Май Цзя - Заговор
Не будем отступать от темы, все-таки вернусь к моему рассказу!
На второй день после обеда я направился в больницу навестить Хуан Ии, а она уже выписалась! Все-таки это простуда, приходит быстро и уходит так же. Прокапали лекарство, и оно сразу же помогло. Выйдя из больницы, я медлил, не зная, стоит ли идти к ней домой, но потом принял решение, как руководитель, принести ей немного фруктов, навестить ее. Я не знаю, она действительно ненавидела меня или специально напустила на себя холодный вид, но была равнодушна и говорила ехидно. Я спросил, выздоровела ли она. Хуан Ии покосилась на меня:
– Выздоровела или нет, к вам-то это какое имеет отношение? Вы же только обрадуетесь, если такой низкий человек, как я, помрет!
От такого язвительного ответа я замер посреди комнаты, не зная, что ответить. Увидев, что я молчу, она разволновалась и закричала:
– Ну скажите хоть что-нибудь!
Я ответил: что я могу сказать, видя ее в таком состоянии? Выздоравливайте, а я пошел. Тут она снова разозлилась, начала ругать меня, мол, сразу поняла, что я не просто так пришел к ней. Я остановился:
– Ии, я из чистых побуждений пришел навестить вас!
Она холодно улыбнулась:
– Наверняка пришел посмотреть, какое я посмешище!
Я откашлялся и отчитал ее:
– Вы можете сказать что-нибудь нормальное?
Увидев, что я разгневан, она смягчилась, предложила присесть и сыграть с ней в шахматы. Играть мне не хотелось, потому что я для нее неподходящий соперник. Ей было все равно. Она принесла доску, с одной стороны – черные фигуры, с другой – белые, и она начала играть за меня, бормоча себе под нос, словно сумасшедшая:
– Угу, я думаю, вы пойдете так… Если идете сюда, то я – туда… Следующим ходом, зная ваш уровень, вы точно пойдете туда… Ужасный ход, но ничего не поделать, таков ваш уровень…
В итоге мне все-таки пришлось отобрать у нее шахматы и сыграть с ней.
Играли, играли, вся доска была в ее слезах, снова ее старая болезнь одолела ее! Она опять начала укорять меня, почему я ее не люблю.
Я сказал:
– Давайте не будем говорить об этом, ладно?
– А я буду! Я хочу, чтобы вы мне сказали, почему не любите меня!
– Потому что мое сердце уже занято.
Она уставилась на меня:
– Кем?! Той… женщиной на фотографии?
Я кивнул.
Она спросила:
– Вам не кажется это нелепым?
– Мне кажется… что, пока ее прах еще не в земле, нелепо и дико «искать счастье на стороне».
Она холодно улыбнулась:
– Хм… Она уже умерла, а вы все не хороните ее, поклоняетесь ей, словно сокровищу. Неужели вы считаете, что это проявление уважения к умершей?
– Я жду определенного дня.
– Какого дня? Годовщины смерти? Дня рождения? А может быть, дня создания Народно-освободительной армии? Или дня образования государства?
– Нет.
– Неужели хотите дождаться, когда мы взломаем код «Возродим былую славу № 1»?
– Верно!
Внезапно ее глаза странно заблестели, она долго смотрела на меня, а затем спросила:
– Вы имеете в виду… что, если мы взломаем «Возродим былую славу № 1», вы сможете полюбить меня?
Я горько улыбнулся:
– Почему вы целыми днями думаете только о любви, неужели она так важна?
Она же ответила риторическим вопросом:
– А разве есть что-то важнее любви?
– Естественно! Для меня сейчас самое важное – это взломать код «Возродим былую славу № 1». Важнее всех вещей, вместе взятых. Если говорить о любви, то это – самая большая любовь, конкретное воплощение любви к стране, партии, народу и социализму.
– Но ведь наша страна, народ, партия и социализм вовсе не говорят, что вы должны любить только их, что у вас не может быть другой любви.
– Другая любовь должна подчиняться этой любви. Сейчас я хочу только взломать этот код, нет никаких других помыслов.
– И я хочу взломать «Возродим былую славу № 1»! Более того, я уверена, что если вы согласитесь с одним моим требованием, то я смогу это сделать.
– Если только это не вопрос любви между нами, все остальные требования я могу исполнить.
– Сейчас у меня нет никаких требований, и если я не смогу взломать «Возродим былую славу № 1», то никаких требований выдвигать и не буду. Но если мне удастся это сделать, вы должны мне кое-что пообещать?
– Что?
– Жениться на мне! Возьмите меня в жены!
Как вам сказать? По правде говоря, это не было каким-то чрезмерным требованием. Когда слепой А Бин совершил подвиг для нашего подразделения 701, организация помогла ему найти жену. А если Хуан Ии взломает «Возродим былую славу № 1», то ее подвиг будет еще больше. И в этот момент мы должны были согласиться на любое ее требование, главное, чтобы это не было противозаконно. А тем более я… Если она взломает этот код, то я напрямую извлеку из этого выгоду, поэтому ни с общественной, ни с личной точки зрения у меня не было оснований отказывать ей. Если бы не было особых тайных обстоятельств, я бы, не колеблясь, согласился с ее требованием. Даже если бы я не любил ее, все равно взял бы ее в жены. А как я мог не любить ее? Она была такая красивая, талантливая, кокетливая, какой мужчина не дрогнул бы? Я осмелюсь сказать, что любой мужчина полюбил бы ее. А если говорить, что у нее есть некоторые проблемы с поведением, так это потому, что она нравится слишком многим и соблазн велик, плюс к этому длительное пребывание за рубежом, где отношения между мужчинами и женщинами довольно свободные. Для жены это, конечно, минус, но я уверен, что для мужчин ее плюсы намного перевешивали этот минус. Я даже могу так сказать: если бы она взломала «Возродим былую славу № 1», даже если бы у нее не было всех этих достоинств и была бы проблема с поведением, я все равно согласился бы жениться на ней и посвятил бы себя жизни с героем, как Линь Сяофан.
Но я… не мог!
Почему?
Потому что Сяо Юй не умерла!
Вы не в курсе, это же был обман. Огромный обман, тщательно спланированный и реализованный штаб-квартирой, целью которого было предоставление Сяо Юй возможности после моего отъезда заниматься шпионской работой под абсолютно секретным прикрытием. После «смерти» она сменила имя и фамилию, переехала из Москвы в Петербург и вместо официальной работы в посольстве занялась нелегальной торговлей оружием. Вместе с товарищем Самолет, рискуя жизнью, погрузилась в мир шпионажа.
В то время никто, кроме отдельных начальников из штаб-квартиры, не знал этой тайны, включая и начальницу Ло, и даже я поначалу был не в курсе. Откуда я узнал? Начальник Те рассказал мне. Возможно, он в Пекине услышал про то, как Хуан Ии преследует меня, и специально прислал секретное сообщение, в котором рассказал мне истинное положение дел. Помните, тогда начальница Ло лично принесла мне это сообщение? Я был потрясен до глубины души, в то же время я понял, почему начальство так настаивало, чтобы я так торжественно, напоказ отвез «урну с прахом» на родину, почему в МИДе провели такую торжественную панихиду (даже в их краткой сводке фигурировало упоминание об этом), а потом еще настояли, чтобы я дома соорудил место памяти, так называемое «обиталище души»… Это все было нужно для того, чтобы как можно дальше распространить «весть о смерти». Нам нужно было, чтобы как можно большее количество народу узнало, что я потерял жену, в каком-то смысле это было «условием» спокойной жизни Сяо Юй. Потому что чем больше людей знало бы истину, тем большую опасность это представляло бы для нее.
Но в тот момент у меня не было иного выхода, Хуан Ии приперла меня к стенке, мне оставалось два варианта: первое – согласиться на ее условие и, после того как она взломает код «Возродим былую славу № 1», жениться на ней, второе – рассказать ей правду, чтобы она сама отказалась от своих притязаний. Я выбрал второе, потому что понимал, что первое невозможно, это принесло бы ей невыносимые страдания. Это как двойной обман, ей было бы в два раза больнее, я не мог этого допустить из жалости. В итоге, после того как она поклялась жизнью перед портретом Мао Цзэдуна хранить тайну и никогда никому о ней не рассказывать, я подробно, во всех деталях рассказал ей, что происходит на самом деле. Она была напугана этой ужасной новостью, обессиленно смотрела на меня и молчала. Потом ее словно прорвало, она зарыдала во весь голос и, закрыв обеими руками заплаканное лицо, натыкаясь на предметы, вышла из комнаты. Как я ее ни звал и ни шел за ней, она не обращала внимания.
Тем вечером я долго бродил около ее дома, и только когда свет в ее окне погас и не было ничего необычного, только тогда я пошел домой. Можно представить, какой это был для нее удар, но она больше не будет строить иллюзий на мой счет. Единственное, чего я не понимал – как она справится с этой ситуацией? Не покинет ли в гневе подразделение 701? Она все делает решительно, не обдумывая последствий. Я действительно беспокоился, что она совершит что-нибудь, поддавшись порыву, а в итоге пострадает и она сама, и организация. Поэтому я всю ночь сочинял ей письмо, а потом просунул его ей под дверь в надежде, что она правильно отреагирует на произошедшее.
