П. Веденин - Звери скального храма
Ведь как бы ни был совершенен его рисунок, Стефан все равно знал (себя ведь не обманешь), что им создано всего лишь изображение, а не вещь, и это могло быть непреодолимым барьером для достижения цели.
Отвернувшись и посмотрев вдаль, он отвлекся от того, чем был занят минуту назад. Когда же вновь глянул в первоначальном направлении, то увидел зонтик и воспринял его сразу как реальную вещь.
Тем более что в этот момент, находясь прямо перед ним, зонтик падал. И естественным, непроизвольным движением руки Стефан схватил его, ощутив в ладони прохладу и твердость пластиковой ручки.
Не задумываясь далее о том, откуда здесь взялся зонтик, он просто положил его на плечо таким образом, чтобы широко раскрытый купол стал преградой для солнечных лучей. И в тот же момент легкое дуновение прохлады освежило его лицо и грудь.
Да, это была тень, и Стефан был в ней. Но что больше всего поразило путника, так это то, что теперь он мог смотреть на свет солнца и видеть его сквозь заслон, образующий тень.
Создавалось впечатление, что эта преграда представляет собой какой-то световой фильтр, сквозь который ему даже было видно, что свет — это не однородный поток, а множество длинных светящихся нитей, которые, будучи сгруппированы пучками, расходятся во все стороны.
Пространство же между ними заполняется просто их отсветами.
— Как интересно, — подумал Стефан, — и, заняв такое положение, при котором бы его взгляд находился между этими пучками, он, продолжая смотреть на солнце, убрал в сторону зонт.
Да, получилось так, как он и предполагал. Спокойно и непринужденно его осознание проникало в глубь солнечного света, и эта яркость совершенно не тревожила Стефана.
Однако чувствовалось, что вместе с опускающимся солнцем перемещаются, меняя свое положение, и лучи. А когда один из них уже достаточно близко подошел к центру его взгляда, Стефан, вернув зонт в защитное положение, снова ощутил себя накрытым тенью.
Первый опыт был удачно завершен, и уверенность в своих силах ровным теплом растеклась по его сознанию.
В это время багряный край заходящего солнца, уже коснувшись линии горизонта, стал быстро заползать за него. Сумерки деловито захватывали пространство.
И тут Стефан почувствовал, что ему придется создавать новую тень, так как, откуда ни возьмись, на него набросились несметные полчища комаров.
Пытаясь избавиться от них размахиванием рук, он вскоре осознал бесполезность этих действий и решил спрятаться в тени запаха.
Ему вспомнилось, как приходилось спасаться от комаров по ночам, когда он со своими друзьями совершал походы по горным маршрутам Северного Кавказа.
Тогда они специально подбрасывали в костер хвойные ветки, которые давали много дыма и терпкого запаха, отпугивающих этих злобных насекомых.
Живо воспроизведя картину их ночного лагеря, Стефан не только сумел вспомнить ее, но и в его сознании ожили даже такие мельчайшие детали, которые в своем обычном состоянии сознания он не помнил.
Например, совершенно отчетливо Стефан увидел, как ночью, у подножия Фишта, когда в костер подбросили очередную еловую ветку, внутри пламени раздался сильный треск, и вверх взметнулся каскад искр.
А одна, выделившись из общего потока, довольно долго, опускаясь по дуге, висела в воздухе, пока, наконец, не погасла. Он еще подумал тогда:
— Как бы не наделать пожара.
И вот теперь этот кадр, почему-то зациклившись, вновь и вновь повторяя дугу летящей искры, прочно удерживал его сознание в прошлом.
Реальность происходящего увеличивало еще и то, что им явственно ощущался не только жар от костра, но и резкий смолянистый запах от горевших еловых лап.
Вторым вниманием, которое наблюдало эту сценку со стороны, Стефан увидел, что его образ действует безотказно, и комары действительно прекратили свои кровожадные атаки.
Но как только он вывел себя из прошлого, то, к своему большому разочарованию, вновь услышал приближающийся нудный писк.
Стало ясно, что образ действовал лишь тогда, когда его реально представляли. Тут Стефану пришла мысль о том, что можно создать и другую тень.
Тень холода. Ведь зимой комаров нет, потому что они боятся мороза, и откликаются своими жизнелюбивыми устремлениями лишь на тепло.
— Значит, если я стану в тень холода, комары не почувствуют моего живого тепла, а следовательно, я буду избавлен от их нахальных притязаний.
Ему не составило большого труда представить огромную ледяную глыбу. Шагнув в тень холода, Стефан реально ощутил себя так, как будто он зашел в морозильную камеру. Ему даже показалось, что его кожа мгновенно покрылась тонким слоем инея.
Передовые отряды комариной армии (этот момент Стефан выделил четко), как будто споткнулись или даже, можно сказать, ударились о какую-то невидимую преграду, непреодолимой стеной стоявшую на их пути.
Чувствовалось их замешательство: вот она, жертва, только что была здесь, прямо перед ними, — и вдруг исчезла.
Некоторые, видимо, особо настойчивые, все же проникли в глубь холодной зоны и, очевидно, по памяти сели на лицо застывшего человека.
Стефан с интересом наблюдал, что же будет дальше. Сработает или не сработает созданный им образ?
Комары, усевшись и тщательно изучив то, что привлекло их внимание, через некоторое время поднялись на крыло и улетели прочь из морозной тени.
Стефан ликовал: его образы (как солнечных лучей, так и нападающих комаров) были четко парированы тенями других, альтернативных образов.
Механизм действовал, а это означало главное: он — верил! И, что самое важное, верил не только самому себе, но и в себя, в свои силы и возможности.
Отбросив все созданные им образы и возвратившись на луг, Стефан с сожалением вынужден был признать, что пока он занимался опытами с тенью, ночь уже полностью вступила в свои права.
Путник стоял в полном одиночестве посреди голой степи. И только вдалеке, в слабом свете мерцающих звезд, угадывался контур лесного массива.
Однако это видимое осложнение не только не испугало Стефана, но и подзадорило, пробуждая в нем дух воина, стремящегося к преодолению новых препятствий, хотя бы и таивших в себе опасность.
Воин не боится одиночества, так как, владея своей волей, способен самостоятельно противостоять любым агрессивным притязаниям, будучи совершенно убежденным в том, что никто и никогда его не предаст.
С вызовом оглядевшись вокруг, Стефан уверенной и, одновременно, скользящей поступью направился в сторону леса.
Глава 8
Сделав не более десятка шагов, Стефан заметил, что справа от него в том же направлении движется какая-то тень.
Не придавая большого значения этому обстоятельству (тем более что она больше напоминала движение облака по линии горизонта) и, продолжая шагать, он размышлял.
Размышлял о том, как незаметно, в короткий промежуток времени, ему удалось достичь довольно высоких результатов в развитии не только своего сознания, но и, что было гораздо важнее, в способности высвобождать и направлять энергию для проявления личностной силы в борьбе за выживание.
Размышляя таким образом, он совсем забыл о движении, которое заметил справа от себя. Но боковое зрение вновь обратило его внимание на перемещающийся параллельно с ним силуэт. Присмотревшись, Стефан отметил, что тот стал к нему как будто ближе.
Двигаясь и наблюдая, он уверился в том, что, во-первых, это не туча, а какое-то странное, неизвестное ему ранее существо, и во-вторых, судя по всему, пути их должны были пересечься.
Принимая эту ситуацию как данность, Стефан решил не избегать возможной опасности, а, идя ей навстречу, попытаться ее преодолеть, используя свой значительно возросший багаж знаний и умения их реализовывать.
Действительно, через короткий промежуток времени уже отчетливо можно было различить громкий топот мощного животного. Следя за продвижением этого, вероятно, грозного противника, Стефан рассчитал то место, где их пути сойдутся.
Он даже наметил небольшой холм впереди, который как будто самой судьбой был создан здесь как веха, символизирующая собой точку отсчета нового испытания.
Стефан должен был подойти к месту встречи несколько раньше приближающегося чудовища, что было весьма кстати, так как это давало человеку время подготовиться к возможному сражению. Все получилось так, как он и рассчитывал.
Прямо за холмом стала видна тропа, тянущаяся дальше, в низину. Скорее всего, это был путь к водопою, так как издали доносились звуки текущей воды русло которой скрывали деревья уже теперь отчетливо видного леса.
— Если зверь спешит к водопою, то помешать ему утолить жажду было бы худшим поводом для знакомства, — подумал он.
В ночном воздухе раздавался теперь уже не только устрашающий топот, но и хриплое, с присвистом, дыхание.
