Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов
– Конечно, это может произойти, но только временно. Наука регулярно очищается точно так же, как мы регулярно принимаем душ. И хотя мироздание находится в процессе изменения, предполагается, что вера вечно чиста и ей поэтому не требуется чистка.
– Таким образом вера – это стабильная неправда, а наука – нестабильная истина!
– А поскольку всё, что создано, оказывается дрянью, то Бог – это неидеальная сущность, производящая дрянь, как «Дженерал Моторс»!
Бобби сжимается, словно сотня яростных фанатиков собралась на заднем сиденье.
– Пожалуйста, не говори таких вещей, папа. Какой-нибудь псих тебя убьёт.
Я вижу, что он обеспокоен.
– Я знаю, когда нужно держать рот на замке. У нас в обществе есть застёжки-молнии, которые очень «помогают» свободе речи! – заверяю я его.
– Верующие утверждают, что Бог бесконечен, в то время как мы конечны. Поэтому мы должны подчиняться Богу, даже если мы Его не понимаем! Таким образом священники фактически становятся Богом, а мы становимся идиотами.
– И ничей отец не создавал Вселенную из ничего? – спрашивает Бобби.
– Если бы кто-то заявил о таком подвиге сегодня, ему бы кто-нибудь поверил? Или его бы посчитали лунатиком? Иисус был слишком умён и правдив, чтобы претендовать на такое.
– Миссия Божьих пророков по созданию истинных иудеев, христиан или мусульман провалилась, но за провал винят людей.
Именно поэтому я хочу побрить голову этому фиктивному всемогущему самой тупой бритвой во Вселенной и попросить Его доказать своё существование какими-то конкретными и неспорными способами, чтобы все – дети, бабушки и интеллектуалы по всему миру – поняли.
– Как Он может это сделать, папа?
– Для начала Бог мог бы выстроить звёзды на небе так, чтобы на всех языках можно было прочитать: «Я существую!» Или приказать Гавриилу спуститься с небес, пожимать всем руки и прогуляться по всему миру с огромной секвойей из Рощи Титанов[47] в руках и на всех языках говорить, что Бог существует!
Бобби смеётся.
– Ну и ну! А что ты думаешь про Иисуса, папа?
– Иисус – один из величайших и храбрейших мужчин, которые когда-либо ходили по этой планете. Его послание о безоговорочной и безусловной любви на самом деле безоговорочно для меня. Он продвигал любовь, как действующую силу для перемен. Он был революционером всех времён. Если бы только люди за ним последовали…
– А что ты думаешь про десять заповедей, папа?
– Это религиозная инквизиция? – спрашиваю я.
– Нет, но я должен подготовиться для общения с одной чудесной девушкой, будто не из этого мира, с которой познакомился. Она католичка. Я думаю, она бы предпочла, чтобы я тоже был католиком.
До того, как я успеваю придумать ответ, он защищает себя и её.
– Для меня неважно, ошибается она насчёт всего остального или нет, если она только не ошибается в своей любви ко мне. Ты так зациклен на правде, папа! Истина – это не всё! Поживи с неправдой и живи счастливо после этого, всегда, папа! Ты можешь убрать облака с неба? Ну так прекрати убирать облака из голов людей. Мы живём здесь, а не в раю. Наслаждайся солнцем, которое у нас есть.
– Я не верю, что это говоришь ты, Бобби.
– Слишком много времени в колледже и тебя бы тоже изменили, папа.
– Спасибо, Бобби! Как говорится в известной рекламе: «Мне это и было нужно!» После всех моих усилий по твоему воспитанию, ты мне это сейчас говоришь? Я был озадачен, когда ты вдруг заинтересовался верой. Мне кажется, что мы меня используешь как советчика для твоих сексуальных приключений. Так, Бобби?
– Думай как хочешь, папа. Но скажи мне, что ты думаешь про десять заповедей? Ты в них веришь?
Теперь мы петляем между возвышенностей, приближаясь к дому. Я стараюсь успокоиться.
– Я повторяю. Я не верю ни во что так, как верят верующие или даже как некоторые учёные верят в науку. Десять заповедей повторяются и не являются полными, и их следует исправить: Не помогай росту населения. Не приноси вред окружающей среде или не добавляй химию в еду. Не загрязняй разумы ложью или национальными, расовыми или религиозными предрассудками.
Мы заворачиваем на подъездную дорожку к дому. Бобби направляет машину к гаражу, объезжая газонокосилку, мусорные баки и высокую гору барахла, которую я собрал, чтобы устроить гаражную распродажу[48], которую так никогда и не провёл. У Бобби ко мне есть ещё один вопрос.
– Что ты думаешь, папа? Тот мёртвый монсеньёр, похороны которого мы видели, на самом деле верил в жизнь после смерти?
– Если верил, то должен был умереть, нервничая. Он вёл двойную жизнь. Он умер, беспокоясь, что ему придётся встретиться с Богом? Он мог быть атеистом. Кто знает?
– Или ненадёжным агностиком с туманом в голове, как я, – добавляет Бобби.
Мы садимся рядом на диван. Бобби берёт в руку прибор дистанционного управления, но, слава Богу, не включает телевизор. Он устал с дороги и, возможно, от моей лекции.
– Папа, я собираюсь попробовать с этой девушкой-католичкой, – врывается в поток моих мыслей Бобби.
– Сделать ей предохранительную прививку от меня?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Да, я знаю, что ты имеешь в виду.
– А как у тебя дела, папа? У тебя кто-то появился?
– Да, кое с кем я познакомился. Разве я тебе не рассказывал про доктора Пуччини?
– Рассказывал, но немного. – Очевидно, он видит на моём лице беспокойство. – Не говори мне, что она тоже католичка.
– Только по рождению. Если бы только всё было так трудно или так просто, – говорю я и вздыхаю.
– Поскольку ты хранишь секреты, я буду делать то же самое, пока ты не изменишься, папа!
– Я слишком устал, чтобы спорить, но меня беспокоит вера твоей девушки, – отвечаю я.
– Как ты обычно говорил, папа: «Никакое препятствие не может остановить любовь».
На следующее утро мы отправляемся вместе перекусить. По времени это уже не завтрак, но ещё и не обед. Бобби любит ходить в рестораны, а я люблю есть дома. Наши споры никогда не кончаются. Он не хочет убираться после еды и устал от домашней обстановки. Я предпочитаю есть дома, что гораздо лучше того, что мы получаем в ресторане. Наилучший компромисс – это ресторан, где подают блюда только из натуральных продуктов, он называется «Горчичное семя». У них делают фантастические соки из свежих овощей. Мы говорим обо всём и заканчиваем обменом фразами:
– А диссертация и девушки позволяют тебе и дальше заниматься спортом, Бобби?
– Ты опять к вопросу о здоровье, папа?
– Да, Бобби, я попытаюсь сохранять здоровье до смерти, и тебе следует делать то же самое!
– Нет, я поступлю лучше. Я попрошу, чтобы мне в могилу положили гантели!
– Хорошая мысль. Ты все ещё тот мальчик, которого я воспитал!
Позднее, в книжном магазине «Барнес и Нобель» и в кафе мы получаем дозы нашего любимого кофеина, ужинаем в ресторане и заканчиваем вечер фильмом о гангстерах.
Я говорю Бобби, что Джульетта и Ашана находятся в Вашингтоне. Я слышу у себя в голове голос Джульетты:
– Науку создавать хорошо, но лучше создавать детей – по мнению моей пустой матки, которая меня пилит и теперь думает независимо от меня, если ты можешь в это поверить.
Я не могу представить Джульетту как свою подружку и также, возможно, сводную сестру Бобби! И я не могу чувствовать, что «всё в порядке» и что злые духи не прячутся, чтобы потом на меня наброситься. Теперь я чувствую, что заморожен и неподвижен, представляю, что ко мне приближается скала – а у меня связаны руки и ноги.
Перед тем, как заснуть, я вспоминаю стихотворение, которое мне прочитала Ашана Васвани:
Где истину искать и кто ответит,Как сотворён был мир и чьей рукой?Ведь боги появились на планете —Кто создал их, и магией какойВозникло всё, что есть на белом свете?
Я просыпаюсь среди ночи. Я катаюсь и дёргаюсь на своей постели, где лежу один, – подобно полосатой зубатке, которая по глупости выпрыгнула на берег и больше не может найти путь назад в воду. И я делаю то, что делаю обычно. Я отправляюсь к компьютеру и пишу стихотворение. Но я ничего не могу с собой поделать. Некоторые люди, отправляясь в кухню, съедают коробку пончиков.
Запомните при выборе пути:Науки – это истины, что трудноМы в поисках стремимся обрести.А верованья ваши – это толькоВо что другие верить просят васИ вы не сомневаетесь нисколько…Пока вселенский светоч не погас,Прошу вас, будьте вместе, встаньте рядом,Позвольте свету космоса упастьНа всё, что перед вашим будет взглядом,И даже там, где взглядом не попасть.
Глава 17
ПайяРах
Бобби за рулём, мы едем в аэропорт. Мы прекрасно провели выходные, компенсируя то время, которое не виделись. Мы много играли в шахматы, много ели, причём много того, что приготовил я. Я также рассказал ему побольше о Джульетте, но про инцест не упоминал. И я сказал про болезнь Альцгеймера. Он знал, что я что-то скрываю. Но Бобби свой секрет не раскрыл.
