Чогьям Трунгпа Ринпоче - Безумная мудрость
Третий стиль передачи называется гьялва гонг-гью. Гонг-гью означает «линия мысли» или «линия ума». С точки зрения линии мысли даже метод создания ситуаций груб и примитивен. Главную роль играет взаимопонимание, создающее общую атмосферу, в которой послание становится понятым. Если гуру безумной мудрости — подлинно реализованное существо, происходит подлинная передача, средствами которой служат не слова и не символы, — ощущение точности передаётся посредством простого пребывания. Передача может принять форму ожидания — ожидания ничего. Она может принять форму притворства, как будто гуру и ученик медитируют вместе, хотя на самом деле они ничего не делают. Передача может предполагать весьма непринуждённые, неформальные отношения: обсуждение погоды, вкуса чая, рецептов приготовления карри, китайской лапши или блюд макробиотической кухни, истории своей страны и соседних стран — всё что угодно.
Безумная мудрость линии мысли принимает форму, которая может огорчить ревностных, усердных слушателей учений. Вы можете прийти к учителю, можете старательно готовиться к этому визиту, а учитель будет совсем незаинтересован в разговоре с вами. Он будет занят чтением газеты. Он также может создать «мрачную атмосферу», использовать определённую напряжённость, которая придаст устрашающий вид всей обстановке. Но ничего не произойдёт — всё будет настолько статично, что вы выйдите от учителя с чувством облегчения, радуясь, что вам больше не нужно находиться рядом с ним. Но затем с вами что-то происходит — будто всё, что должно было произойти с вами в эти мгновения тишины или энергии, произошло.
Линия мысли — это линия присутствия, а не каких-то событий. Кроме того, эта линия обладает свойством необычайной обыкновенности.
В ходе традиционной абхишеки, или церемонии инициации, энергия линии мысли передаётся в вашу систему на уровне четвёртой абхишеки. В этот момент гуру внезапно спрашивает вас: «Как тебя зовут?» или: «Где твой ум?» Этот краткий и внезапный вопрос моментально пресекает подсознательную болтовню, создавая иной тип недоумения — [относительно того недоумения, что уже присутствует в вашем уме]. Вы ищете ответ и осознаёте, что у вас есть имя, и учитель хочет его знать. Это так, словно раньше у вас не было имени, а теперь вы обнаружили, что оно у вас есть. Таков этот внезапный момент.
Конечно, такие церемонии часто проводятся с нарушениями. Если учитель следует исключительно писаниям и комментариям, а ученик сосредоточенно и увлечённо ждёт чего-то могущественного, то оба в равной мере упускают суть происходящего.
Передача линии мысли — это учение дхармакайи, передача знаков и символов — создание ситуаций — это учения уровня самбхогакайи, а передача посредством слов — это уровень нирманакайи. При помощи этих трёх стилей гуру безумной мудрости общается с потенциальным учеником безумной мудрости.
Всё это не так странно, как может показаться. Тем не менее существует скрытая тенденция использовать преимущества озорного качества реальности, в результате чего возникает чувство безумия или того, что та или иная вещь не является такой уж плотной и устойчивой. Наше чувство безопасности оказывается под угрозой. Поэтому принимающий безумную мудрость, идеальный ученик безумной мудрости, будет чувствовать себя совершенно незащищённым, ощущать угрозу. Таким образом, вы создаёте одну половину безумной мудрости, а гуру создаёт другую. Ситуация тревожит и гуру, и ученика. Уму не над чем работать. Внезапно возникает промежуток — растерянность.
Эта растерянность отличается от растерянности неведения. Эта растерянность возникает в промежутке между вопросом и ответом. Это граница между вопросом и ответом. Когда есть вопрос и вы почти готовы на него ответить, возникает промежуток. Вопрос уже испарился, а ответ ещё не пришёл. Уже есть ощущение смысла ответа, чувство, что происходит что-то положительное, но ещё ничего не произошло. Это момент, когда ответ вот-вот родится, а вопрос только что умер.
Это очень странная химическая реакция: комбинация смерти вопроса и рождения ответа создаёт неуверенность. Это разумная неуверенность — острая, любознательная. Она не похожа на замешательство эго, пребывающего в неведении, целиком и полностью утратившего связь с реальностью, потому что вы породили двойственность и не знаете, как сделать следующий шаг. Вы испытываете замешательство из-за двойственного подхода эго. Но данное замешательство не связано с незнанием, что делать — оно возникает потому, что что-то вот-вот произойдёт, но ещё не произошло.
Безумная мудрость Дордже Дроло нерассудительна, но в некотором роде тяжеловесна, поскольку мудрость не знает компромиссов. Если вы хотите найти компромисс между чёрным и белым, то получите серый — не совсем белый и не совсем чёрный. Это унылая, а не золотая середина — и это огорчает. Вы жалеете, что пошли на компромисс. Вы чувствуете себя совершенно несчастными, потому что допустили компромисс. Вот почему безумная мудрость не знает компромиссов. Стиль безумной мудрости постепенно формирует вас: возводит ваше эго до уровня нелепости, комичности, дикости — а затем внезапно вас отпускает. Происходит стремительное падение, подобное падению Шалтая-Болтая: «И вся королевская конница, и вся королевская рать / Не могут Шалтая-Болтая собрать».
Но вернёмся к истории Падмасамбхавы как Дордже Дроло. Однажды местное тибетское божество спросило его: «Что пугает тебя больше всего?» Падмасамбхава ответил: «Я боюсь греха невротичности». Так уж сложилось, что в тибетском языке слово «грех» — дигпа — также означает «скорпион», поэтому местное божество решило, что может напугать Падмасамбхаву, явившись в облике гигантского скорпиона. И в облике скорпиона местное божество было стёрто в порошок.
Тибет окружён вершинами снежных гор. С этими вершинами связаны двенадцать богинь, являющихся охранительницами страны. Когда Дордже Дроло пришёл в Тибет, одна из богинь отказалась подчиняться ему и бежала. Она бежала на вершину горы, думая, что скроется от Падмасамбхавы, но, оказавшись там, обнаружила его танцующим на снежном пике. Она бежала от Падмасамбхавы в долину, но обнаружила его на дне долины, сидящим на месте соединения той долины и соседней. Куда бы она ни бежала, не могла скрыться от него. Наконец, она решила прыгнуть в озеро и спрятаться там. Тогда Падмасамбхава превратил озеро в кипящее железо, и богиня оказалась на его поверхности в виде скелета. Наконец, ей пришлось подчиниться, поскольку Падмасамбхава был повсюду. В некотором роде эта ситуация была чрезвычайно клаустрофобной.
Одно из выражений безумной мудрости состоит в том, что вы не можете от неё скрыться. Она повсюду (чем бы «она» ни была).
В бутанском Тагцанге Падмасамбхава проявился как Дордже Дроло. Он превратил свою супругу, Еше Цогьял, в беременную тигрицу и путешествовал по горам Такцанга верхом на ней. Его явление в этом облике было связано с подчинением духовных энергий страны, наводнённой примитивными верованиями в эго и Бога.
Другое выражение безумной мудрости — это контроль над духовными энергиями. Способ контроля над духовными энергиями — это не создание более сильной духовной энергии и не попытка управлять ею. Подобный подход привёл бы вас к войне — слишком дорогой войне, вроде вьетнамской. Вам бы пришлось разрабатывать контрстратегию, затем контр-контрстратегию и, наконец, контр-контр-контрстратегию. Смысл не в том, чтобы создать суперсилу. Способ контроля духовных энергий примитивных верований заключается в провокации хаоса. Нужно вызвать в этих энергиях смятение, обмануть человеческую логику. Заморочить всем голову так, чтобы им пришлось глубоко задуматься. Это похоже на смену почётного караула. В момент, когда начинается осмысление, энергия безумной мудрости наносит поражение.
Дордже Дроло контролировал духовные энергии примитивных верований, создавая смятение. Он был наполовину индийцем, наполовину тибетцем. Он выглядел как индиец, но был одет как тибетский безумец. В руках он держал ваджру и кинжал, из его тела вылетали языки пламени, он ехал верхом на беременной тигрице. Это выглядело достаточно странно. Он был не совсем местным божеством и не совсем традиционным гуру. Он не был ни воином, ни царём. И уж точно он не был обычным человеком. Считается, что ездить верхом на тигрице опасно, но Падмасамбхаве каким-то образом удалось оседлать её. Чего он пытался добиться: притвориться тибетцем? Он почти ничему не учил. Невозможно смотреть на него как на бонского жреца или миссионера. Он никого не обращал — это не его стиль. Всюду, где он появлялся, он просто провоцировал хаос. Даже местные божества были в замешательстве — они были очень расстроены.
Когда Падмасамбхва отправился в Тибет, индийцы сильно обеспокоились. Они почувствовали, что теряют что-то драгоценное, поскольку им казалось, что Падмасамбхава собирается передать учения безумной мудрости только тибетцам. Индийцам было ужасно обидно. Они гордились тем, что были великими ариями, самой умной расой, наиболее восприимчивой к высшим учениям. А теперь вместо того, чтобы учить их, Падмасамбхава пересёк границу и отправился в дикие земли Тибета; он решил учить тибетцев, а не их. Сурья Симха, царь центральной индийской провинции Уттар-Прадеш, направил трёх духовных мастеров (ачарья) к тибетскому царю с вежливым посланием, в котором говорилось, что человек, которого называют Падмасамбхавой, шарлатан, проходимец, в сущности, чёрный маг. Индийский царь передал тибетскому царю, что Падмасамбхава слишком опасен для тибетцев и что им следует отправить его обратно.
