Гаура Дэви - Небо на земле
Одна из них, Роза, эффектная молодая женщина из Италии, носит на плече обезьяну и кормит ее грудью. Но особенно меня привлекают двое американцев — Даниэль и Ситарам. Несмотря на юный возраст, они выглядят мудрыми и опытными. Я бы хотела стать такой, как они: смелой, бесстрашной, уверенной в себе; иметь такое же сознание, как у них. Я решила покрасить волосы хной в красный цвет и сделать на руке тату. Воспринимаю это как свой первый смелый поступок.
12 03.1972
Утром раздался стук в дверь моей комнаты, и вошел Карло (его духовное имя — Шанти). Я не видела его шесть лет и едва узнала. У него все та же мальчишеская улыбка, но выражение лица взрослого мудрого человека. Его неожиданный приход произвел на меня глубокое впечатление.
Шанти был одним из первых моих знакомых, покинувших Милан с целью открыть для себя Восток. Шесть лет назад, когда ему было шестнадцать, он пересек Афганистан и Пакистан, чтобы попасть в Индию, двигаясь по тому же маршруту, по которому шли многие в те годы. Я искренне восхищалась смелостью и верой этих людей, следующих «по пути» практически без денег, ради своего поиска рискуя всем. Мне рассказывали, что последние несколько лет Шанти провел в обществе многих индийских гуру и теперь уже сам стал гуру. Он говорил как–то необычно, медленно и очень спокойно. Я хочу остаться с ним, поскольку чувствую, что он может мне открыть нечто.
В 1966 г. в старой части Милана, на маленьком заброшенном, обледенелом чердаке, мы с друзьями познали первый опыт общинной жизни. Там мы вместе начали курить марихуану и бредить тайнами Востока. В то время Шанти и несколько его друзей стали первыми длинноволосыми хиппи в городе. Люди на улицах высмеивали и оскорбляли их, выкрикивая: «Эй, бездельники, идите на работу!».
Впервые я встретила его в Брере, в ресторане. Он был вместе с Джанни. Я угостила их обедом, и потом мы часто виделись. Мы не пропускали ни одного сумасшедшего действа на улицах Милана, ни одной культурной акции или хеппенинга, за что в итоге были несколько раз арестованы. Джанни исключили из Сан — Витора после полутора лет занятий за то, что у него обнаружили небольшое количество гашиша. В итоге он попал в тюрьму. Потом Шанти внезапно уехал в Индию, автостопом. Так я рассталась с ним. В последующие годы я сосредоточилась на своих университетских занятиях по философии и оказалась вовлеченной в студенческое движение 1968 г.
На несколько лет я забыла о своей мечте об Индии, забыла даже своих старых друзей. И вот Шанти нашел меня, и мы снова были вместе. Не могу в это поверить. Шанти начинает поддразнивать меня из–за того, что я с Пьеро и Клаудио, а они интересуются буддизмом. Он объясняет, что индуизм гораздо более продвинутая система, но в данный момент я не особенно понимаю разницу. Просто кажется, что мне нужно остаться с Шанти, хотя бы из–за того, что Пьеро и Клаудио не очень–то хотят заботиться обо мне. Они готовятся к своему путешествию, а я чувствую себя потерянной и одинокой, особенно потому, что пока почти не говорю по–английски. В итоге все–таки я решаю еще на некоторое время остаться с Пьеро и Клаудио и посетить буддийский семинар. Это оказался семинар по Випассане, и проводил его известный Учитель Гоенка. Даже Джанни решил завязать с морфием и посетить семинар.
15.03.1972
Семинар начался сегодня. Никогда в жизни я не участвовала ни в чем подобном, и все происходящее вызывало У меня живой интерес. Здесь чисто. Семинар организован очень хорошо и четко. Половина участников — европейцы, половина — индийцы. Но здешние индийцы — респектабельные люди, одетые в основном в белые безукоризненно чистые одежды и уделяющие большое внимание Дисциплине. Кажется, что каждый их жест, начиная от еды и заканчивая купанием, — это дань ритуалу.
Я все еще слегка волнуюсь и слишком эмоциональна, поскольку впервые в жизни увижу Мастера, гуру.
17.03.1972
Я здесь уже три дня, и мне довольно трудно: невероятно жарко и режим тяжелый.
Мы встаем в пять утра, принимаем душ и пытаемся медитировать в тишине. Нам нужно целиком сконцентрироваться на дыхании, но мне кажется почти невозможным сидеть на полу со скрещенными ногами при отсутствии мыслей. Тем не менее я полна решимости продолжать попытки. Один раз в день мы собираемся в большом зале перед Учителем — Гоенкой.
Ему около пятидесяти. У него крепкое телосложение и круглый, как у Будды, живот. Он излучает удивительно спокойную, мирную, добрую и плотную энергию. Вместес ним мы поем мелодичный бхаджан. В конце пения он несколько раз повторяет на английском: «Любовь, бесконечная любовь ко всем существам». Это его каждодневное учение. Он разрешает каждому посидеть перед ним несколько минут в тишине, вступая в индивидуальное, прямое, телепатическое общение. Когда подходит моя очередь, я чувствую страх. Сидя перед ним, я осознаю свой беспокойный ум и негативные, даже агрессивные мысли по отношению к нему и боюсь, что он может это все видеть. У меня ощущение, что сижу перед зеркалом, и понимаю, что многое внутри меня требует очищения.
24.03.1972
Последний день семинара. Я рада его окончанию. По возвращении в гостиницу я снова встречаюсь с Шанти и прошу разрешения остаться с ним, поскольку Пьеро и Клаудио направляются в Непал. Я хочу уехать из города, но чувствую, что мне предстоит еще многое узнать об Индии. Я рассказываю Шанти о желании встретить гуру, и он приглашает меня поехать с ним в Алмору, где он со своими друзьями, радужными цыганами, арендует дом. Он говорит, что многие индийские Мастера и святые живут в горах, и я счастлива поехать с ним.
24.03.1972
Мы бродим по бомбейскому базару, наводненному людьми всех цветов кожи. Здесь ощущается кипучая, пульсирующая энергия — выражение любви и тепла. Женщины настолько красивы, что я не устаю любоваться ими. Они — воплощение совершенной женственности, гармоничные и грациозные. Их манеры целомудренны и добродетельны, цветные сари восхитительны. Индия начинает увлекать меня, и я горю желанием продолжить путешествие.
Сегодня я уезжаю в Раджастхан вместе с Джанни и Шанти. Это первая остановка на пути в Алмору — конечную цель нашего маршрута. Мы хотим найти гуру, которого Шанти знает как Хари Пури. Он живет в окрестностях Джайпура.
НЬЮ-ДЕЛИ, 27.03.1972
Мы прилетели в Дели. Здесь не так жарко, как в Бомбее, и, по–моему, несколько более цивилизованно. Мы остановились в очень уютной маленькой гостинице и напились свежевыжатого сока со льдом прямо на улице. Мне сказали, что пить и есть то, что готовят на улице, опасно, но я чувствую какую–то защищенность и не хочу быть привередливой. Я полна решимости окунуться с головой во все происходящее и, не сдерживая себя, добраться до самого Дна.
ДЖАЙПУР. 29.03.1972
Джайпур, штат Раджастхан. Мы прибыли сюда поездом, двигаясь медленно, останавливаясь на каждом углу. Поезд грязный и пыльный, переполненный людьми. Полки деревянные, жесткие и неудобные. К счастью, у меня уже был некоторый опыт передвижения с таким дискомфортом во время путешествий по Марокко.
Мы берем рикшу и направляемся за город, в джунгли, на поиски Учителя Шанти. Это дикое место, полное садху. Они выглядят не менее дико. У них длинные волосы, повисшие засаленными клоками–дредами, которые они никогда не расчесывают. Их тела напоминают тела диких кошек из джунглей, они постоянно курят гашиш. Я не понимаю ни слова из того, что они говорят, но это и неважно. Они продолжают разговаривать, отвлеченно рассказывая нам истории о том, как убивали тигра голыми руками, и т. д. Я пробираюсь сквозь них, чтобы прилечь отдохнуть с Джанни, а один из садху задирает мне юбку — посмотреть, есть ли под ней что–нибудь. Они также настаивают на том, чтобы я курила вместе с ними. Я неприятно поражена их манерами и шокирована поведением.
Позднее они представляют меня своему Учителю. Он невысокого роста, невероятно худой, гладко выбрит, он болен. Лежит на кровати, и его глаза почти не двигаются. От него исходит удивительная любовь. Я глубоко тронута и хочу что–нибудь подарить ему. Поскольку невозможно напрямую поговорить с ним, мы обмениваемся взглядами, и волны любви прокатываются между нами. Вероятно, он скоро умрет. Говорят, он неизлечимо болен.
02.04.1972
Сегодня мы ходили на базар за тканью. В лавках царит атмосфера виртуального бездействия. Ты сидишь, пьешь чай, болтаешь и рассказываешь историю своей жизни. Потом продавцы достают и выкладывают весь имеющийся в лавке товар, и в итоге ты покупаешь что–нибудь. Женщин никогда не увидишь в таких магазинчиках, здесь только мужчины, сидящие на широких белых лавках со скрещенными или вытянутыми вперед ногами. Кажется, что время остановилось для них и они на самом деле не ждут покупателей, а просто живут, пребывая практически в состоянии медитации.
Мы зашли поесть в роскошный ресторан, обустроенный в стиле махараджей. Нас приняли как очень важных персон. Вышколенность индийских официантов просто поразительна. Я смущена и чувствую себя отъявленной колонисткой, держательницей привилегий. Что до меня, так я бы лучше остановилась дома у простых бедных индийцев.
