Бодхи - Майя
(Надеюсь, после этого вопроса ты не отвернешься к стенке и не заснешь...)
- Есть у тебя печенье?
- О да, печенье у меня есть, сейчас принесу.
Ну и слава богу, встреча цивилизаций пришла к благополучному финалу.
Спать пока не хочется, пойду еще немного поболтаю с Хиро и Аленом. Хочется еще немного впечатлений. (Что за наглая ложь? - мне хочется много, очень много впечатлений!)
Прохлада с озера и окружавших его гор, невидимых из-за темноты, стала еще более ощутимой. Все закутались в большие шерстяные пледы и сидят на причале, болтая ни о чем. ...Никак не могу привыкнуть к тому, что не надо никуда спешить, что я могу лечь спать тогда, когда захочу, потому что можно спать завтра сколько душе угодно... И не только завтра, а и послезавтра, и через неделю, и через месяц. Впереди - неизвестность, и я готова даже к тому, что вообще никогда не вернусь из Индии, и эта неизвестность наполняет радостным предвкушением, ведь в любой момент может произойти нечто, что перевернет все мои представления о мире. Я жду этого.
(4)
Запах раннего утра выхватывает из хаотического нагромождения сновидений и сразу становится тихо. Как ухватить это тонкое равновесие, хрустальный мостик между сном и бодрствованием, когда еще нет беспокойств и озабоченностей, когда не успели нахлынуть мысли о предстоящем дне? Кажется, что эти мгновения - начало пути в совсем другой мир, но это состояние настолько неустойчиво... Уснуть опять или проснуться? Устойчивая и привычная реальность так мощно притягивает магнитом впечатлений, что нет сил противостоять этой тяге... и я сама не замечаю, как оказываюсь на деревянных мостках, связывающих хозяйский дом и дом для гостей.
Солнечно, на небе ни облачка, но совсем не жарко. Золотая осень... только не такая скоротечная, как у нас, но все равно даже здесь эта прелесть ускользает - не в зиму, так в обыденность... погоня за вечным счастьем - это погоня за призраком. Бархатное солнце, легкая прохлада, удивительная звенящая тишина, такая созвучная этому времени года, - у меня получается уловить что-то самое-самое и словно уйти вглубь этих ощущений... хотя бы ненадолго...
Шафи уже тут как тут. Легкий завтрак, и сразу на крышу, под большие раскидистые деревья, в старый шезлонг, который не только принимает в себя мое тело, но и смешивает в причудливый узор мои мысли и чувства с настроениями тех, кто мечтал тут до меня, со всей бесконечно длинной историей этих мест.
"Что еще надо?" - ласкаюсь с этой мыслью, потом отбрасываю ее. Солнечный покой, пыль эпох... внезапно вспыхнула тревожность. Отчего? То ли какой-то образ пытается пробиться наружу... то ли дело в том, что довольство и тревожность - неразлучная парочка. В раннем детстве в разгар Нового Года или "дня рожденья" меня вдруг охватывало понимание того, что через несколько часов все закончится, лица людей перестанут быть натянуто улыбающимися, лампочки погаснут, и снова начнется грубая обыденность. Я вглядывалась во взрослых и понимала, что праздник - это как маска радушия на их лицах, это лишь снаружи, все неправда, ненастоящее. Это было так ужасно, что я немедленно вытесняла удушающую тревожность и неслась с воплем к подругам продолжать веселиться. А куда мчаться сейчас? Вот я и выросла, нет больше беззаботного самообмана. Безыскусная радость золотой осени, пузыристое веселье праздника или бездеятельная умиротворенность - все это может быть лишь временным отдыхом, маленькой передышкой перед чем-то неизмеримо более захватывающим и грандиозным.
- Какие планы на сегодня? - голова Шафи просунулась в люк, ведущий на крышу.
- А какие предложения?
- О, предложений много! Вам надо только выбрать. ("Только"..! Да в этом "только" вся соль жизни). Я могу отвезти Вас в горы, здесь в нескольких часах пути есть три замечательных места - Гулмарг, Сонмарг, Пахалгам. Каждое из них по своему красиво, поэтому я бы советовал Вам посетить их все, а начать можно с чего угодно. Впрочем, в горы надо ехать с самого раннего утра, поэтому сегодня лучше совершить путешествие на лодке по озеру. Это займет около шести часов, Вы посмотрите большой парк цветов. Это очень занимательная прогулка.
- Идея с лодкой мне нравится:)
Шафи, похоже, тоже нравится, что я так быстро соглашаюсь.
- Значит, сразу после завтрака Вас будет ждать шикара (так называются местные гондолы).
Несмотря на полноценную мимикрию под заботливого хозяина, ему не удается обмануть меня своей внешней дружелюбностью, и дураку понятно, что в первую очередь он хочет заработать денег, поэтому было бы весьма опрометчиво просто принять его предложение, не выяснив всех подробностей.
- Сколько это будет стоить?
(Ага! Судя по тому, что вопрос явно его смутил, я попала в цель).
- Для Вас, как для моей особенной гостьи, это будет стоить всего 30 долларов.
Недешево! За эту же цену можно купить экскурсию в Европе, правда без личного гида и на автобусе, но все же... Сказать ему, что считаю эту цену слишком высокой, или не говорить? Что там в нем происходит? Похоже, недовольство пополам со смущением... наверное, понимает, о чем я думаю. Страхи страхами, а денег-то жалко, да и неловкость надо преодолевать - хочу сама строить свою жизнь, а не брать покорно и слепо то, что кто-то пытается мне навязать.
- Это недешево. Как насчет хорошей скидки?
Надо отдать ему должное, - актер он толковый, и ему таки удается вовлечь меня в свою игру. Лицо искажается в скорбной гримасе, как будто разговор начинает доставлять ему страдания, и в этот момент я чувствую очередной всплеск неловкости и даже чувство вины за то, что не хочу платить так много. Впоследствии я поняла, что это излюбленный трюк индусов, когда они хотят получить с тебя втрое, а то и вдесятеро больше обычной цены, - в ответ на удивление или недовольство высокой ценой они изображают еще большее удивление и недовольство, чем ты, показывая, что тебе наверное всю ночь кошмары снились, если ты думаешь, что они заламывают тройную цену, в то время как они делают тебе скидку, и теперь они и сами не хотят иметь с тобой никакого дела, потому что ты, свинья, не оценил того, что тебе пошли навстречу... Если же ты находишься с индусом в более тесных отношениях, чем просто прохожий с прохожим, то он скорее всего изобразит страдание, показывая, что очень хочет сделать скидку, но не может, ну никак не может, и не желая испытывать чувство вины, ты скорее всего согласишься на его условия, поверив своему "другу". На это они и рассчитывают.
- Мэм, это и так специальная цена, поверьте мне. Вы конечно можете выйти на улицу, и Вам там будут предлагать разные экскурсии, может даже более дешевые, но куда Вас отвезут - неизвестно.
Это уж точно! Сразу вспомнились все ужасы Дели, из которых я уже не надеялась выбраться.
- Поверьте мне, не думайте, что я много зарабатываю на этом. Я плачу хозяину шикары бОльшую часть денег, я плачу лодочнику за его работу, я плачу полиции что-то вроде налога, и в результате остается совсем немного, а сейчас в семье работаю только я, Вы ведь знаете, что здесь постоянно война. Раньше я бы сам Вас бесплатно возил по озеру, как друга... Мне так неловко, что приходится брать с Вас деньги, но у меня нет другого выбора.
Его речь, сдобренная соответствующей мимикой, произвела впечатление, и я словно со стороны слышу, что соглашаюсь, говорю, что для меня это радость - помочь его большой семье. "В конце концов это надежно, даже если я переплачиваю", - пытаюсь отогнать подальше смутное чувство, что меня все-таки обманули, при этом еще бесстыдно сыграв на чувствах.
Омлет совсем не такой, к какому я привыкла, - похоже, его делали без молока, просто разбив и перемешав яйца. На вид невкусный... а на вкус очень даже ничего! Заливаю его горячим шоколадом, и - скорее к воде, к солнцу, к уединению. Бросаю в рюкзак блокнот, фотоаппарат, томик Кришнамурти, бутылку воды, - я готова к путешествию.
Само слово "шикара" соответствует общему духу предстоящего путешествия, за которое приходится платить весьма внушительные по местным меркам деньги. Чувствую себя как дочка миллионера, вокруг которой за ее деньги крутится мир. Особой радости это не доставляет, потому что никаких миллионов у меня нет и в помине, а ожидания у всех индусов такие, как будто они у меня есть.
На этот раз попался совсем не такой лодочник, как вчера - средних лет, с вызывающим взглядом и презрительно изогнутым ртом. Всячески пытается создать впечатление, что ему нет никакого дела до того, в какой нищете он вынужден жить, и что у него нет никакого пиетета по отношению ко мне в отличие от всех остальных местных жителей, и что он сам себе хозяин, даже если работает на кого-то. В этом вызове - болезненность, надрыв, напряжение, как будто он постоянно следит за каждым своим движением, чтобы не разрушить так натужно созданный образ.
