Мэнли Холл - Двенадцать учителей человечества
Следовательно, конфуцианство есть дисциплина самосовершенствования, посвящения всей жизни без остатка достижению высокой цели, следуя благородным побуждениям. Благородство необходимо взращивать с самого детства. Благородство — это мягкость, бескорыстие, благоразумие, терпимость, сдержанность и более всего постоянная сосредоточенность ума на атрибутах истинного величия. Занимая невысокий пост, человек должен быть добросовестным, на высоком посту он должен быть справедливым; во всех делах он должен быть честным, и всю жизнь при любых обстоятельствах он должен ценить свою честь дороже любой прибыли, а свой характер — дороже компромисса.
Возможно, все это непохоже на метафизическую дисциплину, и все же успешное выполнение конфуцианского кодекса легким никак не назовешь. Можно молиться ежедневно по несколько минут или ненадолго погружаться в размышление перед принятием какого-нибудь серьезного решения. Но все время вести правильную жизнь просто потому, что правильный образ жизни составляет первейшую обязанность человека по отношению к самому себе и другим, — это испытание мужества и преданности этим идеям даже для самых сильных натур. Каким замечательным был бы мир, если бы все люди были честными; и все же честность — такое короткое слово и такое простое дело — дается неописуемым трудом. Мир лучше войны, честность проще интриганства, мудрость более естественна, чем невежество, но мир выбирает менее благородный путь, и лишь немногие осуществляют те простые добродетели, которые и составляют самую сущность человеческих взаимоотношений.
Для Конфуция основные реалии жизни были очевидны. Он жил в их окружении более благородно, чем большинство людей. Он учил им с такой самоотдачей, которая снискала ему уважение всего мира. Он принадлежит не Китаю, а всему человечеству. Его идеи, живущие в веках, доходят до нас через двадцать пять столетий такими же истинными и практическими, какими они были в его дни. Как было бы хорошо, если бы Конфуций жил в наше время и проповедовал честь и честность нынешнему поколению, которое нуждается в нем так же остро, как и древний Китай. Но если бы он постоял на углах улиц наших городов, он снова потерпел бы те же неудачи, которые переживал и раньше. Как и прежде, его примеру последовали бы очень немногие; даже сегодня маловероятно, что найдутся правители, готовые прислушаться к нему, или принцы, которые сделают его своим министром, или король, который принял бы к сведению его доктрины. Честности и чести ныне почти нет места в делах империи. И все же когда-нибудь в будущем, лучшем, чем настоящее, мир вспомнит человека, который даровал Китаю жизнь, преисполненную мудрости.
После смерти Конфуция главным истолкователем его доктрины стал философ Менций, родившийся в 372 г. до н. э. и скончавшийся примерно в 289 г. до н. э. Как и Конфуций, Менций вел спокойную, ничем не примечательную жизнь. Через несколько веков после смерти его канонизировали вместе с Конфуцием; он почитаем народом Китая почти наравне со своим учителем, как выразитель доктрин добродетели и мудрости.
Цитаты
Приведенные ниже выдержки из «Аналектов» дают представление о глубине и благородстве ума Конфуция.
Не поступай по отношению к кому бы то ни было так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой.
Народ, которым правят деспотично и заставляют следовать установленному порядку с помощью наказаний, возможно, и не допустит нарушений закона, но утратит умение давать правильную моральную оценку поступкам.
Людей можно заставить следовать определенным путем, но нельзя заставить понять, по какой причине это нужно.
Если бы у страны в течение ста лет были только хорошие правители, можно было бы искоренить преступность и отменить смертную казнь.
Человек высшего типа — это тот, кто прежде действует, а уж потом говорит и исповедует только то, что осуществляет на практике.
Человек, в сердце которого нет милосердия, — какое ему дело до церемоний? Человек, в сердце которого нет милосердия, — какое ему дело до музыки?
Разве не мудрец тот, кто не предвидит обман и не подозревает других в недобросовестности, а сразу распознает их при первом же проявлении?
Когда однажды Конфуция спросили о принципе воздаяния добром за зло, мастер ответил: «Ну а чем же тогда платить за добро? Наоборот, следует отвечать справедливостью на несправедливость и платить добром за добро».
Мое предназначение — указывать, а не создавать.
Если я прогуливаюсь с двумя людьми, то каждый из них будет мне учителем. Я различу хорошее в одном и перейму это и дурное в другом и исправлю это в себе.
Я не могу претендовать на божественную мудрость и совершенную добродетель.
Все, что можно сказать обо мне, — это что я никогда не колеблюсь на том пути, которым следую, и неутомим в наставлении других.
Я имел обыкновение проводить целые дни без еды и целые ночи без сна, чтобы размышлять. Но не добился никакого успеха. Учение, как я понял, приносило больше пользы.
Учение без мышления — напрасный труд, мышление без учения опасно.
Что толку узнать верный путь утром, если ночью придет смертный час?
Ученик, который твердо решил изучать принципы добродетели и тем не менее стыдится плохой одежды и грубой пищи, все еще не готов воспринимать наставления.
Добродетель не может жить в одиночестве: вокруг нее обязательно возникают соседи.
Бессмысленно обсуждать свершившиеся факты, протестовать против того, чего не исправить, придираться к прошлому.
Трудно найти человека, который, потратив три года на работу над собой, не добился счастья.
Никогда не меняются два типа людей: мудрейшие из мудрых и тупейшие из тупых.
ЛАО-ЦЗЫ
Лао-цзы — загадочный мудрец
Однажды ночью 604 г. до н. э. небо над нынешней китайской провинцией Хэнань внезапно озарила огромная падающая звезда. В это самое время под сливой крестьянка, изнуренная работой на полях феодала, давала жизнь сыну. Мать — жившая в бедности вдова — нарекла новорожденного сына Сливовым Деревцем, а потом, обратив внимание на необыкновенно длинные мочки его ушей, добавила к имени слово «Ухо». Малыш Ухо Сливового Деревца во многом отличался от остальных детей. Согласно преданию он был зачат без участия смертного отца под влиянием гигантской кометы, зависшей над Гуй-дэ в момент зачатия. Он родился с густой копной длинных белых волос и кустистыми белыми бровями. Как и все младенцы, он выглядел старым и мудрым. Предание в своей извечно болтливой манере совершенно серьезно утверждает, что он родился в семидесятый день рождения.
В Китае любая история быстро приукрашивается сверхъестественными явлениями, но с уверенностью можно сказать, что маленький Ухо Сливового Деревца действительно был из низов и имел туманное происхождение; в противном случае его предки не ускользнули бы от пытливого взгляда китайских историков. Его юность также покрыта мраком неизвестности, но, судя по бедности того класса, к которому он принадлежал по рождению, его борьба за получение образования была долгой и трудной. Сопутствовавшие его появлению на свет предзнаменования пророчили ему высокое положение в сфере знаний, и он блистательно исполнил это предназначение, преодолев все препятствия, созданные происхождением и случаем.
Он жил один, учился в одиночку и размышлял в одиночестве. Лишенный возможностей получить образование в собственной стране, он искал бесценную тайну веков в глубинах своей души. Сама его безвестность превратилась в главный принцип жизни. О его личности известно так мало, что современные скептики пытаются доказать, что само его существование — всего лишь плод воображения китайцев.
Шли годы, увеличивая возраст этого человека с белыми волосами, а вместе с ними пришли и почет, и высокое положение; он был назначен библиотекарем династии Чжоу. Это важное назначение стало поворотным пунктом в жизни философа. Он вышел из борьбы за знания, оказавшись в средоточии знаний, накопленных миром. Третий кабинет министров эпохи Чжоу разделялся на две группы ученых мужей. Первая именовалась Управлением летописцев, вторая — Управлением астрологов. У летописцев были две обязанности. Во-первых, записывать все слова и дела императора и облекать в нетленную форму все законы и эдикты государства. Вторая из обязанностей заключалась в собирании, систематизации и регистрации всех видов знаний из провинций империи и всех остальных стран цивилизованного мира. Управление астрологов тоже выполняло две задачи. Первая заключалась в расчете движения всех планет и звезд, вычислении затмений и появления комет, а также ведении календаря и внесении в него поправок. Второй их обязанностью было сопоставлять свои данные с материалами, систематизированными и сохраненными летописцами, таким образом постоянно проверяя взаимосвязь между небесными явлениями и общественным и политическим положением человека.
