М. Стедман - Свет в океане
– Я хочу сам расколоть Шербурна и докопаться до истины. Я сейчас здесь и заберу его с собой.
– Если он вам так сильно нужен, можете остаться. На этом участке командую я!
– Надо позвонить в Перт.
– Что?
– Дайте мне позвонить в Перт. Если окружное начальство распорядится, я оставлю его здесь. Если нет – сажаю в машину и везу в Албани.
Изабель так долго уговаривала расстроенную девочку сесть во вторую машину, что, когда они приехали в полицейский участок, Том уже находился в камере.
В приемной измученная долгим путешествием и напуганная последними событиями Люси сидела на коленях у Изабель. Девочка трогала мать за лицо и пыталась добиться ответа.
– Где папа? Я хочу его видеть!
Бледная как мел Изабель только хмурилась и думала о чем-то своем. Ей никак не удавалось сосредоточиться, и она рассеянно разглядывала царапину на деревянной стойке дежурного и прислушивалась к крикам сороки за окном. Время от времени прикосновение Люси выводило ее из забытья, и она с ужасом возвращалась в реальность.
Возле стойки пожилой мужчина, пришедший оплатить штраф за оставленный без присмотра скот, который перекрыл шоссе, ждал, пока ему выпишут квитанцию. Чтобы скоротать время, он подошел к Люси и попытался поиграть с ней.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Люси, – застенчиво ответила она.
– Это тебе так кажется, – пробормотал Гарри Гарстоун и криво ухмыльнулся, продолжая выписывать квитанцию.
В этот момент в приемной появился доктор Самптон с саквояжем в руке и небрежно кивнул Изабель, избегая ее взгляда. Она густо покраснела, вспомнив свой последний визит к нему и неутешительный диагноз.
– Сюда, сэр, – сказал Гарстоун и, проводив его в заднюю комнату, повернулся к Изабель: – Ребенка должен осмотреть доктор. Я заберу девочку.
– Осмотреть? Зачем? С ней все в порядке!
– Это не вам решать, миссис Шербурн.
– Но я ее… – Запнувшись, она не закончила фразы. – Ей не нужен никакой доктор! Пожалуйста! Пожалейте ее!
Полицейский подхватил упиравшегося ребенка и увел в комнату к доктору. По всему участку разнесся отчаянный вопль Люси, услышав который Том содрогнулся, представив, что там сейчас происходит.
В кабинете Наккея Спрэгг положил трубку и хмуро обратился к своему коллеге:
– Ладно. Пусть пока будет по-вашему… – Поправив ремень, он изменил тактику: – Думаю, женщину тоже нужно посадить под замок. Наверняка она замешана во всем этом не меньше!
– Я знаю эту девушку всю свою жизнь, сержант, – сказал Наккей. – Она и церковь-то ни разу не пропускала! Вы слышали рассказ Тома Шербурна: похоже, она и сама такая же жертва.
– Его рассказ! Говорю вам, у нее тоже рыльце в пушку! Дайте мне с ним поговорить по-своему, и мы скоро узнаем, как на самом деле умер этот Ронфельдт…
Наккей был наслышан о методах Спрэгга выбивать признания и пропустил эти слова мимо ушей.
– Послушайте, Шербурна я не знаю совсем. По мне, он может оказаться даже Джеком Потрошителем. И если он виновен, то ему точно не поздоровится! Но держать за решеткой его жену просто так, на всякий случай, я не позволю, так что советую попридержать коней. Вы не хуже меня знаете, что по закону замужняя женщина не несет ответственности за то, что ее заставил сделать муж. – Он переложил на столе бумаги. – У нас тут маленький городок. И грязь пристает очень быстро. Мы не бросаем женщину в тюрьму, пока на то нет серьезных оснований. Поэтому будем действовать так, как положено.
Когда сержант Спрэгг, недовольно поджав губы, вышел из участка, Наккей отправился в комнату, где доктор осматривал Люси, и вскоре появился, ведя ее за руку.
– Доктор сказал, что с ней все в порядке, – сообщил он и добавил, понизив голос: – Сейчас мы отведем девочку к матери, Изабель. Я был бы очень признателен, если ты не станешь ничего осложнять. Поэтому… как насчет того, чтобы просто с ней попрощаться?
– Пожалуйста! Не делайте этого!
– Не нужно ничего усугублять. – Вернон Наккей, который долгие годы видел, как мучается Ханна Ронфельдт, и не сомневавшийся, что она пребывает в мире печальных галлюцинаций, теперь подумал то же самое и об этой женщине.
Решив, что теперь в объятиях матери она снова в безопасности, Люси крепко прижалась к ней, и Изабель поцеловала ее в щеку, не в силах оторвать губ от нежной и мягкой кожи. Гарри Гарстоун ухватил девочку за талию и оторвал от матери.
Хотя за последние сутки все вело именно к этому и страх, что подобное может произойти, не покидал Изабель с той самой минуты, как младенца нашли в лодке, она так и не смогла с этим внутренне смириться, и ее сердце разрывалось.
– Пожалуйста! – молила она. – Будьте милосердны! – Ее голос гулко разносился по скудно обставленной приемной. – Не забирайте у меня ребенка!
Когда у нее отобрали Люси, Изабель лишилась чувств и упала на каменный пол.Ханна Ронфельдт не находила себе места. Она постоянно смотрела то на свои часы, то на часы на камине, то на сестру, не в силах понять, сколько прошло времени. Катер ушел на Янус вчера утром, и каждая минута с тех пор тянулась целую вечность.
Казалось невероятным, что она сможет снова обнять свою дочь. С той минуты как в почтовом ящике обнаружилась погремушка, она постоянно представляла себе, как они встретятся. Объятия. Слезы. Улыбки. Ханна нарвала в саду плюмерий и поставила их в детской, так что их изысканный аромат наполнял весь дом. Улыбаясь и напевая, она везде убралась, еще раз вытерла пыль и рассадила на комоде кукол. Затем вдруг занервничала, чем будет кормить малышку, и послала Гвен за яблоками, молоком и конфетами. Не дождавшись ее возвращения, Ханна вдруг засомневалась, что может понадобиться что-то еще. Поскольку сама она ела очень мало, то решила проконсультироваться, чем кормят детей в возрасте Грейс, у своей соседки миссис Дарнли, которая воспитывала пятерых малышей. Фанни Дарнли, всегда любившая посплетничать, тут же отправилась в бакалейную лавку мистера Келли, где рассказала, что Ханна окончательно тронулась умом, поскольку готовит еду для призраков. Весть о том, что дочь Ханны нашлась, еще не разлетелась по городу.
– О соседях, конечно, не принято плохо отзываться, но, наверное, дома для сумасшедших существуют не просто так? Мне бы не хотелось, чтобы рядом с моими детьми жил человек, у которого с головой не все в порядке. На моем месте вы бы чувствовали то же самое!Телефонный разговор был непонятным.
– Вам нужно явиться в участок лично, мистер Грейсмарк. У нас тут ваша дочь.
Билл Грейсмарк явился в полицейский участок, не зная, что и думать. После звонка ему сразу представилось тело Изабель на столе в морге, которое должны забрать родственники. Он с трудом улавливал слова, которые продолжали говорить по недавно установленному телефонному аппарату: смерть казалась самым очевидным объяснением. Только не их третий ребенок! Он не мог потерять всех детей – Господь же такого не допустит? Билл слышал, но не понимал, при чем здесь Ронфельдты, но уловил слова «Том» и «тело».
В участке его проводили в заднюю комнату, где на деревянном стуле сидела его дочь, сложив на коленях руки. Он был так уверен в ее смерти, что не смог сдержать слез.
– Изабель! Дочка! – прошептал он, бросаясь к ней и заключая в объятия. – А я так испугался, что больше никогда тебя не увижу!
И тут он заметил, что его дочь была явно не в себе: она не ответила на его объятия и не подняла глаз, а просто безжизненно обмякла – бледная и отрешенная.
– Где Люси? – спросил он сначала у дочери, а потом у констебля Гарстоуна. – Где маленькая Люси? И Том? – Его мозг снова заработал: наверное, они утонули. Неужели…
– Мистер Шербурн находится в камере, сэр. – Полицейский ставил печати на какие-то бумаги. – Его переведут в Албани после предварительного расследования.
– «Предварительного расследования»? Какого черта? Где Люси?
– Ребенок находится со своей матерью, сэр.
– Совершенно очевидно, что ребенок не со своей матерью! Что вы с ней сделали? Что все это значит?
– Судя по всему, настоящей матерью ребенка является миссис Ронфельдт.
Билл решил, что ослышался, и продолжал бушевать:
– Я требую немедленно освободить моего зятя!
– Боюсь, что это невозможно. Мистер Шербурн арестован.
– Арестован? За что, черт возьми?
– Пока за искажение сведений официальной отчетности Содружества. Неисполнение обязанностей государственного должностного лица. Это для начала. Затем похищение ребенка. И к тому же на Янусе выкопали тело Фрэнка Ронфельдта.
– Вы с ума сошли? – Билл повернулся к дочери, теперь ясно понимая причину и ее бледности, и оцепенения. – Не волнуйся, дорогая. Я все улажу. Тут наверняка какая-то ужасная ошибка! Я разберусь!
– Мне кажется, вы не понимаете, мистер Грейсмарк… – начал полицейский.
– Вы, черт возьми, правы – я ничего не понимаю! И вы за это ответите! Держать мою дочь в полицейском участке из-за какой-то безумной истории. Оклеветать моего зятя! – Он повернулся к дочери: – Изабель, скажи ему, что это полная чушь!
