Беседы за сестриноской трапезой древнего епископа Евангела - Святитель (Сербский) Николай Велимирович

Annotation

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

БЕСЕДЫ за сестринской трапезой древнего епископа Евангела, найденные и переписанные из старых монастырских архивов

Москва СВЕТЛЫЙ БЕРЕГ 2008

Перевод с сербского Анны Евстратовой

Художник Татьяна Юшманова

© СВЕТЛЫЙ БЕРЕГ Макет, оформление, 2008. © А. Евстратова. Перевод с сербского, 2008 © Т. Юшманова. Обложка, 2008

Беседа первая

Беседа вторая

Беседа третья

Беседа четвёртая

Беседа пятая

Тропарь св. блгв. Стефану Высокому

Кондак св. блгв. Стефану Высокому

Беседа шестая

Беседа седьмая

Беседа восьмая

Беседа девятая

Беседа десятая

Беседа первая

Во имя Бога Вседержителя и Пресвятой Бого­родицы.

Сказано в Священном Писании: не о хлебе еди- нем жив будет человек, но о всяцем глаголе Божии (J1 к. 4, 4). Дщери мои духовные, услышьте меня и уразу­мейте меня: говорю я вам о глаголе Божием как о пище именно теперь, когда уста ваши вкушают хлеб и иные снеди земные. Глагол же Божий, слово Бо- жие для человека — точно такая же насущная пиша, как и хлеб, что перед вами. И более того. Разве земную пищу не едят и скоты? И если бы человек вкушал только пищу земную, без знания и употреб­ления пищи небесной — глагола Божия, то этим он, подобно скоту, поддерживал бы только своё тело, а душа его умерла бы с голоду.

Выслушайте, дщери мои, и внесите в свой ра­зум и в своё сердце два слова, которые я хочу сказать вам. Слово первое: истинный человек даже земную пищу не вкушает, не претворив её при этом в небес­ную. Вот как сие бывает.

Сев за трапезу и увидев хлеб, соль и прочие яс­тва, помышляет он так: «Сия трапеза — Божия, мы же все гости за Божией трапезой. Се, Отец небесный угощает Своих чад, странников на земле. Слава Ему и хвала».

А далее, вкушая, рассуждает он так: «Хлеб об­ладает своим вкусом, соль — своим, овощи — своим, и всякое брашно имеет свой особый вкус. Всему, что едим мы и пьём, особый вкус дан Богом. Итак, всё от Бога; от Бога и наше чувство вкуса. Если бы не сообщил Бог нашему языку и устам чувства вкуса, мы не могли бы отличить вкуса хлеба от вкуса соли, вкуса соли - от вкуса рыбы. Всё было бы для нас безразлично и одинаково, как, скажем, безразличен и одинаков вид всех вещей в мире для слепого».

Если же тебе придёт скверный помысл: «Как это говорят, будто Бог дал нам пищу и поставил трапезу, раз мы сами пахали, и сеяли, и жали, и собирали, и мололи, и месили, и пекли?» На таковой помысл отвечай, дщерь: «Чья земля, если не Господня? Чьё семя, если не Господне? Чей дождь поливал его, и чьё солнце согревало его?» Воистину, всё — от Бога, и всё - Божие. Самое важное и необходимое — от Бога, а самое малое — от нас и нашего труда.

Когда праведная Руфь пришла на поле Вооза, Вооз позволил ей подбирать колосья между сно­пами позади жнецов. Руфь собирала их и относила своей свекрови Ноемини, и обе они благословляли праведного Вооза. Вооз не дал им готового хлеба, но дал им колосья. Они собирали, они мололи, они месили, они пекли и затем ели. А всё-таки они вспоминали не свой труд, а Воозов дар и, вкушая готовый хлеб, говорили, что вкушают хлеб Воозов, а не свой. Кольми паче мы должны говорить, что вкушаем хлеб Божий! Ибо и Вооз сеял Божие семя на Божией земле, и семя это Бог поливал Своим дождём и согревал Своим солнцем. Во всяком даре, принимаемом людьми от людей, большая часть — Божия, меньшая же — человеческая.

Вот так, дщери мои, размышляйте за трапе­зой, сердцем и душою вознося славу и хвалу все­милостивому Богу. А так размышляя, вы вносите словесность во вкушаемую вами бессловесную пищу земную; и так вы пищу телесную осоляете и услаждаете духом и истиной. И овца пережёвы­вает жвачку из травы, которую ест, — это делает для неё пищу слаще. У людей того нет. Но блажен тот, кто навыкнет пережёвывать телесную пищу духом своим. Такому человеку всякая пища на земле бу­дет сладка, ибо это духовное пережёвывание делает бессловесную пищу словесной, земную — небесной, телесную — духовной.

Великие подвижники и подвижницы пита­лись скудно: подчас одним хлебом или только сы­рым зелием. А жили они долго, и были довольны, и свидетельствовали о том, что сия скудная еда была им весьма сладка и приятна. Почему? Потому что они умели, так сказать, «пережёвывать телесную пищу духом своим». Уменьшая свою меру хлеба, они благословляли его именем Христовым и вкушали с удовольствием, не жалуясь на скудость и нимало не завидуя тем, кто питается обильными земными брашнами без благословения, без размышления и бессловесно.

Вот вам первое слово, слово о том, что ис­тинный человек и земную пищу должен вкушать, претворяя её в небесную. Второе же слово, которое желал я сказать вам, — о том, как человек воистину живёт и питается всяким глаголом Божиим. Но это учение изложу я вам, с Божией помощью, в другой праздник, когда пригласите вы меня за свою сест­ринскую трапезу, любезные мои дщери духовные. Да благословит вас Бог и на земле, и на небесах. Аминь.

Беседа вторая

Вы читаете Псалтирь, дщери мои? Читайте её больше. Это молитвослов, которому нет рав­ных в мире. Чрез Псалтирь глаголет царь, всецело обратившийся в раба Божия; великий человек, именующий себя червём пред величием Божиим; покаянник, денно и нощно омывающийся слезами; богочтец, восторженно призывающий весь мир, всю вселенную - и небо, и землю - хвалить Гос­пода; богодухновенный пророк, под звуки струн заранее оплакавший страсти Христовы и воспев­ший воскресение Его, и славу, и победу.

Знаю я, что вы читаете Псалтирь, дщери мои. Но говорю вам: читайте её и больше. В афонской Карее в келии иже во святых отца нашего Саввы дивные сербские монахи прочитывают всю Псал­тирь, от корки до корки, ежедневно. Так они делают семьсот лет, изо дня в день. Нигде на свете нет та­кого.

Не забыл я, о чём хотел говорить. Обещал я рассказать вам о глаголе Божием как о пище жизни человеческой. Псалмопевец в Ветхом Завете опытно свидетельствует о сем яснее многих других: Воз- радуюся аз о словесех Твоих, яко обретаяй корысть многу (Пс. 118, 162). Разве радость — не пища для души скорбящей, и слезящей, и одинокой? Козда в скорби услышите вы голос матери своей или под­руги, которую давно не видели, вы забываете и о пище, и о питье, и сердце ваше сбрасывает с себя траурные одежды - и радуется. Насыщается тогда сердце ваше более, чем если бы вы вкушали самые приятные яства, какие только земля даёт чреву.

Знаете вы историю святой Марии Магда­лины? Как потемнела она от скорби на Голгофе, как искала мёртвое тело Господне; и как на заре встретил её воскресший Иисус и обратился к ней, назвав единственным словом: Марие. От одного этого дорогого слова из уст Христовых её алчущая и жаждущая душа насытилась, восхитилась, ис­полнилась блаженства - насытилась более, нежели всеми земными брашнами, кои она когда-либо в жизни пробовала. И она пала к ногам Иисусовым, воскликнув: Раввуни (Ин. 20, 16).

И ещё псалмопевец говорит Богу живому о глаголах Его: Коль сладка гортани моему словеса Твоя, пане меда устом моим (Пс. 118, 103). Означает сие, дщери мои, что слова Божии слаще и самой сладкой телесной пищи. Ибо сладость телесной пищи длится от обеда до ужина — сладость же слов Божиих пребывает вовеки.

И ещё одно речение святого царя-псалмопевца приведу я вам. Он так глаголет Богу своему: То мя утеши во смирении моем, яко слово Твое живи мя (Пс. 118, 50). Слышите ли сию истину, дщери мои? «Слово Твоё живит меня», - вот что говорит псал­мопевец. Не говорит: «Хлеб Твой живит меня», или «вино Твоё», или «масло Твоё», или «овны с Ли­вана», или «тельцы упитанные живят меня». Нет, не говорит сего, но говорит: слово Твое живи мя.

Сколь это дивно и прекрасно! Слово Божие оживляет. Разве скорбящего об умерших родителях, брате или сестре оживят и утешат хлеб и сыр, рыба и мясо? Воистину, нет. Иаир и его супруга были как мёртвые, когда умерла дочь их, — как и всякие ро­дители умершего дитяти. И вот среди плача и ры­даний пришёл Христос. Если бы Он поставил пред ними трапезу, как у царя Соломона, это не оживило бы их и не утешило. Но Он утешил и оживил их словом Своим: отроковица несть умерла, но спит (Мк. 5, 39). О сладкие глаголы, сладчайшие и мёда, и млека, и всех обильных яств царя Соломона! Вос­кресив дочь, умершую телом, Господь тем самым воскресил и родителей, умерших духом. Воззвал Господь к умершей отроковице: талифа куми, — что значит: девице, тебе глаголю, востани (Мк. 5,41). И слово Божие оживило умершую. Воззвал Господь к четверодневному Лазарю: Лазаре, гряди вон (Ин. 11, 43). И мертвец восстал из мёртвых.