну колоду, но вдруг достал из рукава припрятанные много лет назад пиковые карты — даму и короля. Теперь он вертел в своих вихрях странный набор из тридцати восьми листов и старался угадать по ним, какие тайны под чужими окнами ему удастся подслушать в ближайшее время. А в перерывах между своими проделками, ветер отдыхал на ветвях благоухающих деревьев и шелестел полотнищами на высоких флагштоках. Весна будоражила чувства, она возрождала забытые идеи и потерянные мечты.
* 58 *
Я сидел на балконе и курил, разглядывая алый закат. Эта необычно теплая весна возвращала меня на много лет назад, в тот год, когда все время дул тревожный ветер, принося с собой пустые надежды и разочарования. Как много изменилось с тех пор. Мир стал другим. Иными стали люди и идеалы. Я по-прежнему занимался бизнесом, однако теперь стал чуть чаще давать себе возможность отдохнуть от дел.
