Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Однажды племя внезапно снялось с насиженного места. Майя стали людоедами и ушли на полуостров Юкатан – как раз вовремя, чтобы погибнуть от пуль испанцев. Мы бродили среди руин и представляли себе, что здесь могли вытворять туземцы.
Единственное здание, в которое можно было войти, – высокая королевская гробница – вызывало чувство отчуждения. Эта культура, как и многие другие, в смысле человеческого развития зашла в тупик, и я уверен, что никогда в ней не жил. Некоторые люди – например, прекрасная Адриана Сильва из Боготы, – наоборот, считают, что в этом месте их принесли в жертву. Исследователям, желающим измерить глубину того, что творилось в головах у индейцев-майя, достаточно попробовать тонкие, бледные грибы, растущие здесь на склонах гор. У хиппи они были очень популярны. В них содержится активный псилоцибин, по своему воздействию напоминающий ЛСД.
На границе с Гватемалой я выронил паспорт. Оказалось, что Цезарю нужно срочно лететь обратно в Мехико, а мы с Йошико по пути на север посетили индейскую деревню. Там тоже было очень интересно, но ничто не задело меня за живое, как в Восточном Тибете или в нордических культурах. Другие люди, другие хитросплетения кармы.
Мы поехали дальше – в знаменитый Акапулько на западном побережье Мексики. Там росла конопля, в 60-е годы окрылявшая американскую молодежь. Одна семья учителей-идеалистов, работающих с самыми бедными индейцами, приняла Прибежище.
Через несколько дней, когда мы с Йошико ночью возвращались в Мехико, нам не пригодились фары. Началась гроза, и непрерывные молнии полностью освещали извилистую горную дорогу, а мы скользили по толстому водяному ковру.
Один американец пригласил нас в Гвадалахару, второй по величине город Мексики. Он оказался теплым и приятным. Уже одно вождение доставляло удовольствие. На этот раз я вел восьмицилиндровый американский автомобиль, не кастрированный ни автоматической коробкой передач, ни «диванной» подвеской, ни катализатором. Приятно удивленный тем, что в этой стране произвели такую точную и мощную машину, я устроил ей тест на скорость.
После лекции мы ночевали в одной исторической квартире. Махариши – основатель системы «трансцедентальной медитации» – разрабатывал здесь свой «Всемирный план». Держа в руках его черновики, я делал очень сильные пожелания, чтобы моя работа приносила максимум пользы существам, а вневременная глубина поучений Будды не терялась.
США
Мексика – особая, незабываемая культура. Выйдя из самолета в Лос-Анджелесе, попадаешь в совсем другой мир. Его не сравнить даже с мягким и гуманным Сан-Франциско. Этот исполинский город был ясным, однонаправленным и очень волевым.
Говорят, что он похож на Нью-Йорк, но это неверно. Ньюйоркцы более социальны и честнее воспринимают мир. Конечно, драматизировать обусловленные чувства бессмысленно, но я заметил, что в Нью-Йорке люди гораздо лучше знали, как они относятся друг к другу. В Лос-Анджелесе тяжело дышится, и с буддийской точки зрения это следствие скрытого гнева. Индейское название этой области означает: «место, где дым остается висеть». Костры туземцев давно погасли, но теперь миллионы дымовых и выхлопных труб «облагораживают» местный воздух. Часто уже в ста километрах от города щиплет глаза, а летом всю территорию вокруг Лос-Анджелеса заволакивает густым серо-красным угаром. Между автострадами, часто четырнадцатиполосными, стоит огромное количество одно– и двухэтажных домов. «Даун-таун», центр города, лежит посреди всего этого, как островок в огромном море.
В Лос-Анджелесе тяжело дышится, и с буддийской точки зрения это следствие скрытого гнева.
Я приехал вовремя: недавно в автокатастрофе погиб Джоэл, птичник Кармапы, влюбленный в Ханну. Такая смерть в «близкой семье» – дело необычное. Конечно, многие мои друзья и ученики попадали в аварии. Если за плечами солидное количество убитых китайских солдат или украденных лошадей из прошлой жизни, и за них еще предстоит кармически «заплатить», то бывает, что машина разбивается всмятку. Но после принятия Прибежища очень мало у кого обнаруживается такая тяжелая карма, чтобы человек сильно пострадал физически. Однако в случае с Джоэлом совпали особые условия. Кармапа строго-настрого велел ему выполнить семь условий: уволиться из бара на севере от Лос-Анджелеса, перестать ездить пьяным за рулем, ежедневно делать призывание Освободительницы, приехать к Кармапе в Индию и что-то еще – я уже не помню точно, что именно. Он не выполнил ничего и в одно прекрасное утро с четырьмя промилле в крови обмотал свою машину вокруг пальмы. В Румтеке уже знали. На месте оказался один тибетский лама, и я был рад, что тоже успел послать Джоэлу хорошие пожелания. Его все любили, но, как и большинство людей, он слишком серьезно к себе относился.
Барбара Петти прилетела в Лос-Анджелес, чтобы свести меня со своими знакомыми. Я прочитал несколько лекций для богачей, у которых, к сожалению, было мало открытости к собственному уму. Поэтому самые активные люди из местной группы вскоре переехали в Сиэтл. Всему виной была извечная проблема светских людей: быть важными хотели все, а сотрудничать – никто. В этом хромированном городе больше всего смысла имела работа с поздними хиппи и другими идеалистами. По мере того как укреплялась наша дружба, доверие к Учению росло, а волосы укорачивались.
В нескольких часах езды от сияющего города на запад еще были живы 1960-е. Заснеженные горы скрывали персонажей, курящих гашиш, но отличающихся сильной мотивацией. Они хотели научиться чему-то настоящему и даже надеялись, что смогут пригласить Кармапу. Здесь я впервые встретился с Робин и ее милыми детками. Каждый раз, когда она собиралась покинуть мою хижину, ее машина отказывалась ей служить. Как очень часто бывало в Америке, эта группа тоже распалась, но связи сохранились. Многие друзья до сих пор появляются на моих лекциях в разных концах страны.
Позднее Робин переехала в Фолбрук, мировую столицу авокадо, расположенную между Сан-Диего и Лос-Анджелесом, немного в стороне от побережья. Она открыла эту местность для нашей линии преемственности. Я бывал там каждый год – и в эти недели как никогда близко подходил к тому, что называют нормальной семейной жизнью. В этом районе обитало несколько интересных индивидуалистов, каких редко встретишь в Европе. В прошлых жизнях они наверняка были кочующими торговцами из моего племени, а более сплоченные европейцы – моими солдатами. К счастью, отличные йогины и женщины – носительницы мудрости – встречаются везде.
К счастью, отличные йогины и женщины – носительницы мудрости – встречаются везде.
Однажды моя лекция отменилась, и мы с Барбарой поехали в Перрис – калифорнийскую полупустыню. Здесь несколько лет назад один спонсор предложил Кармапе старую ферму для ретритов. Мы хотели на нее взглянуть. До этого был еще один щедрый дар – вершина горы в пустыне, куда можно было попасть только на вертолете. Владелец соседнего участка у подножья горы был трудным человеком и иногда стрелял в посетителей.
В Санта-Барбаре, следующем городе к северу, группа была зрелой и состояла в основном из пожилых людей. За долгие годы странствий этот город стал моим вторым домом: как бы ни была велика банда, путешествующая с нами, здесь нас всегда встречали с радостью. Буддисты Санта-Барбары были образованными людьми и находили время для богатой внутренней жизни. Социальное давление ощущалось меньше – а возможно, они просто не обращали на него внимания. Мне же предстояло, как и везде в Америке, научить людей сосредоточенности и сориентировать их на практику, а не только на слова. Последнее давалось нелегко. Сильное влияние на них оказывал расположенный неподалеку главный центр Кришнамурти. Этот индийский учитель годами радовал людей прекраснейшими словами об Абсолюте, но не давал методов, позволяющих им самим его постичь. Мне приходилось убеждать учеников, достигших солидного возраста, что недостаточно просто видеть цель – к ней необходимо прийти. Переварить это известие было непросто, и я повторял его снова и снова. Надеюсь, мне удавалось делать это с юмором.
Канада
Когда мы вернулись в Нью-Йорк, нас ждало приглашение в Канаду. Синтия из Торонто, ставшая после второго паломничества близким другом, блестяще все организовала. Я побывал в тюрьме строгого режима – интересно обучать умиротворяющим медитациям группу, состоящую в основном из убийц. Моим последним впечатлением о Северной Америке стала лавка антиквариата в Торонто, принадлежащая Ютте Марштранд. Там я впервые с содроганием увидел, какие бешеные деньги и на что тратят богатые люди.
Уже несколько лет мы опять каждый год ездим в Канаду. Польские и русские друзья основали центры в Эдмонтоне, Ванкувере и Торонто. Особенно силен Эдмонтон. Кроме того, мы стали счастливыми обладателями надежного места в Калгари. Появилась группа и в Монреале.
