Елена Хотулева - Гравюры на ветру
К его великому удивлению, через несколько минут на пороге появилась Магда в ослепительно белом манто.
— Клаус, дорогой! — манерно улыбаясь, сказала она и развела руками. — Я не могла пропустить твой день рождения. Поздравляю, поздравляю!
Кисло улыбнувшись, он пошел ей навстречу. «Про тебя-то я и забыл», — зло подумал он и, делая вид, что очень рад ее видеть, крикнул одному из присутствующих:
— Генрих! Твоя сестра приехала!
Магда, принимая его выражение лица за демонстрацию сильных чувств, обняла его и шепнула:
— Я так рада, Клаус. Ты ведь вспоминал обо мне?
Он потащил ее к столу, желая отделаться от навязчивых объятий:
— Позже, Магда, чуть позже, — он отошел в сторону, делая вид, что ищет бутылку.
Застолье продолжилось, и только во втором часу ночи гости стали понемногу расходиться. «Неужели все это сейчас кончится?» — подумал Хайдель и, закрыв дверь за последней парой, пошел наверх, думая только о том, чтобы побыстрее лечь спать. Однако, зайдя в свою комнату, он увидел Магду, стоявшую возле кресла.
— Клаус, — она улыбнулась и присела на подлокотник, — ты ведь хочешь, чтобы я осталась? Не так ли?
Он сел в кресло и закурил.
— Я хочу спать, — сказал он, откинувшись на спинку.
— Ну Клаус, — Магда недовольно сдвинула брови. — Ведь ты все это время был один. Я знаю, мне говорил Генрих. Неужели ты совсем по мне не соскучился? Или…
Магда встала и прошлась по комнате.
— Или ты и правда был с той женщиной, которую я встретила в тот день в твоем доме? Кто она была такая? Скажи мне?
Клаус почувствовал, что начинает терять терпение.
— Магда, сделай одолжение, отправляйся домой, — он встал с кресла и подталкнул ее в сторону двери. — Нет никаких женщин, нет никого. Я просто хочу спать.
— Ну Клаус! Я уже отпустила своего шофера. Твоего тоже нет… Ты же не выгонишь меня на улицу…
— Слушай, Магда! — резко сказал Хайдель, заставив ее вздрогнуть. — Я иду спать. Ты можешь идти на улицу, можешь устроить здесь погром, делай что хочешь, но только оставь меня в покое!
И, громко хлопнув дверью, он ушел в спальню. «Буду надеяться, что она не наделает каких-нибудь глупостей», — подумал он и, не раздеваясь, лег на кровать.
Оставшись одна, Магда села в кресло и задумалась. «Интересно все-таки, — размышляла она, поигрывая длинной ниткой жемчуга, — кто была та женщина в черном платье? Неужели правда прислуга?» Она вытащила из сумочки зеркало и, поправив прическу, посмотрела на звонок. «Сейчас я это проверю», — подумала Магда и нажала на кнопку. Подождав несколько минут и поняв, что в ответ на ее вызов никто не придет, она позвонила еще раз. «Странно, — подумала она, зябко поеживаясь, — может быть, на самом деле не было никакой женщины, и все эти дни он был один? Это на него так не похоже…»
Магда снова походила по комнате, но, неожиданно почувствовав себя уставшей, решила: «Пойду немного вздремну. Жаль, конечно, что он так напился, но не сидеть же мне до утра в этом кресле». Она пошла в спальню и, недовольно посмотрев на Клауса, тяжело вздохнула и прилегла рядом с ним. «И почему он вдруг ко мне переменился? — подумала она, снова нервно теребя бусы. — Сначала все шло так хорошо». И в досаде от этих мыслей она так сильно сжала жемчужный узел, что нитка не выдержала и бусины рассыпались по кровати. «Вот невезение! — Магда села и, водя руками по одеялу, стала собирать жемчуг. — Надо их найти и заново перебрать. Хотя… Можно это сделать и завтра, когда будет светло. А пока я все-таки прилягу отдохнуть…»
Утром Клаус проснулся с головной болью. «Только не это! — подумал он, увидев спящую рядом с ним Магду. — Когда-нибудь мне удастся от нее отделаться?» Он встал и, сделав глоток из полупустой бутылки, подумал: «Удивительно, как только она появляется рядом со мной, мне сразу хочется напиться».
— Магда! — рявкнул он, желая побыстрее выпроводить ее из дома. — Вставай! Мне некогда тебя ждать. Сейчас за мной приедет шофер, и я отвезу тебя домой. Поторапливайся!
— Ну Клаус! — Магда потянулась и села. — Подожди, мне надо собрать бусы… Я их рассыпала здесь вчера…
— Хватит рассуждать! — он зашел в ванную комнату и оттуда крикнул, — Собирай их и быстро иди вниз! Я сейчас спущусь.
«Да, видимо, он просто озверел от одиночества, — возмущенно шаря руками по кровати, думала Магда. — Ну ладно, кажется, я подобрала все. Осталось только найти нитку покрепче». И, на ходу поправляя платье, она быстро пошла вниз.
Глава 14
Вечером Хайдель вернулся немного позже обычного. У него было отвратительное настроение, ему хотелось расслабиться и отдохнуть. «Может быть, хоть сегодня я смогу нормально отметить свои тридцать девять лет?» — размышлял он, открывая входную дверь.
«Хорошо, что хоть с ней мне не надо ничего из себя изображать», — подумал Клаус, обнимая Хельгу, которая, как было заведено, ждала его в холле.
— Я хочу, чтобы мы вместе поужинали. Пусть Антонио все приготовит, а ты иди переоденься в вечернее платье, — сказал он, разглядывая Хельгины глаза и машинально отмечая что-то необычное в ее взгляде.
Он поднялся к себе и прошел в ванную. «Интересно, что она так на меня смотрела? — рассуждал он, снимая мундир. — Крови на мне сегодня нет… Тогда что же?»
За ужином, когда Хайдель наконец-то освободился от неприятного осадка, оставленного вчерашним приемом, и выкинул из головы мелкие происшествия прошедшего дня, он снова вернулся к взволновавшему его вопросу. «Что выражает этот взгляд? — задумался он, рассматривая Хельгу в трепещущем свете свечей. — Это не страх, не удивление, но что-то другое».
— Хельга, — сказал Хайдель, откидываясь на спинку стула, — расскажи мне, как ты провела эту ночь.
— Я сидела в своей комнате, как вы приказали. Потом легла спать, — она посмотрела на него и опустила глаза.
— А тебе кто-нибудь звонил? — спросил Клаус, делая вид, что не замечает ее поведения.
— Да, два раза, — Хельга по-прежнему не поднимала глаз.
«Чертова Магда, — мелькнуло в голове у Хайделя, — что она еще тут натворила?»
— Я надеюсь, ты не откликнулась на этот вызов?
— Нет, — Хельга посмотрела на него и закусила губы.
Клаус почувствовал, как в нем медленно начинает закипать раздражение. «Если она мне сейчас же не скажет, в чем дело, это плохо кончится», — подумал он, нервно разминая сигарету.
— Хельга, — он сделал многозначительную паузу. — Ты хочешь проверить, далеко ли простирается граница моего терпения? Или ты решила, что я давал тебе право вести себя со мной подобным образом?
Он посмотрел на нее и, с удовлетворением отметив, что ее глаза приобрели характерный золотистый оттенок, продолжил:
— Ты прекрасно знаешь, чем для тебя может закончиться подобный разговор, но тем не менее сегодня ты впервые меня провоцируешь. Я бы хотел услышать объяснение. Итак, что означают все эти взгляды?
Хельга задрожала и, вцепившись руками в край стола, подумала: «Что мне делать? Я не могу сказать ему правду, потому что не имею права на ревность, но обманывать его я не могу, потому что он видит меня насквозь».
— Пожалуйста, позвольте мне не отвечать, — сказала она, умоляюще глядя на Хайделя.
Неожиданно его озарила догадка. «Да ведь это ревность!» — опешив, подумал он и, внимательно всматриваясь в полные слез Хельгины глаза, почувствовал, что все его раздражение исчезло. «Интересно, что она тут напридумывала себе, пока меня не было?» — стал рассуждать он, закуривая сигарету. Клаус мысленно рассмеялся: «Да, этого я ожидал от нее меньше всего. Я даже не могу за это на нее разозлиться. Она меня любит и вполне нормально реагирует на происходящее. Но интересно все же, что именно послужило причиной проявления столь сильных чувств?»
— Хельга, — еле сдерживая улыбку, сказал Клаус, — я, кажется, начал понимать, что тут вообще происходит.
Он сделал паузу и рассмеялся.
— Из этой ситуации, Хельга, есть только один выход, — Хайдель посмотрел, как в ее глазах промелькнул слабый проблеск надежды, и продолжил: — Рассказать мне все по порядку. А иначе… Но не будем об этом… Итак, я тебя внимательно слушаю, а потом, уже после того как ты подробно мне объяснишь, что к чему, я скажу тебе, что я обо всем этом думаю.
Хельга расплакалась и сквозь слезы сказала:
— Пожалуйста, господин Хайдель, позвольте мне отойти к окну.
— Иди куда хочешь, — Клаус махнул рукой, — стой, где тебе удобно, только прекрати лить слезы и молчать.
Он пересел в кресло и, глядя, как она одиноко стоит у шторы, подумал: «Как я ее все-таки люблю. Удивительно, что я вообще оказался способен на такие чувства. Все то, как я жил, к чему стремился, чем восхищался… Все это кажется таким ничтожным и низменным в сравнении с этим чувством. Странно, но она одним своим присутствием пробуждает во мне лучшие качества… То, что от соприкосновения со всей этой жизнью дремало, спрятанное где-то в самых глубинах моей души… Эта любовь, нежность, желание оградить ее от этого мира… Все это прорывается наружу, когда я остаюсь с ней наедине».
