Бодхи - Происхождение видов
Поэтому, когда Лу решительно заявила о том, что хочет стать «щеном», Пурна поняла, что это - первая, но явно не последняя для Лу ступенька на пути к дайверам, а может даже и к коммандос, и хотя самой Пурне этот путь не казался слишком уж интересным, но, испытывая яркую симпатию к Лу, ей нравилось содействовать ее стремлениям, тем более что и Макс был в восторге. Пурна постаралась как можно больше узнать об этой начальной школе в системе коммандос, чтобы по возможности говорить с Лу на одном языке, понимать ее увлечения, а в чем-то может и помогать.
Лу часто сидела на полянках и пялилась то на шершавые шкурки деревьев, то на морды облаков, то на ползающего по её лапам муравья. По вечерам в одно и то же место в кустах дикого барбариса приползал крупный, с желто-черным животом, паук, и начинал строить паутину. Сначала он забирался на ветку дерева, прыгал оттуда на куст, таща за собой первую нить. Потом таким же образом появлялась вторая магистральная паутинка, потом паук строил внешний радиус и, методично и быстро работая, достраивал одну окружность за другой. Лу никогда не хватало терпения досмотреть весь процесс до конца, что-нибудь непременно отвлекало ее, и когда спустя пол часа она подбегала к кусту, паутина уже была готова. С замиранием смотрела она на то, как паук расправлялся с попавшей в сеть добычей. Бегая вокруг бабочки, он обрезал нити вокруг нее, попутно окутывая ее и превращая в питательный кокон. К утру паутина исчезала, и Лу представляла себе, как паук сворачивает ее в рюкзачок и сматывается спать. Бабочки были красивыми, но у Лу не возникало неприязни к пауку. В школе щенов им как-то устроили очень простой, но эффективный урок – к ним пришли «ежи» и повели купаться в теплую заводь, подогреваемую атомными батареями. Лу ужасно любила, когда к ним приходили «ежи» - мальчики и девочки от семи до двенадцати лет – бывшие выпускники школы щенов. Глядя на них, Лу и себя начинала представлять такой же – сильной, умной, с глубиной в глазах. Плескаясь в заводи, Лу не заметила, как к ней подобрался один из ежей и прижал ее ко дну. Сначала Лу просто валялась, разглядывая камешки, усеивавшие дно. Через две минуты воздух стал кончаться, и Лу обнаружила, что ее не отпускают. Легкая паника охватила ее и она забилась, как рыба, но затем взяла себя в руки, отдав себе отчет в том, что находится во власти ежа, а не абы кого, и если ее тут притапливают, то у этого есть какая-то цель.
Сосредоточившись на доверии и нежности, она расслабилась и следила лишь за тем, чтобы не сделать спазматического вдоха – если она и потеряет сознание, то легкие ее не заполнятся водой – этому и многому другому щенов учили еще давно. Первые опыты погружения с аквалангом и сопутствующие навыки поведения под водой щены осваивают в три с половиной года. Сознание уже начало уплывать, когда ее и других щенов вытащили на поверхность. Когда все очухались, незнакомый ей еж-мальчик сказал, болтая в воде ножками: вот вода. Ласковая, стремительная, густая, загадочная в осознанных сновидениях, игриво ласкающая ваши пузики под солнцем, такая разная. Но если ты пробудешь под водой пять минут, то захлебнешься и умрешь. Значит ли это, что вода агрессивна? Враждебна? Нет. Просто переживите еще раз этот опыт, чтобы не оказаться во власти примитивных концепций. Остановите хаотические мысли и просто еще раз перепроживите это – возникнет ясность, а в какие мысли она после выльется, это не принципиально – вы потом сможете их сравнить и обсудить.
И сейчас, глядя на паука, высасывающего соки из бабочки, Лу вспомнила эту историю с водой. Страх прошел. Вместо него появилась серьезность и торжество, пронзительные нити протянулись от сердца вовне, к кустам, дереву, пауку, бабочке, далеким гребням великих гор.
Деревья вокруг вели себя в точности как игривые лисята – игрались лапами на ветру, повизгивали, терлись друг о дружку, и даже встряхивались, как мокрый пес, сбрасывая пожелтевшие листья. Эти странные существа говорили на непонятном языке, все время перешептывались и пересвистывались. Только язык оставался странным, даже когда Лу пряталась за камнем и вслушивалась, - вдруг деревья начнут говорить понятно. А иногда представляла себя большим деревом и разговаривала с другими зелеными мордами.
В этот ранний час, когда Лу выскочила во двор, никого из детей не было, да и не надо – хочется побыть одной. Выйдя на проселочную дорожку, она осмотрелась по сторонам, глубоко вздохнула. Сегодня ей приснился сон, в котором ей было очень грустно. Он уже начал покрываться легким туманом, словно матовым стеклом, и ранил не так больно. Лу знала, что пройдет еще минут пять или десять, и останется лишь легкий горький осадок где-то глубоко-глубоко, на самом дне, и знала также, что этот осадок неприятен – когда он есть, все выглядит иначе, становится тусклым, а иногда и того хуже… Вот например тогда, в тот ужасный понедельник, неделю назад… Находясь в таком же состоянии, Лу брела по тропинке к оврагу. У поваленного дерева, как обычно, резвились обе соседские собаки – маленький пушистый Чаппи и Рекс, щенок чау-чау. В будущем он станет большим и сильным, а сейчас так смешно переваливается на толстых лапах, слегка покусывает руки, ноги, лапы, уши, когда играется с ней или с другими щенками. Увидев Лу, Рекс сразу же подкатился к ней игривым комочком, стал подпрыгивать, тявкать, забавно урчать, приглашать повозиться вместе, но в этот раз у нее было плохое настроение и совсем не хотелось присоединяться к игре. Она отстранила его в сторону, но Рекс не отставал, бежал следом и пытался покусывать ее ноги, и вдруг ей захотелось ударить его! Ужасно… и всему виной вот этот разъедающий осадок. Какое счастье, что тогда она сдержалась и не пнула Рекса ногой… да нет, она не смогла бы этого сделать… кажется, он так ничего и не заметил, а ведь можно было в один миг потерять друга, ведь маленькие щенки очень, очень чувствительны. Достаточно один раз проявить грубость, и никогда больше в их отношениях не будет той беспредельной открытости и теплоты, которая так ей нравится.
Лучше всего сейчас побыть одной, посидеть под деревьями, послушать, как листва переговаривается между собой, позволить теплому ветерку проникнуть в себя и выветрить остатки неприятных ощущений. Нет, нет это не годится! Лу вскочила и энергично топнула ногой. Ведь она – не просто девочка, она уже в старшем классе «щенов»! Уже целую неделю они углубленно изучают основы безупречного устранения негативных эмоций, и чего стоят все ее занятия, если прямо сейчас она не будет применять свои знания? Решимость ее была так велика, желание прекратить испытывать эту отраву – так искренне, что от негативного фона почти мгновенно не осталось и следа. Поразительно! Где-то там носится ее любимый жук сине-стального цвета, деловой такой, летает от цветка к цветку, большой, размером чуть ли не в пол-ладони – почему-то при виде этого жука у Лу каждый раз возникала яркая и щемящая нежность – не к нему, вернее не только к нему, а как-то вообще, непонятно… странная нежность, захватывающая целиком, иногда даже слезы проступают…
Еще раз вздохнув, уже более облегченно, предвкушая радость встречи с любимой полянкой, Лу направилась по тропинке, ведущей к опушке леса. Здесь все как обычно – небольшая полянка, поросшая густой травой, окружена шершавыми стволами деревьев. В дальнем конце рассыпалась гроздь изящных кустов, и когда забираешься в самую их середину и заваливаешься на травку, то полностью исчезаешь для всего мира – тебе видно все вокруг, а тебя не видит никто, даже если подойдет вплотную. Да сюда никто и не заходит. Маленькие дети сюда не доходят, а те, что постарше, больше гуляют на противоположной стороне поселка, у озера – там больше простора, но Лу тянет к лесу. Он тянется широкой и влажной полосой, сначала полого, потом все круче и круче вверх, пока не сменяется непроходимым кустарником, над которым еще дальше вздымаются скалы. Здесь все по-особенному, все такое живое и тихое, и когда просто лежишь и отдаешься своим чувствам, то потихоньку начинаешь улавливать все новые и новые тонкие запахи и звуки, приносимые слабым ветерком из леса – всевозможные жужжания, шелесты, поскрипывания, голоса птиц и многое-многое другое, для чего у Лу просто не было слов, и иногда вдруг возникает странное щемящее переживание, и если в этот момент вся открываешься навстречу этим звукам и запахам, то они прокрадываются куда-то в самую глубину, к сердцу, или даже к животу, и тогда возникает удивительное чувство, будто сама становишься частью леса, будто начинаешь знать его изнутри. Вот недавно в один из таких моментов Лу вдруг обнаружила, что знает, что если пойти вон туда, то вскоре будет искривленная сосна, а под ней растет гриб с красной шляпкой. Это чувство было так необычно, что Лу не поленилась и сходила проверить. Пришлось, пригнувшись, пролезть сквозь плотный занавес сосновых лап, чуть ли не проползти под ними, и когда она вынырнула из зеленого, пахучего, пушистого моря, то сразу увидела впереди метрах в двадцати ту самую сосну. Даже стало немного страшно, но потом Лу подумала, что возможно она уже видела эту сосну раньше, когда бродила здесь в зарослях, и забыла, а сейчас просто вспомнила. Страх ушел и больше не возвращался даже тогда, когда Лу с недоумением стояла и пялилась на большую красную шляпку гриба-красавца, гордо торчавшего из-под самых корней.
