Прем Шуньо - Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра
Мне очень нравились эти люди. Однажды я зашла в лавку, чтобы сделать кое-какие покупки. Тут же ко мне подошли продавцы и сказали: «Ваш гуру – нехорошо». (Как-то во время дискурса Ошо сказал: «Будда отрекся от богатства – ну и что? А я отрекся от бедности».) Несмотря на то, что они критиковали Ошо, в этом не чувствовалось какого-то злого умысла. По крайней мере, они интересовались тем, что он говорил.
И все же, когда мы пришли продлевать визы, нам отказали.
Больше не на что было надеяться в этой стране. У короля не хватило смелости хотя бы поприветствовать Ошо, хотя двое его министров регулярно посещали вечерние дискурсы. Мы постоянно вели поиски жилья, но так и не смогли найти землю или поместье, которое было бы выставлено на продажу. К тому же проблемы с иммиграционными службами лишь доказывали, что в дело вмешалось индийское правительство. Чтобы в Непале продлить визы на три месяца, нужно всего лишь подать заявление, больше ничего не требуется. Стране нужны туристы, но с нами дело обстояло иначе. Ошо вновь должен был лишиться своих иностранных учеников, приезжавших к нему из разных западных стран, то есть девяти десятых всех своих последователей. И даже в такой ситуации, как и во многих других, Ошо проявил стопроцентное доверие существованию и своим ученикам. У нас возникла идея мирового турне, и Ошо согласился.
Ма Амрито, харизматичная, красивая гречанка, у которой были большие связи в греческом правительстве и высшем обществе с тех пор, как она однажды получила титул Мисс Греция, «пританцевала» в Катманду с мужем и любовником. Когда я впервые увидела эту троицу в лифте, то подумала: «Хмм, интересное трио». Они поговорили с Хасьей, Джайешем, Вивек и Девараджем, и было решено, что Греция станет первой остановкой во время мирового турне.
Были сделаны все необходимые приготовления. Мы с Рафием, Ашишем, Манишей и Нилам должны были лететь следом за Ошо вместе с его багажом. Ошо же с Вивек, Девараджем, Муктой и Анандо улетели первыми. Нирупа и Ашу отправились в Канаду, на свою родину, поскольку мы не могли путешествовать такой большой группой. В день отъезда было пролито море слез. Плакал весь персонал отеля. А Радика, женщина, убиравшая наши комнаты, рыдала без остановки. Частный самолет, который должен был везти Ошо, задерживался в Дели на два дня, поэтому мы решили лететь обычными, коммерческими рейсами. Пилот Ошо, Клифф, в последний раз видел Мастера, когда тот садился в самолет в Портленде. Сейчас же Клифф прилетел в Катманду самолетом Королевских Непальских авиалиний и прибыл в аэропорт как раз в тот момент, когда машина Ошо подъезжала к зданию аэровокзала. Клифф бросился через взлетную полосу, подбежал к машине и героически, с большим пафосом открыл Ошо дверь.
Потом Клифф приехал к нам в отель. Мы заказали чай для него и для Гиты, его японской подруги, путешествующей вместе с ним. Мы говорили о том, что Ошо полетит через Бангкок и Дубаи, и Клиффу пришла в голову отличная мысль, что он может вернуться в Дели, вылететь на своем самолете в Дубаи и там забрать Ошо. К тому времени, когда нам принесли чай, Клифф уже уехал. В Дели он сел за штурвал и прибыл в Дубаи еще до того, как там же приземлился самолет Ошо. Шел проливной дождь. Клифф выхватил из рук арабского джентльмена зонтик и бросился к трапу самолета, на котором летел Ошо. Когда Ошо показался в проходе, Клифф уже был там, держа наготове зонтик. Увидев Клиффа, Ошо засмеялся.
Глава 12
Крит
Стояла середина февраля. Вода в Эгейском море была холодной, но я чувствовала себя прекрасно, купаясь нагишом в глубоком чистом бассейне, образованном скалами, о которые мягко разбивались морские волны. Светило солнце, и я наслаждалась видом небольшого домика, построенного прямо на горе. Ступени, ведущие к главному входу, были высечены в камнях.
Ошо занял самый верхний этаж. Круглые окна его гостиной выходили на море и скалы. Его спальня располагалась в задней части дома и была похожа на темную мрачную пещеру. Сейчас было время послеобеденного сна. Ошо отдыхал. Между гостиной и спальней находилась небольшая ванная. От Ма Амрито потребовалось немало усилий, чтобы сделать ее более современной. Амрито сняла этот дом на месяц у своего друга режиссера Никоса Кондороса.
Комната, в которой я жила и в которой стирала, находилась на полпути вверх по утесу. Из комнаты можно было выйти на белый арочный балкон. Надо мной расположились наши друзья из Голливуда, Кавиша и Дэвид. Они были вместе уже много лет. К ним присоединились Джон со своей подругой Кендрой, чрезвычайно красивой блондинкой – она была саньясинкой с самого детства, и Авирбава, миллионерша из штата Теннеси. Как-то она пожаловалась Ошо, что ей кажется, что мужчины любят ее только из-за денег, и ее это очень волнует. А Ошо сказал, что деньги – это часть ее самой. И добавил, что она не только красивая женщина, но еще и богатая красивая женщина. А потом спросил: «Неужели ты думаешь, меня волнует, что ты любишь меня только из-за моего просветления?»
Вся дружная компания (Кавиша, Дэвид, Джон, Кендра и Авирбава) только что вернулась с острова в Тихом океане, на котором мог бы расположиться дом Ошо. Этот остров принадлежал Марлону Брандо. К сожалению, он оказался не пригодным для жизни: из-за недавнего урагана там царила разруха.
Наша группа росла. К нам присоединилась прекрасная чилийская семья – отец, мать, дочь и сын. Они приехали из Раджнишпурама, не зная, что Ошо окажется на Крите, просто они случайно прилетели на остров в то же время. Они решили помочь нам с ремонтом. Саньясины помогали нам не только с домашними делами, но и в работе с журналистами, собравшимися со всего мира. Почти каждая страна сочла своим долгом отправить к нам своего представителя. Приезжали и телевизионщики из Германии, Голландии, Штатов, Италии и Австралии.
Ошо начал проводить дискурсы практически сразу после приезда, и буквально через пару дней на встречах уже присутствовало несколько сот человек из Америки и Европы. Ошо сидел под рожковым деревом в саду, а музыканты располагались в каменном патио и играли, когда Ошо приходил и уходил. Каждый раз, когда он появлялся, слышались возгласы удивленной радости и восхищения. Он шел, танцуя, рядом с ним игриво танцевала Вивек, они то сходились, то расходились и все время смеялись. Танцуя, они поднимались по ступенькам и скрывались из виду за большими дубовыми дверьми дома.
Однажды, когда на улице бушевала буря, мы сидели в доме в огромной комнате на первом этаже. Комната была заполнена до отказа, люди сидели даже на ступеньках и подоконниках.
Во время дискурсов Ошо отвечал на вопросы саньясинов. Дважды в день он давал интервью какому-нибудь очередному представителю мировой прессы. Мы как будто вернулись в те времена, когда мудрецов искали по всему миру и просили у них наставления. Журналисты задавали Ошо вопросы о своих политических лидерах, о Папе, о проблеме контроля за рождаемостью, о смертной казни, о проблемах брака, об эмансипации женщин, о деньгах и здоровье, как телесном, так и психическом, о вооружении и о медитации. Да, все же было несколько вопросов о медитации, хотя, конечно, представителей желтой прессы больше волновали другие вопросы. Например:
– Вас называют секс-гуру…
Ошо:
– Подобное прозвище не только неверно, но и абсурдно. Если быть более точным, то я – единственный в мире настоящий противник секса. Но чтобы понять мои слова, нужно быть достаточно осознанным. Хотя я еще не встречал ни одного по-настоящему осознанного журналиста. Я написал, по крайней мере, четыреста книг, и только одна из них о сексе. Но нашумела именно она. Всем наплевать на остальные триста девяносто девять книг, хотя они гораздо лучше и интереснее. Книга о сексе лишь готовит вас к пониманию остальных моих творений. Они помогают вам подняться выше, не зацикливаться на мелочах, а достигать самых вершин человеческого сознания. Но об этих книгах никто почему-то не говорит.
Кроме секса большинство журналистов интересовал еще один вопрос:
– Вам не хватает ваших «роллс-ройсов»?
Ошо:
– Мне всегда всего хватает. А вот миру, по-моему, очень не хватает моих «роллс-ройсов». Этот мир безумен. Когда у меня были «роллс-ройсы», люди мне завидовали, теперь, когда у меня нет «роллс-ройсов», им их не хватает. Обо мне они просто не думают! Если у меня снова появятся машины, люди вновь начнут обращать внимание только на них…
– Вот только недавно к нам приезжала группа прекрасных журналистов. Все мои люди отговаривали меня от того, чтобы я снялся на фоне «хонды», но я настоял. Эта «хонда» не моя, но ведь и «роллс-ройсы» не мои. Однако пусть люди порадуются, им будет приятно увидеть красивую машину. Странно, но человеческий ум постоянно беспокоится о том, о чем ему вовсе не стоит беспокоиться.
Были вопросы и о деньгах.
Ошо:
– Простите меня, но я ничего не понимаю в финансах. У меня нет счета в банке. Я не держал в руках деньги уже тридцать лет. Пять лет я жил в Америке и не видел ни одной долларовой банкноты.
