Эльга Мира - Улитка
Побыть в одиночестве не получилось. На большом шезлонге-качелях сидел раздетый до пояса юноша безупречной красоты, с наушниками в ушах.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет. – Он посмотрел на меня долгим взглядом и, заметив мое смущение, улыбнулся. – Хочешь в тень?
Я кивнула в ответ и робко присела на край шезлонга.
– Почему ты так напряжена? – спросил незнакомец простодушно. – Тебя смущает мой голый торс? Сейчас оденусь. Подай рубаху.
– Перестань, я что тебе, курсистка? – попыталась отшутиться в ответ, но рубаху все же подала. – Держи!
Моя рука случайно коснулась его бархатистой упругой кожи. Даже и не думала, что умею краснеть, как уголь в топке паровоза, от чего совсем растерялась.
– Не стоит стесняться своего волнения. Физиология сильнее разума, – спокойно произнес парень, застегивая пуговицы. – Кстати, меня зовут Джудит, и я гей, – добавил он, откидываясь на спинку шезлонга.
Озноб, пробежавший по телу, вызвал презрительный смешок.
– Ты ждал другой реакции?! – спросила, задетая его изучающим взглядом.
– Такая в самый раз, – засмеялся Джу снова. – Лучше искренняя дрожь, чем елейная ложь.
Красиво сказал подлец!
Пришлось улыбнуться в ответ, хотя уже и не очень хотелось.
– Что там? – Кивнула я в сторону iPod, желая сменить тему.
– Ориетта Берти.
Я на миг задумалась, пытаясь отыскать в памяти незнакомое имя. Безуспешно!
– Не напрягайся, ее мало кто сейчас знает. Это итальянская певица шестидесятых. Хочешь послушать? – Он протянул мне один наушник.
Голос с невероятной тембральной окраской, яркий и знойный, как сама бурлящая жизнью Италия, ворвался в мой разморенный жарой мозг.
– Невероятная, правда?! – Воодушевился мой новый знакомый. – Романтичная, темпераментная, веселая и драматическая одновременно. Настоящая богиня музыки!
Он стал тихо шептать слова из песни:
Я, ты и розы,
Я, ты и море,
Только когда ты дышишь рядом со мной,
Я понимаю, что живу.
А потом вдруг, не отводя от меня глаз, Джудит запел на итальянском, да так чувственно, что я обмерла, завороженная его голосом. А он все смотрел на меня и пел, прищелкивая пальцами в такт, плавно покачиваясь из стороны в сторону, подобно кобре перед броском.
Думаю, чудовищная опасность змей не в молниеносности нападения, не в силе яда, а именно в таком же гипнотическом танце. Опьяняющий миг бессознательного повиновения сужает мир жертвы до жгучего желания смерти в объятиях своего палача. В тот предвечерний час я потеряла себя. Мне бы заговорить, попытаться словами защититься от стихийного бедствия с дурацким именем, но шепот, придыхание, шум пульсирующей крови, подрагивание влажных ресниц… Разве от этого скроешься?
Моя натура никогда не отличалась стыдливостью. Я не страдала из-за отсутствия мужского внимания и уж точно всегда оставалась холодна к тем, кому была безразлична. Но красота черноволосого демона не оставила в моем сердце камня на камне. Стоило лишь вспомнить банальные вещи: он протягивает мне наушник, откидывается на спинку шезлонга, щелкает пальцами в такт музыке – и кожа вспыхивала. Его загорелое тело было настолько упругим и мускулистым, что мне до боли хотелось провести по нему кончиками пальцев. А еще лучше – языком. Медленно-медленно – так, чтобы почувствовать каждую выпуклость или изгиб. Чем яростнее я старалась забыть паршивца, тем сильнее влюблялась в него. Попробуй объяснить одурманенному сердцу, что любовь бывает невозможной! Оно готово обманываться бессчетное количество раз, мчаться на дикой скорости без тормозов – прочь от сомнения и здравого смысла.
На следующее утро после знакомства я, набравшись смелости, зафрендила Джу на Фейсбуке. Кто сказал, что гомосексуализм – это диагноз? Мало ли на свете семейных пар, где ориентация мужчин вызывает большое сомнение! Тем не менее, живут они долго и счастливо, рожая детей, а после внуков. Несмотря на раннее утро, Джудит сразу принял мой запрос. Что же ему написать особенного?
Мысли, мысли… Сколько времени мы тратим впустую. Мне кажется, природа наградила людей умом в наказание. Влюбленные, мой вам совет: не думайте долго над первой репликой, с которой хотелось бы начать отношения. Чем дольше вы вымучиваете ее, тем неестественнее она выходит.
«Привет… Тебе нравится вводить в оторопь?»
Напряженное ожидание у пестрящего символами экрана. Хорошо, что за задиристыми словами можно скрыть робость, всегда появляющуюся не к месту. Бытует теория, что излишняя стеснительность возникает от недостатка сексуального опыта. Полная чепуха! Лично я хоть и не относила себя к разряду бесстыжих блудниц, ведущих зачетную тетрадь по мужской анатомии, но назваться скромницей язык бы тоже не повернулся. Откуда же тогда нелепый тремор пальцев? Пожалуй, свяжу его с нехваткой серотонина в мозгу или с генетикой. Хотя философское объяснение: «стеснение как следствие возведения какой-либо ценности в разряд бесконечности» с Джу выглядело бы более уместным. Несхожесть этого парня со всеми теми шумно дышащими счастливчиками, получавшими доступ к моему телу, стала невидимой зацепкой на долгие годы. Я не знала, как подступиться к нему, и оттого отчаянно робела.
Ответ Джудит привел в замешательство.
– Хай. Предпочитаю рассказывать о себе сам, дабы не упустить возможность посмеяться. Но ты – это нечто! Совершенно недопустимое количество эмоций на лице за полминуты! Покер – не твоя игра… Нахохотался…
– Наверное, стоит после этих слов удалить тебя из друзей.
– Брось. Мы оба знаем, что ты не сделаешь этого. Я тебе слишком интересен.
Жар в груди, кровь ударила в голову.
– Не наглей! Самоуверенность – это моветон. – Мне пришлось перейти в атаку.
– Это не самоуверенность, а жизненный опыт. Мои страницы в соцсетях девицы штурмуют постоянно.
Самодовольство хлестнуло сильнее пощечины.
– Рада твоей популярности. Однако не люблю стоять в очереди. Чао!
– Эй! Не обижайся – я просто дразнюсь. Готов искупить свою вину в ближайшее удобное для тебя время. Может, пообедаем? Стою перед тобой, коленопреклоненный :)».
– Стоять на коленях – удел рабов, – поддела его я, сама изнывая от жажды скорее утонуть в темно-карей бездне.
– Умница!
– Не нуждаюсь в одобрении!
– В смятении?
– Ничуть не бывало!
– Хорошо. Заеду в три. Кстати, езжу очень быстро.
– Обожаю скорость, Джудит.
– Для своих я просто Джу.
Господи, какие же, в сущности, люди идиоты! Сами себе расставляют сети, а когда попадают в них, винят во всем чудовищное провидение. Где были мои мозги в тот момент? В пылающем междуножье, в одурманенном эндорфинами сознании, в щемящем и волнующем предвкушении новой встречи с примесью сладкой тревоги, томления, смуты? Впрочем, это неважно… Сколько бы лет ни прошло, мне никогда не забыть нашего первого свидания.
ГЛАВА 2
В десять минут третьего я вынесла себя из подъезда, глянцевую и безупречную, как пирожное из дорогого кафе. Он уже ждал, непринужденно облокотившись на белый мотобайк. Рваные джинсы Dsquered, белая футболка в обтяжку, золотистые очки-авиаторы. Хоть рекламный ролик снимай! Решил меня добить? Ладно, еще посмотрим, кто кого!
– Извини, забыл предупредить, что не на лимузине. Если хочешь переодеться, подожду. – Джудит ехидно скосился на мои шпильки.
Я, не задумываясь, подтянула юбку повыше и уселась на заднее сидение – азарт всегда брал верх над девичьими условностями.
– Чего ждем?! Поехали!
– Ты просто чокнутая мартышка! Нас арестуют за безнравственное поведение, – весело захохотал он. – Ладно. Надень шлем и держись крепче…
Да, я такая! Чокнутая, шальная, сумасшедшая. Страстная, жгучая, нежная. Я целая вселенная с мириадами вечных звезд. Ты скоро поймешь, какой нашел клад, поймешь – и не захочешь отпустить.
Будешь целовать мой живот, стоя на коленях, просить, чтобы стала твоим теплым покрывалом в холода, освежающей тенью в зной, одурманивающим зельем, журавлем в небе и синицей в руке одновременно. Только помоги мне догнать сорвавшееся с катушек сердце…
Мы помчались по раскалившимся от жары венским проспектам. Город млел от солнца, вальяжно погружаясь в полуденный свет. Сверкая белокаменными боками, мимо нас проносились Бургтеатр с возвышающейся статуей Аполлона, Венский университет, Дворец Кинских…
– Куда мы едем? – закричала я, но ветер развеял мой вопрос.
Впрочем, какая разница! Сладко зажмурившись, я прижалась к Джу всем телом, при этом стараясь не дрожать от дразнящего, до полуобморока, запаха мужской туалетной воды. Но всякий раз, когда при торможении его упругие ягодицы врезались в мякоть моего лобка, безумие набухало в паху, готовясь разорваться в любую секунду.
«Джудит! Каждой пылающей клеткой я незримо ощущаю, как кончиком языка ты заскользишь по ложбинке моей шеи. А я, прижавшись щекой к твоему загорелому плечу, опуская ладони все ниже и ниже, нащупаю рукой то, что прячется в джинсовом плену. Уверена, такой миг непременно настанет, пусть даже придется пустить в ход все женские чары, применить запретные приемы. Я на это готова! И все же, куда мы едем?»
