Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо
Слезы жены высохли и опять вылезли когти. Все дело в том, что она собралась на две недели во Францию. Повод — отвезти старшую в школу. Но и Анюта шла в первый класс.
В магазине «Путь к Себе» со мной в тот день принимала Света Иванова. Я решил с ней проконсультироваться в связи с переменой обстоятельств. Света определила мою жизненную ситуацию как нестабильную. И предупредила, что сегодняшний день у меня проходит под влиянием Марса и велика вероятность семейных конфликтов.
Вечером жена сидела в Интернете допоздна. Кормил и укладывал детей я. Но конфликтовать не стал — боялся Марса. Послезавтра жена уезжала.
На следующий день ситуация повторилась лишь с той разницей, что я надеялся услышать от жены рекомендации по сбору Анюты в школу — жена посетила родительское собрание. Однако со спиной мне разговаривать не хотелось, Лена сидела на своих сайтах, и я боялся сорваться. Чтобы успокоиться, залез в ванну.
В ванну прибежала Анюта в слезах — Настя ругалась с мамой. Насте хотелось перед отъездом попрощаться с друзьями. Мать требовала тщательнее собираться. Я приласкал ребенка и сказал, что если они не успокоятся, то успокаивать буду я. Во мне все кипело.
Через пару минут опять прибежал заплаканный ребенок с криком:
— Мама Настю выгнала из дома!
— Дочь, подожди здесь минутку.
Я вылез из ванной и шагнул в комнату. Увидев меня, надвигающегося с неотвратимостью торнадо, сидящая за компьютером жена онемела.
— Не бей меня!
Но Марс правил. Я с большим удовольствием отвесил жене первую и единственную пощечину.
— Я не позволю обижать моих детей.
Когда жена вернулась из Франции, я сразу же ушел к Игорю.
Развелся через полтора года. В том году не успел. Следующий был объявлен ЮНЕСКО годом семьи. А семья для меня святое. Пришлось подождать, пока закончится год. Забавно, но нас развели в тот же день, 13 февраля, что и Игоря с Леной два года назад.
Мы раздумывали, что делать: поехать на Багамские острова или развестись. Но в конце концов решили, что Багамы — удовольствие только на две недели, а хороший развод остается на всю жизнь. (Вуди Аллен)
Карма
А потом было лето, мы прощались и знали —
Мы с тобой одной крови — мы небесных кровей.
Твои драные джинсы и монгольские скулы,
Ты была моей тайной, зазнобой моей.
Д. Арбенина
Придя в магазин принимать клиентов, я увидел очаровательную азиатку лет тридцати пяти, работающую в отделе Ауросомы.
Когда она сказала, что ее зовут Елена, я понял две вещи: что Ян Непомецкий услышал меня и что это как-то связано с моей кармой. Явно, я еще не все проработал с азиатками по имени Елена.
В тот момент, когда я «написал» волшебной авторучкой письмо своей Судьбе, открылась какая-то дверь в неведомое, и многие знания стали мне доступны, многие духовные вопросы, казавшиеся мне неразрешимыми, вдруг сделались ясны. Мистика стала не только моим поприщем, но и моей жизнью.
Одно из знаний, обретенных мной, было знание о моих предыдущих воплощениях. Вопрос о реинкарнации опускается во многих религиях, в том числе и в христианстве, тем не менее существуют подтверждения этим фактам — иногда люди, чаще после болезней и травм, вспоминают свои предыдущие жизни или начинают говорить на языках, давно забытых.
Я вспомнил три свои предыдущие жизни. И они чудным образом пересекались с моей нынешней. Самая ранняя, которую я помню, — это жизнь в районе Карпат или Белорусского полесья. Я был ведьмой, в смысле ведающей. Знахаркой, в смысле знающей.
Нас неосознанно тянет в места нашей предыдущей жизни. Меня всегда тянуло в Карпаты. И еще в Азию. Мне интересны Америка, Британия. Мне приятна Европа. Но я никогда не хотел посетить Индию или, например, Тибет. Хотя по роду моих занятий должно бы тянуть. И одним из первых моих учителей йоги был индус Лакшман Кумар. Но к Индии я совершенно индифферентен. Зато хочется оказаться в лесу на краю Карпат или скитаться по степям Маньчжурии.
Я помню горы, лес, травы, аистов на болоте, ветхую избушку у реки. Я прожил долгую жизнь, помогая своими знаниями людям, и умер в глубокой старости. Время — века XV-XVI. В нынешней жизни я продолжаю трудиться на этом поприще.
Вторая жизнь — Маньчжурия. Когда приходит вспоминание давней жизни, то помнишь самое яркое событие — смерть. Я умер достаточно молодым человеком — лет в 25. Я ехал на коне один с какой- то миссией. Степь да степь кругом. Одет был достаточно хорошо — темно-синий теплый халат с золотым шитьем. Может, чиновник по особому поручению или паломник. В любом случае оружия при мне не было.
Был предательски убит в спину. Я помню, как конь стал подниматься на сопку, и в это время стрела, пущенная злой рукой, вонзилась в спину, пробив сердце. (В этой жизни я родился с большой родинкой на спине в месте смертельной раны. Эту родинку еще называют ведьминой меткой. Я удалил ее пару лет назад. Люблю загорать, а она стала реагировать на мои стрессы. Родинки не случайны.) Время — XVI-XVII века. Почему стрела из лука во времена огнестрельного оружия? Тибетцы и монголы чуть ли не до XX века использовали лук как оружие. Да и выстрела не слышно. Только свист ветра — и падает жертва замертво. Кто стрелял? Разбойники, наверное.
Меня не только тянуло на Восток, но и Судьба приводила меня туда.
Лена, моя первая жена, — красивая метиска. Отец бурят, мать русская. Я думал, что это случайность. Но, когда я стал вновь свободен, и все женщины мира могли стать моими, то вдруг обнаружилась моя странная любовь к азиатским женщинам. Скорее всего, в той жизни я не был женат. Только собирался.
Нас неосознанно тянет к женщинам, с которыми мы встречались в предыдущих жизнях. Я вообще познаю мир через женщин. Я люблю женщин, и Господь дал мне еще двух. В качестве дочерей. По своим симпатиям к противоположному полу можно предположить регион предыдущего обитания.
Я хорошо отношусь к Москве, но это не мой город. Скорее, у меня с Москвой брак по расчету. Придет время, и я покину этот безумный город, к которому я, впрочем, уже привык. И, наверное, буду скучать.
Удивительно, но у меня никогда не было возлюбленной-москвички. Судьба не сводит. У меня есть приятель — двадцатилетний студент МГУ. Из старинной московской семьи. Красавец парень. Разбил немало девичьих сердец. Тоже не было ни одной подружки-москвички.
Может, в следующей жизни я буду любить столичных жительниц?
Зато мне нравятся полячки. Я никогда не был в Польше и не ухаживал за полячками, но они мне нравятся. Еще у них красивые имена: Малгожата, Вожена, Агнешка, Снежана... Когда я жил на Кар- патах, то, видимо, остались хорошие впечатления о поляках. А может, я был полькой. Организация, с которой я сотрудничаю в настоящее время, называется «Польский клуб» и занимается культурным обменом с Польшей. Интересные совпадения.
Последняя жизнь — Россия. XX век. Героическая смерть танкиста под Прохоровкой. Собственно, я родился в этой жизни недалеко от этого места. На Курской дуге, только в Брянской области.
Удивительно, но у меня с детских лет было восторженное отношение к битве на Курской дуге. В школе я недоумевал, почему так мало в истории информации об этом сражении. И подозревал, что в учебниках истории что-то не так.
Что еще помню из предыдущей жизни? Большой трех-четырехэтажный дом из красного кирпича с большими квадратными окнами и зеленой крышей, стоящий в саду или парке. Что это? Школа, в которой я учился? Или детдом, в котором воспитывался? Или родительский дом? Однажды я увидел такой дом в городе Л. и долго стоял пораженный.
И еще помню солнечный летний день. Облако пыли в триплексе бойницы танка. И боковой удар вражеского бронебойного снаряда, принесший быструю и славную смерть всему моему экипажу. Скорее всего, на петлице моей черной танкистской формы были две шпалы — звание майора бронетанковых войск, впрочем, к июлю 1943-го, к сражению под Прохоровкой, в армию вновь вернулась старая форма со звездами на погонах.
Вот шпалы помню, а звезды — нет.
Вообще воспоминания наплывают неожиданно. Ходил с дочкой в Политехнический музей. Много видел вещей из моего детства: дисковый телефон, радиолу и даже часы «Восток» — точно такие, какие я купил на первую зарплату, отработав на стройке в каникулы после восьмого класса.
Забавно, но ностальгии не вызывают. А зашел в отдел ВОВ танки посмотреть и увидел экспонат не очень видный, пустяк, — пустую бутылку из-под молока. И тут защемило сердце. Хотя в своем «нынешнем» детстве я пил парное молоко от коровы, а не переработанное из бутылок. Оказалось, 30-е годы прошлого века. То время.
Или однажды я погрузился в транс на медитации. Вдруг переживаю полное ощущение, что сплю, сидя в танке. Даже глаза открыл от неожиданности. Вот, оказывается, когда я научился спать сидя.
