Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
За дни, проведенные в Лос-Анджелесе, существенно ухудшилось наше дружелюбно-нейтральное отношение к Бхагавану Шри Раджнишу. Когда мы упаковывали ношеную теплую одежду для тибетских беженцев, гуру появился на телеэкране в длинном белом одеянии и, преисполнившись чувства, стал нести какую-то бессмыслицу. Его главный тезис заключался в том, что все религии одинаковы. Достаточно уметь читать, чтобы обнаружить, что это попросту неправда. Я всегда думал, что, как бывший профессор, он, по-крайней мере, обладал ясностью на философском уровне. Мы также слышали, что он помог нескольким зажатым людям освободиться от комплексов. Но здесь его манера держаться казалась поразительно вычурной и неестественной. Трудно было представить себе больший контраст по сравнению с простым и непринужденным стилем большинства тибетских лам. Мне было жаль это видеть. Миру нужно больше хороших учителей, а Раджниш влиял на тысячи умов.
Проезжая из Сан-Луи Обиспо в Санта-Круз по живописной дороге вдоль побережья, мы услышали, что Бокар Тулку направляется в Данию. Непревзойденный йогин и учитель медитации, он долгие годы руководил тремя ретритными центрами в Румтеке, Сонаде и Миреке. Теперь Ким впервые пригласил Бокара Тулку на Запад. Ханна должна была переводить и поэтому улетела обратно в Данию, а я в первый раз отправился в Японию и к свободным китайцам в эмиграции.
Япония
Цезарь и Йошико, трогательные, как всегда, встретили меня в аэропорту Токио. Цезарь был теперь вторым человеком – «министром», как его здесь называли, – в мексиканском посольстве. Они жили у родственников Йошико в центре города. Зная, что я люблю водить машину, Цезарь и Йошико предоставили руль мне. Вождение потребовало некоторого умственного труда – в Японии левостороннее движение и целая масса всевозможных ограничений. В машинах встроенная сигнализация, и на скорости выше 60 миль в час – верхний предел – они издают истошные звуки. Япония напоминала ухоженный садик, а люди вели себя дисциплинированно и точно: ни одного размашистого движения, никакого громкого смеха, никаких «отклонений». Каждый просто заполнял собой определенное место в системе.
Япония напоминала ухоженный садик, а люди вели себя дисциплинированно и точно: ни одного размашистого движения, никакого громкого смеха, никаких «отклонений».
Я планировал наконец-то перевести «Открытие Алмазного пути» на датский. К тому же я собирался привести в действие Учение в Японии, хотя все знающие люди твердили: шансов нет, буддизм в этой стране занимается только политическими и мирскими делами. Японцы либо посещают храмы, чтобы молиться о деньгах и власти, либо организуются в небольшие экстремистские группы. Обычно они утверждают, что Будда учил только одной сутре – той, которую практикует их община, – а все остальное ошибочно или не имеет смысла. Облачившись в специальные рясы, они совершают процессии по жилым кварталам – «духовное упражнение недели».
Незадолго до моего приезда в Японии побывал Калу Ринпоче, приглашенный одним богатым французом. Этот визит был объявлен широко. Многие важные буддийские учителя прислали письма: они благодарили Ринпоче и тут же, в следующем предложении, сообщали, что, к сожалению, у них нет времени встретиться с ним. За три недели так никто и не пришел, и Калу Ринпоче улетел обратно в Индию раньше, чем планировал.
Лекция в Нагое
Для того чтобы читать лекции в токийском университете, нужно было получить «печать качества» в местном тибетском комитете. На это ушли бы месяцы, поскольку такие вопросы решались через Дхарамсалу. Поэтому я просто дал Прибежище всему мексиканскому посольству, где работал Цезарь. Все были удивлены и рады тому, что помимо религий, диктующих людям, что делать, существуют и такие, в которых можно самому получить опыт.
Несколько десятков человек с Запада пришли на мои лекции, которые я читал в разных храмах, многие приняли Прибежище. Среди японцев я имел успех только у нескольких женщин, и они меня порадовали. Сознанием жителей Токио правила смесь алкоголя, национализма и материализма. Эти люди жили под огромным давлением, которое сами же и создали, и не находили ни времени, ни сил для духовного развития. Сегодня в Токио есть небольшой центр, и я регулярно навещаю там своих друзей.
В Нагое, дальше на юг, все было по-другому. Там, по крайней мере, сотрудники одного института хотели что-то узнать. Правда, мне пришлось пообещать, что я не введу их в состояние транса или медитации. Они оказались очень трогательными – показали мне парк Шинто и подарили антирадар, благодаря которому мы в дальнейшем сэкономили немало денег. Мы подружились с Акеми, которая пригласила меня познакомиться со своей семьей – это был, пожалуй, самый японский из всех домов, какие я когда-либо видел. В микроскопическом помещении все было аккуратно и на своем месте.
По возвращении в Токио меня ожидало потрясение: на восточном побережье США моего брата Бьорна сбил пьяный поляк. Бьорн получил опасные для жизни травмы – 36 переломов. Я чуть было не полетел обратно через Тихий океан, но четыре гадания Мо подряд показали, что брат в любом случае выживет. Полезнее всего было просить Будд о том, чтобы у него все быстро срослось. Поэтому я отправился в паломничество, намереваясь посетить главные храмы этой страны.
Нидалы
Япония обогатила мой культурный опыт, особенно города Киото и Нара. Архитектурный стиль там очень напоминал Бутан. Цезарь и Акеми отвечали за мои публичные выступления, а когда я закончил перевод книги, Йошико показала мне центральную часть Токио. Вся страна выглядела практически безупречно – пока я не заглянул за один забор. За ним сидела в ряд сотня бродяг. Дела у них шли, очевидно, очень плохо. В этом обществе, если твое поведение не вписывается в принятые рамки, ты падаешь действительно низко.
Тайвань
Оттуда я полетел на Тайвань. В 1981 году мы тайком переправили группу местных жителей из Непала в Сикким на церемонию кремации Кармапы. Им въезд в Индию был категорически запрещен. Теперь обо мне заботилась Шоу Лун (Маленький Дракон). Она заведовала храмом, построенным для внебрачной дочери последней китайской принцессы. Дочь звали Кунга Ани. Мастер кун-фу, во время войны с коммунистами она была генералом. В детстве она несколько лет училась прыгать с тяжелыми мешками с песком, привязанными к ногам. Когда мешки отвязали, она подпрыгнула вверх на целый метр. Теперь этой статной женщине было уже за восемьдесят. Она построила в Тайпее большой красно-желтый храм, каждый кирпичик которого содержал половину мантры красного аспекта Любящих Глаз – тибетскими буквами.
Несмотря на географическую близость, Тайвань и Япония принципиально отличаются друг от друга. В том, что касается юмора, еды, любви и ландшафта, Япония ощущается «сухой», а Тайвань – скорее «маслянистым».
В том, что касается юмора, еды, любви и ландшафта, Япония ощущается «сухой», а Тайвань – скорее «маслянистым».
Я остановился в храме Кунги Ани, там же читал и лекции. Днем люди приходили за благословением, которое с удовольствием готовы были получать и по вечерам. Все они хотели долгой жизни, хорошего бизнеса, рождения сыновей и успехов своих детей на экзаменах. Число просителей удвоилось, когда они заметили, что большинство их пожеланий очень быстро исполнялось, хотя я вовсе не был святым отшельником, каких они привыкли видеть. Я говорил, что моя сила – это благословение Кармапы, но им больше нравилось рассуждать о моей «ци», как они это называют, – определенном виде жизненной энергии, которая, по мнению китайцев, движет всем на свете. Как и даосы, они не видят разницы между обычными и освобождающими силами. Они вполне довольны, когда энергия ощутима и помогает ненадолго. Наивысший освобождающий взгляд здесь был непопулярен. Когда я советовал преодолеть ожидания и отвращение, узнавать ум в каждом переживании, – тайваньцы, похоже, начинали сомневаться в здоровье моей психики. Мало кто мог видеть приятное как благословение, а неприятное как очищение. Когда мои пожелания быстро исполнялись, они проявляли максимальное доверие, на какое были способны.
С исторической точки зрения очень интересно, как тибетский буддизм пришел в Китай. Хотя мы часто слышим о том, как Кармапы учили китайских императоров с XII по XVIII века и получали от них дары, – высшие поучения были известны лишь немногим. Власти не заботились о том, чтобы население получило доступ к Алмазному пути. Зная, какую огромную силу он дает, они предпочитали сохранять эти поучения только для себя, а подданным оставляли другие колесницы – Малую и Великую. Обычным китайцам тибетский буддизм стал доступен только в начале прошлого века, когда пала империя. В то время Конгка Ринпоче, ученик Пятнадцатого Кармапы, дал передачу таким светлым головам Китая, как Гуру Хань, Кунга Ани и другим. Они эмигрировали на Тайвань вместе с Чан Кайши в 1949 году, когда коммунисты полностью захватили власть в Поднебесной, и основали здесь свои центры. К сожалению, сегодня, вместо того чтобы работать вместе, они борются друг с другом за популярность. В представлении старых китайцев у Кунги Ани подмочена репутация, поскольку она не всю жизнь была монахиней.
