Мартина Мэдден - Ануш. Обрученные судьбой
– Ну вот и сын Олкея Орфалеа! Внешне похож на мать, думаю, во всех остальных отношениях – на отца. Садись.
Джахан отодвинул стул и сел напротив полковника.
– Как тебе Сивас?
– Нравится, сэр.
– Не Константинополь, но в нем есть определенный шарм. Ты что-то бледен, Орфалеа. С тобой что-то не так?
– Нет, сэр, все в порядке.
– Ты уверен? Я бы не хотел, чтобы меня упрекали в том, что я не усмотрел за сыном и наследником полковника.
– Не высыпаюсь, сэр.
– И все не по той причине, что нужно! – Полковник засмеялся. – Сходи в заведение матушки Язган, что за рынком, и все будет в порядке. Она найдет тебе миленькую девственницу. Скажешь ей, что ты от меня.
Полковник откинулся на спинку кресла и вытянул жирную ногу из-за стола.
– Как я слышал, ты служил в Трапезунде. Ты хорошо знаешь ту местность?
– Казармы располагались в маленькой деревне недалеко от Трапезунда. Но да, я хорошо знаю местность.
– Отлично. У меня есть для тебя назначение. Это шанс продемонстрировать служебное рвение и не уступить в этом твоему отцу. Ты знаешь о плане переселения армян?
– До меня только доходили слухи, сэр.
– Это не слухи. Армянское население перемещают вглубь страны, и ты сопроводишь всех армян из Трапезунда в Эрзинджан. После этого ты вернешься в Сивас.
– Вы имеете в виду только армян, сэр?
– Ты все верно расслышал.
Адбул-хан взял ручку и начал что-то писать на документе, который лежал перед ним.
– Но, сэр, эфенди, говоря об армянах… вы имеете в виду мужчин призывного возраста?
– Я имею в виду всех. Всех без исключения. Когда ты уедешь из Трапезунда, там не останется ни одного армянина. – Он расписался внизу страницы и отложил ручку. – Это ясно, Орфалеа?
– Да, сэр… Но женщины и дети? Разве это необходимо?
– Все! – вскричал полковник, стукнув кулаком по столу.
Оловянная чашка упала на пол, покатилась и остановилась возле ноги капитана. Тот нагнулся, поднял ее и поставил на стол.
– Идет война! – продолжил полковник, глядя Джахану в глаза. – По всей стране армяне дезертируют, перебегают к русским! Мы избавимся от предателей у наших границ, и все способы хороши! Все до одного, мужчины, женщины и дети. Тебе понятно?
– Да, сэр.
– Громче! Я не слышу!
– Да, сэр! Но, сэр… я был лишен звания и освобожден от своих обязанностей.
Абдул-хан улыбнулся и протянул ему только что подписанный документ.
– Поздравляю, капитан. Вы восстановлены в звании.
* * *В крытом рынке было очень жарко, полно людей, пахло потом, хной и перезрелыми фруктами. Капитан и лейтенант шли друг за другом по проходу, капитан впереди, лейтенант за ним. Они держались подальше от женщин в паранджах, торгующих овощами и фруктами.
На рынке специй к столбу прислонился нищий, он протянул руку, когда они проходили мимо.
– Почему он выбрал меня? Того, кто был опозорен?
– Просто так получилось, господин.
– Абдул-хан просто так ничего не делает.
Мимо пробежала собака, зажав в зубах огромную рыбину.
– И почему именно армяне из Трапезунда? Есть и другие местности, населенные армянами и расположенные территориально ближе к нам.
Маленькие купола над крышей пропускали солнечные лучи, тускло освещающие пространство. В конце главного прохода мужчины свернули налево и оказались на золотом рынке. Драгоценности и медные весы бросали желтые блики на побеленный сводчатый потолок и стены.
По обе стороны от прохода торговцы выставили подносы с золотом; группы женщин в черных одеяниях перебирали украшения и торговались.
Браслет с ляпис-лазурью привлек внимание Ахмета, и тут же, словно из ниоткуда, возник продавец.
– Очень красивый! Прекрасный подарок вашей матери, эфенди. Или вашей жене.
Ахмет положил браслет обратно на поднос, но им заинтересовался Джахан. Камни были цвета моря в Трапезунде.
– Сколько стоит?
– Это персидский лазурит! – воскликнул продавец, быстро стерев с лица выражение недовольства. – Великолепного качества!
– Ваша конечная цена?
Они немного поторговались и в конце концов сошлись на половине первоначальной цены.
– Пока я ждал приема у полковника, я видел людей из шота, вышедших из его кабинета, – сказал Джахан, кладя браслет в карман.
– Это не могли быть люди из шота, господин.
– Говорю тебе, это были они. Они прошли на таком же расстоянии, как от меня до тебя. У одного из них не было правой руки.
– Мурзабей?
– Да, и, судя по всему, никто и не собирался его арестовывать.
Мужчины вышли через Северные ворота с двойными колоннами на солнечный свет. Проталкиваясь через толпу покупателей, они направились к Небесному медресе.
– Позвольте угостить вас кофе, господин.
Из кофейни открывался вид на Северные ворота и двойные минареты Небесного медресе, городского духовного учебного заведения XIII века. В кафе никого не было, за исключением двух стариков, сидящих в дальнем углу.
Джахан и Ахмет сели за столик, и лейтенант сделал заказ. Через главные ворота сновали женщины, укутанные в покрывала и в ярких разноцветных юбках. Подошел официант с двумя чашками кофе и блюдом с инжиром.
– Может быть, все не так плохо, как мне кажется, – проговорил капитан. – Возможно, для армян так будет лучше.
– Что вы имеете в виду?
– Они будут вне досягаемости Ожана, если уедут оттуда, вот что я подразумеваю. Вряд ли Ожан переедет в Сирию, правда?
Ахмет не спеша пил кофе.
– Ты знаешь, что в Сирии есть целые армянские поселки? Целые города! Если начнется сражение возле грузинской границы, армянам так или иначе придется уходить. Лучше уйти, чем ждать прихода русских.
– Господин, – начал Ахмет, положив кофейную ложечку на стол, – есть кое-что, о чем вы должны знать. Это не…
– Эй, Джахан! – Высокий мужчина в гражданской одежде, с куфией на голове, махал им, стоя в тени Северных ворот. Он нес деревянные коробки, а за ним хвостом увязалась группа детворы.
– Лейтенант Вегнер! – воскликнул Ахмет, поднимаясь.
Мужчины пожали друг другу руки, и официант принес еще кофе. Мальчишки охраняли его коробки.
– Я был в медресе, – сказал Армин. – Пытался сфотографировать интерьер и приобрел несколько почитателей.
– Уйдите! – шикнул на детей лейтенант.
– Да не нужно их прогонять, они мне не мешают.
Мальчики отошли немного, поглядывая то на Ахмета, то на Армина.
– До этого я был на базаре, пытался сделать пару снимков драгоценностей, но меня выгнали оттуда. Буквально вытолкали.
Капитан и лейтенант переглянулись, понимающе улыбаясь.
– В чем дело? Я что-то сделал неправильно? – спросил Армин.
– Вы никогда не должны пытаться заполучить фотографию жены какого-либо мужчины, – объяснил Джахан.
– Что вы имеете в виду?
– Женщин запрещено фотографировать.
Мужчина, сидевший в дальнем углу, уставился на мальчиков, которые громко засмеялись, прикрывая рот рукой, как девочки.
– Но они все в паранджах. Все равно ничего не видно.
– Запрещено фотографировать любых женщин, в парандже или без нее.
– Ясно. – Армин покраснел от смущения.
– Здесь недалеко Сельджук Кейкавус, могу повести вас туда, – предложил Ахмет.
– Ну что ж, если это не нарушит ваши планы.
– Это старая больница, очень старая, вам понравится.
– Ахмет забыл, что через несколько дней мы уезжаем.
– Уезжаете?
– Да, в Трапезунд.
– Я должен присоединиться к свите фон дер Гольца через неделю, – сказал Армин. – Вы хорошо знаете Трапезунд?
– Там около года базировался мой отряд.
– Ну тогда я поеду с вами.
Когда они допили кофе, Армин сообщил, что на сегодня закончил все дела.
– Увидимся завтра на этом же месте?
– У входа на рынок.
Армин ушел, сопровождаемый мальчишками.
– Капитан, – заговорил Ахмет, когда Армин уже не мог их слышать, – вам следовало отговорить Армина ехать с нами в Трапезунд.
– Почему? Он и так туда едет.
– Из-за эвакуации. Все не так, как вы себе представляете.
– Что ты имеешь в виду?
– Мой двоюродный брат Наим участвовал в переселении из городов Битлис и Диарбекир. Им было велено согнать армян в лагеря, как и вам, но задача состояла в том, чтобы их дальше не перевозить.
– Это бессмысленно! Они должны двигаться дальше!
– Нет, если они умрут по пути. Их гонят без пищи и воды, пока они не падают от голода и жажды. О тех, кто выживет, позаботятся головорезы из шота.
– Из шота?!
– Они заранее обо всем знают, а солдаты отворачиваются, чтобы не видеть происходящее. Вот что делал Мурзабей в кабинете полковника. Существует договоренность. Шота забирают молодых женщин…. – Он пожал плечами. – Остальное вам известно.
– То есть ты хочешь сказать, что я поведу этих людей на смерть?
– Я хочу сказать, господин, что, судя по тому, как все организовано, иначе и быть не может.
Внезапно Джахан ощутил могильный холод. Толпа на улице была слишком плотной, казалось, он вот-вот задохнется. Он вышел из кафе и двинулся по улице, расталкивая людей локтями.
