Брайан Макгрори - Приятель
И что же, сказал я об этом Пэм в то серое унылое субботнее утро, когда дети отправились поиграть, как было заранее договорено, к своей подружке Клер? Хоть что-то сказал? Конечно, нет. Я мужчина и тем горжусь, а поднимать любой из приведенных выше вопросов значило бы выставить себя еще большим идиотом, чем меня уже считали. Получалось бы, что я только хнычу, а я к этому не привык. По крайней мере, раньше я никогда ни на что не жаловался.
– Ты права, – только и сказал я Пэм. – Я просто переутомился. Плохо спал сегодня. Наверное, мне надо взять отпуск. Да нам всем не помешало бы.
И медленно вышел из кухни, а Пэм осталась. Прошел к себе в кабинет, включил компьютер. Ни о чем я в принципе не думал, просто набрал запрос в «Гугл»: «Кларендон» [63]. Рассеянно глядел на экран, где возникли большие фотографии прекрасной высотки в тридцать с чем-то этажей (из спортзала я мог наблюдать, как ее возводят), расположенной в отличном районе, с шикарным видом на реку Чарльз, на финансовый квартал, бостонский порт – почти на весь город.
На фото дом был залит огнями, он сиял, он манил к себе. Если появлялись надписи «Квартиры на продажу» или «Квартиры в аренду», я щелкал по ним мышкой, и на экране монитора тут же возникали поэтажные планы: квартиры с передвижными стенами, огромные окна, все новенькое, сияет чистотой. Я смотрел, не особо задумываясь над тем, что вижу и что делаю, просто смотрел на ту жизнь, от которой отказался.
Я вообразил себе, какие там покой и порядок, тишина и гармония – наверное, это забавно, что я находился в далеком пригороде, а тишины и покоя искал в большом городе. Но живее всего я представлял себе, какое там все знакомое, какое это блаженство, когда на тебя не давит постоянный и явно непосильный груз ответственности за других. Ты сам себе хозяин.
И когда я все это себе представил, где-то во дворе изо всех сил заорал петух по кличке Цыпа.
* * *В первое утро Нового года я спустился вниз и застал там неожиданную картину: на кухне стояли обе девочки, в пижамах, и просительно протягивая вперед руки, умоляли на разные лады:
– Ну, по-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а! По-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а!
Пэм, как я видел, была занята приготовлением принятого у них завтрака из разных блюд: вафли с тем, что попадется под руку, нарезанные кубиками свежие фрукты, хрустящий бекон, немного омлета с грибами. Я обычно предпочитал сладкие овсяные хлопья. Пэм шутливо пожала плечами, подмигнула мне, но никак не объяснила происходящего.
– О чем это они так жалобно просят? – спросил я с улыбкой, относясь ко всему этому с некоторым недоверием.
– О Канани, – ответила мне Абигейл, и мне показалось, что она говорит на иностранном языке. – Сегодня начинается продажа Канани. Мы хотим такую. По-о-о-ожа-а-а-алуйста-а-а!
– Мы должны ее получить, – пропела своим тоненьким голоском Каролина. – Без вариантов.
– Это кукла из серии «Американская девочка», – заговорила наконец Пэм. – Насколько я знаю, она уже признана «куклой года», а сегодня ее выпускают в продажу.
Уж извините, но лично мне это кажется самым блестящим маркетинговым ходом за всю историю американской торговли – компания по производству игрушек выпускает в продажу широко разрекламированную куклу, которую должна иметь каждая девочка, через неделю после окончания гонки за рождественскими подарками. Мне так и хотелось позвонить в совет директоров компании, которая производит «Американских девочек», и заверить в том, что я восхищен ими до глубины души. А потом мягко поинтересоваться, не соблаговолят ли они отправиться ко всем чертям.
Девочки стояли передо мной, как собачки в мясной лавке. И не играл никакой роли тот факт, что у них полная комната – если быть точным, полная кладовка – всевозможных кукол, к которым они совершенно охладели и о которых больше не вспоминают. Не играет роли и то, что этот дом совсем недавно был завален новыми игрушками, нарядами, настольными играми, гимнастическими лошадками и Бог знает еще какими подарками, приуроченными к Рождеству, – с тех пор едва неделя прошла. Нет, им позарез была необходима именно вот эта кукла, причем обязательно в самый первый день продажи.
И они фактически добились своего от меня, потому что я частенько был готов почти на все, чтобы только завоевать симпатии Абигейл и Каролины. Мне так хотелось доказать, что я не просто их соперник в борьбе за мамино внимание, но и во всех отношениях порядочный человек.
– Ладно, – сдался я наконец, убеждая себя, что это пойдет на пользу нашим отношениям. На Новый год я пойду с девочками в магазин покупать им кукол, мы будем держаться за руки, шутить и развлекаться – об этом можно будет вспомнить и через десять лет. В этой новой моей жизни приходится хвататься за любую открывающуюся возможность. – Одевайтесь потеплее, идем.
Они глянули на меня, как на слабоумного.
– Да нет же, – сказала Абигейл немного сердито, а ее шелковистые брови нахмурились. – Мы хотим, чтобы ты купил нам кукол.
Как? Сперва я даже не понял, настолько нелепо это звучало. Потом до меня дошло. Предполагается, что я должен служить мальчиком на побегушках для двух юных светловолосых ангелочков, которые (как и все дети в подобном пригороде) привыкли к тому, что все их капризы исполняются. Они считают, что я должен бежать в магазин и расходовать последние доллары с карточки, почти опустошенной перед Рождеством, чтобы доставить им пару кукол по неимоверно вздутой цене.
Нет, так не пойдет. У меня еще осталась капля гордости (пусть и не больше капли), но главное – я давно уже твердо решил никогда не пытаться завоевывать симпатию детей открытым подкупом. Нет, понятно, что по пути с работы я иной раз покупал коробку их любимых кексов. И разумеется, заваливал их подарками на Рождество. Но всему же есть предел!
В конце концов, после долгих размышлений и обсуждений вопроса наедине с Пэм, было решено, что предел этот не касается новых кукол на Новый год. Видя, как сильно я расстроен, Пэм объяснила – так, чтобы не слышали дети: они немного огорчены тем, что каникулы в школе подходят к концу, и не хотят терять времени, которое им очень хочется провести с мамой. Только поэтому они не стремятся идти со мной в магазин. Кроме того, они возбуждены, потому что ближе к вечеру им надо ехать к отцу. Так уж оно бывает с детьми, когда родители в разводе, и на этот аргумент я всегда поддавался.
Короче, не прошло и часа, как я вышел из дому в новогоднее утро – не на роскошный поздний завтрак в ресторане отеля в центре Бостона, после чего меня ждали бы футбольные радости в компании друзей. Ха, я даже не мог поваляться немного в постели, отсыпаясь после излишеств минувшей ночи. Нет, я оказался, похоже, единственным мужчиной среди многих и многих десятков радостно галдящих малявок женского пола, которые штурмом брали магазин «Американская девочка» в торговом центре «Натик».
Шум стоял невообразимый: писк, вопли радости, мольбы, плач, – а ведь львиную долю шума производили издерганные мамаши в фирменных джинсах, пришедшие сюда вместе с дочками. К счастью, в магазине (как мне показалось) этих кукол были миллионы, по цене сто долларов или около того за каждую. Кто бы мог подумать, что они такие дешевые? Пэм, провожая меня до дверей, посоветовала: «Наверное, лучше всего купить еще по платьицу для кукол – тогда это будет настоящий подарок». Так выходило еще по сорок четыре доллара на штуку, то есть всего восемьдесят восемь долларов дополнительно. Я стоял в очереди в кассу, держа в руках двух кукол и четыре наряда для них, и двигался вдоль прилавка в стиле Диснея, причудливо извивающегося, из-за чего очередь кажется короче, чем она есть на самом деле. Мамаши покрикивали на дочек. Девочки же упрашивали их взять еще один бонусный набор, еще одну книжку или пойти в салон «Американская девочка» (это еще что такое?!) Я пристально разглядывал наряды и украшения для кукол, которые были в руках у разных малышек, чтобы убедиться, что купил именно то, что нужно.
У кассы я положил свои покупки на прилавок и сказал кассирше средних лет:
– Даже не знаю, откуда у вас берется прибыль, друзья, – вы продаете эти штуки почти за бесценок.
Возможно, она никогда прежде не видела у кассы мужчину, потому что ответила ледяным тоном (я, бывало, получал более теплые ответы от политиков, отданных под суд):
– Чек давать?
– Нет, я беру кукол для себя. – Мне хотелось развеселить ее, но она не улыбнулась, вообще никак не отреагировала, разве что слегка кивнула начальнику охраны: пусть, дескать, приглядит за мной, пока я не выйду на улицу.
Когда я вернулся, дети играли во дворе за домом, что позволило мне незаметно выскользнуть из гаража и положить кукол на кухонный стол, чтобы девочки, войдя в дом, сразу же их заметили. Пэм заверила меня, что все наряды и украшения как раз те, что надо, хотя сам я не был в этом уверен до конца. Мы приготовили кукол, и было похоже, что снова наступило Рождество. Через пару минут девочки вбежали, чтобы взять поводки для собак, замерли на месте и дружно закричали:
