Сергей Юрченко - Гностикос
Дхарма – это Дао дхарм, кружащихся на ветру бытия. Достичь последней дхармы – это и есть Дхарма. Тут главное – не медитация, а состояние ума. В самосознании человека многое должно измениться, чтобы он предпочел бессмертной душе нирвану. Понять суть Святого Духа – не то же самое, что понять суть алгебраического уравнения. Его еще нужно принять. Все начинается с выбора. Такое самосознание должно качественно измениться в себе самом, стать свободным. В этом суть Дхармы. А затем уж свободному самосознанию можно было бы и вернуть бессмертную душу. Но зачем она ему, если оно свободное? Чтобы есть, пить и делать все человеческое до бесконечности? Это – не свобода. Это – ад. Нет заслуги человеку в том, что он умер. Все умрут. Заслуга в том, чтобы умереть свободным. А для этого нужна целая жизнь. Именно так! Жизнь нужна, чтобы умереть с радостью. Существует расхожая фраза: «сойти с ума». Эта фраза подразумевает безумца, глупца. Человек – мера всех вещей. Если учесть этот человеческий абсолютизм, то фраза «сойти с ума» в полной версии звучит так: «сойти с человеческого ума». Именно так! Будда – это тот, кто сошел с человеческого ума. Он – вне закона. Он не судится, и нет ему никакого суда. Радуйтесь, жизнь кончается. Вы достигнете Царства Небесного. И ад-Майя попрощается с вами навсегда.
Я готов предложить еще одну «формулу Вселенной»:
Я + R
Я - это абсолютный нуль 0. Остался только ты, - абсолютная единица 1. Повернись же лицом к истинному и единственному Я. Готов ли ты достичь Дхармы в одной-единственной дхарме самосознания? И, возможно, когда-нибудь эта цивилизация заслужит право гордо сказать про себя: мы – не рабы человеческого, мы – знающие сыны Неба, будды и даосы. Жизнь – иллюзия, а смерти – нет. Когда-то римские легионы, проходя мимо своего императора на поле боя, восклицали: «Идущие на смерть приветствуют цезаря». В отличие от примитивных римлян мы все можем воскликнуть: «Идущие на смерть приветствуют Царство Небесное». Нас там уже десятки или сотни миллиардов. Это – Свобода. Ведь Вселенная, как уже было сказано, - это танец будды со временем. И этот будда – Я!
_________________________________________________________________
ПРИТЧИ
СОН БАБОЧКИ
В царстве Чу жил дровосек. Имени его уже никто не помнит. Да оно и не нужно нам, ибо речь идет вовсе не о каком-то дровосеке. Однажды собирал он хворост в лесу и увидел оленя. Метнув в него свой топор, дровосек убил оленя и спрятал его в яме. А сверху забросал яму ветками, чтобы никто другой не унес его добычу. И на радостях забыл это место. Долго искал дровосек своего оленя, весь лес исходил, но так ничего и не нашел. И тогда он решил, что ему все это приснилось. И сразу успокоился. Ведь потерять во сне – не то же самое, что потерять наяву. Уж очень досадно бывает. А во сне, что ж, - это не по-настоящему.
Рассказал он своему соседу-скорняку этот сон. Никто не помнит имени этого скорняка. Да оно нам и не нужно, ибо речь идет вовсе не о каком-то скорняке. Вечером тот лег спать, но, видно, не шла у него из ума эта история, и увидел он сон, будто нашел того оленя и принес домой. Пробудился скорняк, смотрит, – а в котле похлебка варится. И говорит он жене:
- Дровосеку приснилось, что он убил оленя, а мне приснилось, что я его нашел. Давай ужинать.
- Нет,- отвечает женщина, - это, верно, мне снится, будто у нас в доме появилось мясо.
- Какая разница, - возразил муж,- кому это снится? Главное, что теперь мы можем наесться досыта.
На следующий день разнеслись слухи по деревне, что вчера скорняк и его жена ели во сне мясо оленя.
- А я там был? - спросил дровосек.
- Нет,- ответили ему. - Тебя там не было.
Рассердился дровосек. Все же олень приснился ему первому. Почему же едят без него? И тогда он пожаловался на такую несправедливость деревенскому старосте. Никто не помнит имени этого старосты. Да оно нам и не нужно, ибо речь идет вовсе не о каком-то старосте.
- Почему, - говорит дровосек,- я убил в своем сне оленя, а скорняк его съел в своем сне без меня?
А у скорняка уже готов ответ.
- Я ведь не все съел, - признается он.- Пусть дровосек приходит ночью и забирает свою половину.
- Вот и решен вопрос, - сказал староста.- Ложись спать и ешь свою половину.
Пришел дровосек домой, лег на циновку и давай спать изо всех сил. Спал-спал, но оленя так и не увидел. Снится ему всякая чепуха: золотые кубки с вином, дворцовые хоромы, целый гарем наложниц в шелках и парче,- все, чего у него отродясь не было. А оленя нет. Заподозрил дровосек, что скорняк его обманывает.
И тогда он обратился к уездному судье. Никто не помнит имени этого судьи. Да оно нам и не нужно, ибо речь идет вовсе не о каком-то судье.
- Скорняк меня обманывает, - заявил дровосек на слушании.- Ни кусочка того оленя я так и не съел.
- Я в этом не виноват, - возразил скорняк.
Судья подумал и решил:
- Идите домой, а я лягу спать и послежу за тем, чтобы все было по закону. Утром приходите, тогда и разберемся до конца.
Назавтра они пришли, а судья этой ночью неожиданно помер во сне. Дровосек еще больше рассердился и послал в царскую канцелярию примерно такую жалобу: «Скорняк съел во сне убитого мною оленя, а судья умер, ничего не оставив после себя». Когда в царской канцелярии прочли это письмо, то решили, что эта странная история приснилась самому судье.
- Разве дровосеку позволительно убивать оленей, которые принадлежат царю? - сказал один чиновник. - Судье снятся противозаконные сны. Пусть он накажет своего дровосека.
Никто не помнит имени этого чиновника. Да оно нам и не нужно, ибо речь идет вовсе не о каком-то чиновнике.
- Но, - заметили другие чиновники, - дровосек-то не настоящий!
- Все равно! - стоял на своем чиновник.- Раз уж эта история достигла наших чиновничьих ушей, то кто-то должен понести наказание. Следует наказать судью.
- В письме сказано, что судья умер, - вразумляли его другие чиновники.
- Кто же тогда прислал это письмо? Приснилось оно мне, что ли?
Уж очень хотелось этому чиновнику, чтобы закон восторжествовал над снами. Вскоре ему приснился сон, будто его ударом рогов убил тот самый олень. С этих пор он стал считать себя мертвым. В канцелярию он больше не ходил, но зато подал прошение на высочайшее имя, чтобы его семье назначили пенсию.
Прошение, как должно во всяком государстве, доставили царю провинции Чу. Никто не помнит имени этого царя. Да оно нам и не нужно, ибо речь идет вовсе не о каком-то царе. Разобрав подробности этого дела, царь вызвал к себе чиновника и сказал:
- Пенсию твоей семье я назначу, а ты тем временем отправляйся к судье и выясни у него, куда подевалась вторая половина оленя. Я видел своими глазами сегодня ночью, что судья, пребывая во сне, сам съел ее, тайно получив от скорняка в качестве подношения.
- Как же я выясню это у судьи, если он мертв? - удивился чиновник.
- Но ведь ты тоже мертв, - заключил царь.
Делать нечего, - чиновник повиновался. А по дороге его остановила мысль: как может быть, чтобы его убил олень, которого съели скорняк и судья? Тут либо скорняк лжет,- и царь не мог видеть, как судья съел часть оленя, либо чиновника никто не убивал. Скорняк, конечно, мог и солгать, на то он и скорняк, но легче усомниться в собственном существовании, чем допустить, что царя обманули его собственные глаза. Поэтому остается одно… Чиновник повернул обратно, вернулся, как ни в чем не бывало, в канцелярию и занялся накопившимися делами. Тогда царь сам вызвал его к себе и потребовал объяснений.
- Скорняк не лжет, и ваши глаза вас не обманули, но я оказался в заблуждении, - объяснил чиновник. Поразмыслив, я понял, что никак не мог умереть, и вернулся к исполнению своих прежних обязанностей.
- Так ты не был у судьи?
- Ведь он мертв, а я жив.
- А, может быть, тут солгал дровосек,- предположил царь,- придумав убитого им оленя?
Чиновник задумался. Если дровосек лжет, то скорняк тоже лжет. Следовательно, судья не ел мяса, и лгут глаза царя.
- Нет,- уверенно заявил он, - дровосек сказал правду.
- Где же тогда вторая половина оленя? Как смел судья съесть то, что принадлежит мне и к тому же не им убитое? Значит, судья жив?
Чиновник согласился с этим доводом.
- Теперь вы оба живы, - сказал царь.- Ступай к судье и без него не возвращайся. Я хочу разобраться в этой запутанной истории.
И опять чиновник оказался в пути. Судья был дома. Это ему приснилось, что дровосек видел во сне, как судья умер. Но в действительности никто не умирал. Даже олень.
- Кто-то же должен быть виноват в этой истории! - воскликнул чиновник.
- Возможно, это дровосек? - предположил судья.
Чиновник согласился с этим доводом. Невежественные дровосеки чаще всего бывают во всем виноваты. Им снятся противозаконные сны. И чиновник направился в деревню, чтобы арестовать виновника.
