Александра Давид-Ниэль - Тайные учения Тибета (сборник)
Можно обойтись без статуи или рисунка, и представить себе форму Будды. Тогда он представляется в образе человека, одетого в религиозную одежду и окруженного светом, и постоянно стоит перед мысленным взором человека.
Концентрация на речи происходит путем визуализации изображения круга размером с шляпку гвоздя, на которой написан слог « Хри » (hri) [169] , причем линии букв – толщиной в волос.
Концентрация на сознании происходит путем представления перед собой точки размером с горошину, из которой исходят лучи света [170] .
* * *В упражнения, преподаваемые новичкам (предварительное или элементарное обучение), включается упражнение по удалению мыслей в тот самый момент, когда они только зарождаются; также в этом упражнении новичку предлагается позволить мысли продолжаться, не давая ей принять конкретную форму (не останавливаясь, чтобы сделать из нее ментальный образ).
Когда человек медитирует, он чувствует, что в нем с огромной скоростью возникает множество идей, одна за другой. Поэтому, как только начинает возникать некая мысль, она должна быть срезана под корень, чтобы медитация могла продолжиться.
Продолжая медитацию и постепенно продлевая длительность периодов безмыслия, человек наконец замечает (чего до этого момента он просто не видел), что идеи формируются непроизвольно, следуя одна за другой, и образуют бесконечную последовательность.
Это открытие непроизвольного формирования идей равноценно обнаружению скрытых врагов. Таким образом, человек оказывается в состоянии, подобном тому, когда он стоит на берегу реки и смотрит на протекающую мимо него воду. Спокойное и наблюдающее сознание наблюдает за движением непрерывного потока – как вода – идей, которые непрерывно следуют одна за другой.
Если сознание достигает этого состояния, хотя бы на мгновение, оно начинает понимать рождение и прекращение ментальных образований.
Затем кажется, что эти ментальные образования – поскольку на них было сосредоточено наблюдение (а прежде человек не осознавал этого), – становятся более многочисленными, но это не так.
Реальность находится вне возникновения ментальных образований и немедленно кладет конец этому их возникновению.
На втором месте находится упражнение, которое состоит в отбрасывании возникших несформулированных идей.
Какой бы ни была пришедшая вам в голову идея, на нее не следует обращать никакого внимания; ее следует оставить саму по себе, не позволяя себе оказаться под ее влиянием, не рассуждая о ней и даже не стремясь отбросить ее. Таким образом, сознание напоминает пастуха, пасущего стадо, и продолжает медитацию.
Если вы будете упорно продолжать действовать подобным образом, ментальные образования больше не будут появляться и сознание достигнет состояния покоя, сконцентрируется в одну точку.
Мастер Гамбопа (другое имя Дагпо Лха Дже) сказал:
Когда сознание остается расслабленным,
оно становится тихим,
Когда ничто не взбаламучивает воду, она становится
прозрачной.
Отшельник Миларепа, Бог созерцательных отшельников, сказал: «Сохраняя естественное состояние сознания, не заставляя его принимать конкретную форму [171] , вы видите, как занимается первая заря Знания.
Когда вы держите сознание расслабленным, текущим, как спокойный речной поток, в нем отражается Реальность».
Мудрый Сараха подвел итог этого двойного процесса медитации в следующих строках:
«Когда сознание остается привязанным к чему-либо, оно пытается блуждать, двигаясь беспорядочно.
Когда оно остается свободным, оно остается неподвижным.
Я понял, что это такое же трудноуправляемое животное, как верблюд».
* * *Высшее учение включает медитацию относительно того, что есть сознание, остающееся без движения, и что находится в движении (зритель и действующее лицо).
(1) Сознание должно наблюдаться, находясь в состоянии тихого покоя. (2) Мы должны исследовать природу этого неподвижного «объекта». (3) Мы должны исследовать, как то, что называют сознанием, остается в покое и как оно перемещается, оставляя свое спокойствие.
Мы должны исследовать: (1) появляется ли в сознании движение в состоянии ином, кроме спокойствия; (2) перемещается ли это сознание даже когда оно находится в покое; (3) является ли его движение чем-то иным, кроме как состоянием неподвижности (состоянием покоя) или нет.
Мы должны исследовать, каков вид реальности этого движения и какова причина, обуславливающая прекращение этого движения.
Мы сделали вывод, что то, что движется, совершенно не отличается от того, что остается неподвижным. Достигнув этой точки, мы должны спросить себя: если сознание, которое замечает то, что перемещается, и то, что остается неподвижным, отличается от них – не есть ли это «я» того, что перемещается, и того, что остается неподвижным.
Затем мы устанавливаем, что наблюдатель и наблюдаемый объект неотделимы. И, поскольку невозможно классифицировать эти два предмета (наблюдатель и наблюдаемый объект) как являющиеся дуальностью или единым объектом, их называют «целью, находящейся за пределами сознания» и «целью, выходящей за пределы всех теорий».
Сказано:
«Однако, сколь благородны могут быть, цели, созданные столь бренным сознанием .
И то, что находится вне сознания, нельзя назвать целью».
В Сутре, озаглавленной «Вопросы Кашьяпы», мы читаем:
«Если тереть две палочки одна об другую, возникает огонь.
И порожденный ими огонь затем пожирает обе палочки.
Точно так же поглощается разум, рожденный двумя – парой, образованной «неподвижным» и «движущимся», а также наблюдателем, который рассматривает их дуальность».
Эта медитация называется: «прозорливая медитация отшельника». Ее не следует путать с «прозорливой медитацией ученого», потому что последний исследует объекты извне.
Законоведы « Чаг гья ченпо » также проповедуют способы использования в целях духовного развития препятствий; кроме того, они обучают множеству способов анализировать сознание:
Действительно ли это – вещь, состоящая из материи?
Если этот объект материален, из какого вида материи он сделан?
Если это объективно существующая вещь, какова ее форма, ее цвет?
Если это – «знающий», не является ли это идеей, которая пришла на время?
Что тогда является этим нематериальным объектом, который проявляется в различных формах?
Что является тем, что создало этот нематериальный объект?
Если бы сознание было реальной сущностью, то было бы возможно считать его своего рода веществом.
После дальнейших рассуждений человек приходит к выводу, что сознание не материально и не нематериально и что оно не относится ни к какой категории объектов, относительно которых можно сказать, что «они существуют» или «они не существуют».
Вопросы все еще продолжаются, и мы приходим к проблеме относительно составного или несоставного характера сознания.
Является ли сознание простым, несоставным объектом?
Является ли сознание составным объектом?
Если оно несоставной объект, то почему оно проявляется столь различными способами?
Если оно является составным, как оно может быть приведено к тому состоянию «пустоты», в котором есть только единство и гармония?
Продолжая наши исследования, мы приходим к тому, что признаем: сознание свободно от крайностей, как единственности, так и множественности.
«В состоянии покоя человек, который достиг этого понимания, дошел до истинного результата медитации; для него все объекты кажутся столь же иллюзорными, как и формы, созданные миражом».
Сказано:
Передо мной, позади меня, во все стороны от меня,
Везде, куда бы я ни посмотрел, я вижу «Это оно само».
Сегодня, o мастер, иллюзия была рассеяна;
Впредь я не спрошу ничего подобного.
Тайные изустные учения в тибетских буддийских сектах
Предисловие Алана Уоттса
В течение нескольких лет я упоминал эту, до настоящего времени редкую и неизвестную почти никому работу так: «Я рассказывал вам об этой книге», потому что часто считалось, что я высосал свои объяснения буддизма из пальца, тем самым фальсифицируя подлинное обучение. Мадам Александра Давид-Ниэль путешествовала и училась в Тибете, приняла последнего ламу, покойного Йонгджена, как своего сына, и описала события своей жизни в работах с такими интригующими названиями, как «Посвящение и Посвященные в Тибете» и «Мистики и маги Тибета». Обе эти книги впервые появились в английском переводе в 1931 году. Название этой книги также несет на себе отпечаток эзотеричности, напоминая о фантазиях Талбота Манди, Джеймса Хилтона и Лобсанга Рампы, кто, зная тибетский буддизм весьма поверхностно, дали нам изображение Тибета как тайной цитадели, где собрались самые таинственные и искусные мастера оккультизма и магии, изображая высокопоставленных буддистских монахов, или лам, как людей, психические возможности которых выходят далеко за пределы обычных смертных.
