Владычество 2 - Рэнди Алькорн
В гостиной воцарилась тишина. Кларенс и Харли, еле сдерживая чувства при виде слез отца, опустили головы в горьком молчании.
ГЛАВА 21
Кларенс вернулся домой из редакции довольно рано. Когда он въезжал во двор, то увидел, как Тай с тремя друзьями выходил из дома. Тай был оживлен, каким давно не был. Голос его звенел, балансируя между голосом взрослого и ребенка. Таю было четырнадцать лет, весь — локти, коленки и уши. Фигура нескладная, но худая и сильная. Кларенс наблюдал, как Тай достал из кармана синюю бейсболку и надел ее. На ней были буквы ВХ и цифры 187.
Кларенс узнал только одного из мальчиков — Джейсона, Тай общался с ним еще с детства. Джейсон изменился. Кларенсу не понравилось, как мальчики были одеты. Они выглядели как члены банды. Но с другой стороны, все дети в округе так одевались. Что тут скажешь?
«Тай, Джейсон, привет! Привет, парни!» — сказал Кларенс, стараясь, чтобы это звучало приветливее, чем он чувствовал.
122
Тай едва кивнул, остальные косо посмотрели на Кларенса, чтобы тот уловил их мысленный посыл: «Отвали, старик».
Кларенс вошел в дом, Женива поздоровалась с ним, они поцеловались.
— В последние дни я приглашала к нам Тая с друзьями после школы, — объяснила она, — я подумала, что раз уж он проводит с ними столько времени, то лучше познакомиться с ними поближе. Кажется, еда мне в этом помогает: чем больше я их угощаю, тем больше их приходит в гости.
— Это же подростки, — сказал Кларенс.
— Они как саранча. Едва я успеваю положить еду, как она исчезает. Счета за еду почти астрономические. У Тая обмен веществ, как у волчонка. Я думала, ты много ешь — а это действительно так, — но он оставил тебя далеко позади. Да и Джона не отстает.
— Он же растет — ему почти двенадцать. Я по-прежнему считаю, что ему здесь не место.
— Его место с его семьей, — сказала Женива, — знаешь, когда Тай с друзьями, я вижу, как он улыбается по-настоящему. Я была в шоке — уже месяцами не видела его улыбающимся, с самых похорон. Помнишь, какая широкая у него была улыбка? Сейчас он весел только вместе с друзьями. Боюсь, Кларенс, мы его теряем.
— Вряд ли он когда-либо был с нами. Но мы должны ему помочь. Я не собираюсь уступать банде подростков.
Женива собиралась что-то сказать, но передумала. Кларенс подошел к телефону и набрал номер.
— Олли? Ты работал с бандами в Лос-Анджелесе, да? У меня тут проблема в семье, ну, ты знаешь — мой племянник. Мне нужна информация о группировках. Можешь просветить меня по некоторым вопросам? Да? Замечательно. Спасибо!
«Может быть, если я буду лучше понимать его мир, то смогу пробиться к нему не слишком поздно».
— Почитай нам, дед! — потребовала Кейша.
—• Дед?! Кого ты называешь дедом?!
— Нет, я хотела сказать «дедушка».
—- Ага, так-то лучше, да, так будет лучше. Старый дедушка всегда почитает своим внучатам. Чтение всегда в удовольствие, да. Но давайте вначале поставим какую-нибудь старую музыку для настроения, да.
Обадиа Абернати медленно пошел к стереоустановке. На самом верху стояла вертушка, которой только он и пользовался. Когда весь мир перешел с кассет на компакт-диски, он еще не перешел от пластинок к кассетам. Его музыка была на пластинках. Он поставил для Кейши и Селесте джаз. Он слушал Дюка Эллингтона, Нэт Кинг Коула и Луи Армстронга. Дети были еще слишком малы, чтобы определить, нравится ли им такая музыка.
— Дети, вы знаете, почему для черных так много значит музыка?
— Почему, дедушка?
— Потому что она поднимает ввысь и уносит вдаль. С ее помощью можно выскользнуть из-под груза. Музыка дает крылья, — он сказал это с такой силой, что дети запомнили его слова навсегда, хотя услышали об этом лишь однажды.
— Если обычная музыка так действует, то представьте, какова музыка Небес, где хоры ангелов и детей Божьих. По сравнению с ней музыка Ната Кинга Коула — скрежет ногтей по учебной доске.
— А черные и белые на небесах будут вместе? — спросила Селесте.
— Да, моя дорогая, думаю, вместе. Старина Джим Кроу не будет там в почете. Может, в аду и будет сегрегация, но на Небесах — нет. Те же столы яств и фонтаны напитков и для черных, и для белых, и для всех остальных. На небесах есть белые и в аду есть белые. На небесах есть черные и в аду есть черные. Так уж обстоит дело. Бог сотворил все цвета. Если для Него нет разницы, то и для нас тоже, — он зашелся в сильном и долгом кашле.
— Что с тобой, дедушка? — спросила Кейша.
— Старый дед пока в порядке. Хватит качать своими головами возле меня. Мне еще не время кормить собой цветы, вы же знаете. Со стариком не случится ничего такого, что нельзя было бы исправить с помощью воскрешения. Вот сейчас я бы с удовольствием подкрепился кукурузным хлебом с черным горошком. Скажите об этом своей маме, слышите?
Его глаза сверкнули, он всегда заразительно воздействовал на детей. И тут он запел во всю мощь стареньких легких: «Идите, возвестите с горы... Я свободен, свободен, свободен. Я умру до того, как стану рабом, и пойду домой к Иисусу, где буду свободен. Спустись пониже, прекрасная карета, приехавшая отвезти меня домой, спустись пониже, прекрасная карета, приехав-
124
шая увезти меня домой. Смотрю за Иордан, и что я вижу... О, Ханаан, дивный Ханаан, моя родина».
Обадиа вернулся мыслями в гостиную так же мгновенно, как и покинул ее.
— Так, посмотрим.
