Май Цзя - Заговор
– Ну, привет! Я знаю, что ты принес мне код… Все говорят, что я сошел с ума, что не могу взломать код… Хм… Откуда им знать, что я каждый день помогаю им взламывать коды, утром – один, вечером – другой… Вот так, я – гений дешифровки! Все создатели кодов приходят в ужас при одном упоминании моего имени!
Я слушал его молча. Его слова невольно напомнили мне Хуан Ии, к горлу подступили слезы.
И только под вечер вернулась, еле переставляя ноги от усталости, Хуан Ии. Я, скрытый листвой деревьев, наблюдал за ней. От ее изможденного вида струны моего терпения лопнули, словно помешанный, я начал топтать кусты, которые росли рядом, до тех пор пока не затоптал их все, и только тогда отправился домой, переполненный злостью. Но, вернувшись, я не мог усидеть на месте, сердце словно сдавило нечто, что вот-вот взорвется. Не в силах терпеть это, я отправился к Хуан Ии. Она открыла дверь и воскликнула:
– Ой, что это с вами?! На вас лица нет! Вы приболели?
Я ответил, что у меня болит сердце. Она хихикнула и в шутку сказала:
– У вас болит сердце и вы пришли с этим ко мне? Адресом не ошиблись? Однако вы, одинокий мужчина, пришли к кому? Ко мне! Ну, ко мне, так ко мне, все равно я тоже одинокая, мы – два сапога пара, одно и то же.
Я язвительно произнес:
– Это вы-то одинокая?
Она ответила:
– Почему вы сегодня какой-то странный?
– Вы попали под горячую руку. Мне некуда излить накопившийся гнев.
Она изумленно уставилась на меня:
– Что с вами? Чем я вас задела?
Помрачнев, я спросил, где она была сегодня. Она застыла в ошеломлении:
– Сегодня же воскресенье! Какая вам разница? В горы ходила, разве это запрещено?
– Конечно нет. Проблема в том, что вы не просто ходили в горы, а ходили встречаться с человеком.
Твердо глядя мне в глаза, она ответила:
– С каким человеком? На горе живет горный дух, с ним я и встречалась!
Я криво усмехнулся:
– Я и думаю, что он – злой горный дух, иначе как он мог так вас зачаровать? Это же уму непостижимо – весь день от заката до рассвета идти через горный хребет пять-шесть часов! Проделать такой тяжелый путь, да еще и с риском быть укушенной ядовитой змеей, и все это ради чего? Ради деградировавшего и развращенного элемента с крайне низкими моральными качествами!
Она опешила:
– А вы хорошо информированы! Я всегда готова взять ответственность за свои поступки. Да, я действительно хотела повидаться с ним, и что? Нельзя? Он же не преступник, да даже преступников можно навещать в тюрьме!
– Еще рано вам навещать его!
– А мне захотелось! Это мое дело, вас не касается!
– Тогда позвольте спросить, кем вы себя считаете? Известный математик, интеллигентная женщина, о которой проявляет дружескую заботу партия и страна, и связалась с развратником, да еще и не считает это позором, а, наоборот, считает это почетным для себя! Что за нелепость!
– Нелепостей вокруг очень много, вокруг вас их тоже полно!
Я знал, на что она намекает – на Сяо Юй, ведь она еще жива, а ей при жизни уже устроили «обиталище души». Но это нужно для революции! После того как я это сказал, она тут же ответила:
– А у меня тоже революционная потребность, моему телу надо, чтобы меня любили, и только тогда меня посетит вдохновение!
– Это не любовь, это погибель!
Она гневно взглянула на меня:
– Моя прежняя любовь к вам – это было бедствие, она ужасно извела меня, измучила.
Я помолчал, а потом серьезно сказал:
– Хуан Ии, я еще раз повторю: я надеюсь, что вы расстанетесь с ним!
Она, ни секунды не думая, упрямо ответила:
– Нет!
Я аж задрожал от гнева, трясущимися руками вытащил сигарету. Она не разрешила мне курить в комнате, но я не послушал и закурил. Она выхватила сигарету у меня изо рта, швырнула ее на пол и растоптала. Я не выдержал, вскочил и, злобно глядя на нее, прорычал:
– Хуан Ии, ответьте мне: что вы делаете?
Она, не показывая и виду, что испугалась, ответила:
– А как вы думаете?
– Вы будете взламывать код «Возродим былую славу № 1»?
– Буду! Почему нет? Не буду от вас скрывать, я сейчас более, чем прежде, хочу это сделать, и знаете почему? Потому что я хочу стать, говоря вашими словами, «выдающейся героиней», чтобы и другому помочь, и самой себе.
– Вы постоянно меняете свое решение, разве с таким настроем можно взломать код? Вы считаете, что «Возродим былую славу № 1» – это лишь сложная математическая задача? Играючи можно взломать? Мы из кожи вон лезли, чтобы перевести вас сюда, вы для нас – бесценное сокровище, вам предоставили высокую зарплату, прекрасный соцпакет, и обычно, если у вас есть какие-то просчеты или неправильные действия, то мы закрываем на это глаза, по возможности пытаемся понять вас, простить. Мы, насколько это возможно, создаем для вас максимально комфортные условия. Цель всего этого – чтобы вы всеми силами и всем сердцем погрузились в работу. А вы что делаете? Вы снова и снова, раз за разом ввязываетесь в неприятности. Сегодня ругаетесь с людьми, завтра показываете свой характер, бросаете все и уходите с работы. Разве так вершат великие дела? Вы же повидали мир и должны понимать больше других истину, скрытую в поговорке: «Когда Небо дает высочайшее повеление, надо трудиться до полного физического и морального изнеможения». Для нашей задачи требуется, чтобы вы вложили всю свою душу, ломали голову, глубоко и всесторонне все обдумывая. А вы? Вкладывали душу? Вы полагаете, что вы – небожительница? Подуете, и надежды превратятся в реальность?
Она хихикнула:
– Вы столько прописных истин только что сказали… Зачем? Я хоть и не небожительница, но и не ребенок, все эти истины понимаю. Единственное, чего я не понимаю, так это – на каком основании вы так нападаете на меня? Ну, повидалась я с ним, и что? Я сделала это в воскресенье, а не в рабочее время, в воскресенье я могу делать что захочу, и у вас нет права мешать мне!
– Но это неблагоприятно сказывается на вашей работе, вы не можете сосредоточиться, и у меня есть право вмешиваться!
– А я считаю, что это не влияет на мою работу, даже, наоборот, способствует ей.
Я даже поперхнулся и не нашелся что ответить, выпученными глазами уставившись на нее.
Она продолжила:
– Не надо так на меня смотреть, Ань Цзайтянь. Не надо судить о поведении других, исходя из своих представлений. В народе говорят: «В толпе из ста человек кого только нет». Естественно, я не такая, как вы. Вы можете ради осуществления мечты отринуть все на свете, можете заглушать желания, можете не выходить из дома, трудиться денно и нощно. А если я буду поступать так же, то у меня ничего не получится, потому что это ваш метод, а не мой. Путей, ведущих на небо, множество, а не один-единственный. У котов свои пути, у собак – свои. Вы идите по своему широкому тракту, а я пойду по своему мостику из одного бревна, никто никому не мешает. Так на каком основании вы тут машете руками и раздаете указания?
Я в крайнем негодовании посмотрел на нее, потом через какое-то время скрипя зубами сказал:
– Хорошо, тогда ходите туда. Можете хоть каждый день ходить!
Она, казалось, чувствовала себя легко и непринужденно.
– Зачем мне туда ходить каждый день? Я буду ходить по воскресеньям.
– Вы ведь хотите быть с ним? Если каждый день к нему ходить, то разве это не будет идеальный вариант?
– Мне надо работать. Надо взломать код. Вы ведь говорили, что если я его взломаю, то стану «выдающейся героиней» и смогу его спасти? Тогда мы сможем пожениться и покинуть это место, начать жизнь с чистого листа, и больше не надо будет вести эту непонятную жизнь, в которой все перепуталось – и люди не люди, и демоны не демоны.
Я вытаращил на нее глаза: я и не думал, что она настолько одержима этой навязчивой идеей! Я возмущенно поднялся и покинул ее квартиру, потому что еще немного, и я мог бы взорваться от злости…
24Ничего не поделаешь, мне пришлось подать рапорт начальнице Ло о том, что Хуан Ии тайно ходила на задний склон горы навещать Вана. Услышав это, она пришла в ярость:
– Ну куда это годится?! Разве это не отразится на ее работе?
И сразу же вынесла решение: пусть заместитель Чжун, занимающийся административной работой, пошлет людей, чтобы выгнать Вана обратно в его родную провинцию Цзянсу, пусть едет домой.
Это была еще одна моя вина перед Хуан Ии! Если бы Ван остался и Хуан Ии однажды взломала «Возродим былую славу № 1», возможно, в их отношениях наступил бы тот самый благословенный день воссоединения. А теперь Ван поедет домой, где целыми днями будет с женой и детьми, и вероятность счастливого «воссоединения» сильно снизится. Но дело уже было сделано.
Вернусь к моему рассказу. Ван уже уехал, а Хуан Ии по-прежнему пребывала в неведении. В воскресенье она накупила разных подарков, надела свою соломенную шляпу, на руку повесила армейский термос и отправилась на задний склон горы. Я не препятствовал ей и не рассказал правду, пусть идет. Я подумал: «Когда „ткнешься носом в золу», останешься ни с чем, тогда и выкинешь из головы напрасные надежды!»
