Диана Чемберлен - Девочка-беда, или Как стать хорошей женщиной
– Я никогда не видела ничего подобного прежде, – сказала она, дотрагиваясь до одного из его любимых украшений – подвески с изображением пятнистой кошки, свернувшейся в клубок у камина. Краски были яркими. Дизайн – сложным. Кошка – как живая. Она взглянула на него. – Я думала, ты имел в виду резьбу по слоновой кости – ну, знаешь, обычного вида – корабли на китовом усе и все такого рода.
Он засмеялся:
– Я начинал с такого, но очень быстро мне надоело.
– О господи, Бобби. – Она взяла одну из булавок и поднесла к глазам. – Ты такой талантливый. Я просто свариваю кусочки стекла вместе.
– Не принижай собственную работу, Лейси, – пожурил он. – Она исключительная.
– Даже если бы ты рисовал все это на бумаге, это все равно было бы прекрасно, – возразила она. – Но ты вытравляешь рисунки на…
– Выгравировываю, – поправил он ее. Все делали эту ошибку.
– А что за материал?
Он указал на булавку у нее в руках.
– Это кусочек бивня шерстистого мамонта, жившего десять тысяч лет назад.
Она засмеялась:
– Ты шутишь? Это законно?
– Законно, – кивнул он. – И дорого.
Следующие два часа он провел с ней, рассказывая о резьбе по слоновой кости, стараясь не думать о том, что Элис ему так и не позвонила. Дважды во время беседы с Лейси он доставал сотовый телефон из кармана, чтобы удостовериться, что он не выключен и батарейка заряжена.
Лейси внимательно исследовала все изделия, разглядывала некоторые из них под увеличительным стеклом, чтобы рассмотреть тончайшие штрихи. Качая головой в восхищении, она задавала вопросы о технике исполнения. Она была очарована. Бобби даже подумал, что, если задержится в Кисс Ривере достаточно долго, ему наверняка придется давать ей уроки.
В час дня они с Маккензи сели в его «Фольксваген» и поехали по покрытому гравием проезду у дома смотрителя. Ее небольшая сумочка с вещами для ночевки лежала на заднем сиденье, а она сама, недовольно бурча, забралась на переднее, после того как в ответ на ее опасения ехать впереди он заверил ее, что в его машине нет воздушной подушки безопасности. Однако в машине были ремни безопасности, которые он сам установил много лет назад.
Девочка была недовольна, когда обнаружила, что у него нет кондиционера, потому что, несмотря на то что он открыл все окна, в машине, бесспорно, было душно.
– Надеюсь, никто не увидит меня в этой консервной банке, – протянула она, пока они ехали по колее щебеночной дороги.
– Многие люди считают ее классной, – сказал он.
– Кто именно?
– Твоя мать так считала, хотя это было уже давно.
– В такой машине мою мать не нашли бы мертвой.
Она быстро отвернулась от него, и он понял, что собственные слова потрясли ее. Бобби не знал, что сказать, чтобы утешить ее.
После неловкого молчания Маккензи опять повернулась к нему:
– Ты вроде как совершенно лысый.
– Шутишь? – Он посмотрел в зеркало заднего вида с притворным беспокойством. – Когда это случилось?
Она закатила глаза.
– Я немного обижаюсь, когда мне на это указывают, – признался он.
– Но я же не сказала, что это плохо, – возразила она. – Просто констатация факта. В ее устах это прозвучало как извинение, вряд ли он мог рассчитывать на большее. Ему не терпелось сменить тему.
– Ты правда любишь животных, а? – спросил он.
Она пожала плечами:
– Они хорошие.
– А ты держала кого-нибудь в Аризоне?
– У мамы была аллергия…
– О, – осекся он. – Как жаль. – Он включил радио. – Какая музыка тебе нравится?
Она протянула руку к приборному щитку:
– А где кнопка поиска радиостанций?
Он засмеялся:
– Боюсь, тебе придется искать нужную волну вручную. Надо покрутить ручку настройки.
Маккензи послушно покрутила ручкой, пока не нашла песню, которую Бобби никогда не слышал раньше, исполняемую каким-то парнем так, как будто голос у него все еще ломался.
Они слушали музыку всю дорогу до туристического офиса, и Бобби поймал себя на мысли, что так ему легче отвлечься. В какой-то момент он подумал, что ему надо будет поговорить с девочкой серьезно, но необязательно делать это прямо сейчас.
Поездка оказалась не такой уж плохой. Они и еще шесть человек, двое из которых были возраста Маккензи, забрались во внедорожник и, подпрыгивая на кочках, понеслись по побережью. Девушка-гид, одетая в костюм для сафари, рассказывала об экосистеме прибрежных лесов, что быстро наскучило детям. Но когда появились лошади, Маккензи оживилась.
– А мы можем вылезти и погладить их? – спросила она гида. Гид отрицательно покачала головой.
– Это дикие животные, – сказала она. – Вы можете покинуть машину, но к лошадям близко не подходите. Они кажутся ласковыми, но внешний вид обманчив.
Люди вышли из машины и медленно приблизились к животным. Лошади были здоровыми, откормленными и довольными. Они находились вдалеке от шоссейных дорог. Бобби подумал, что их переселение сюда, на безлюдные земли, было правильным решением.
Как только они вернулись назад в духоту фургона, Маккензи тут же вытащила свой сотовый из футляра на поясе и открыла его.
– Маккензи, – сказал он, – ты могла бы не разговаривать по телефону прямо сейчас?
Он сомневался, что сигнал будет достаточно сильным так далеко к северу, чтобы она смогла услышать что-либо. Его телефон и вовсе не работал. Он проверял несколько раз за прошедший час.
Маккензи взглянула на него, потом вздохнула с возмущением, но опустила телефон на колени. Она снова повернула голову к окну.
– Я целый день не говорила с друзьями, – пробормотала она себе под нос.
– Видишь ли, я хочу поговорить с тобой, – сказал он.
– Все хотят поговорить со мной, – дернулась Маккензи. – Какая я везучая!
Он проигнорировал этот комментарий, хотя уже начал понимать, что так раздражало Лейси в ребенке.
– Я все время пытаюсь представить себе, как это – пережить все то, что выпало на твою долю, – вздохнул он. – Пытаюсь прочувствовать. Но не могу. Просто не могу. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне об этом.
Долгое время она ничего не говорила. Наконец она повернулась и посмотрела на него.
– Моя мать была шлюхой? – спросила Маккензи.
Черт! Он совершенно не ожидал такого вопроса.
– Почему ты спрашиваешь?
Девочка отвернулась в сторону, не отвечая на вопрос.
– Нет, твоя мать не была шлюхой, и близко не была, – вконец растерялся Бобби. – В молодости люди совершают ошибки. Это – часть взросления.
Он мгновенно понял, что сказал что-то не то.
– Я была ее самой большой ошибкой! – тут же воскликнула Маккензи.
– Готов поспорить, Джессика никогда, ни единой секунды так не думала, – с уверенностью отозвался он.
Маккензи не ответила.
– Она когда-нибудь вела себя так, будто ты была ее ошибкой? – спросил Бобби.
Маккензи отрицательно качнула головой, и он заметил слезы на ее глазах. Дьявол!
– Я просто хочу, чтобы мама вернулась, – прошептала она.
Бобби не знал, что сказать. Он подумал, что надо бы съехать с дороги, но что потом? Ему казалось, что обнять ее сейчас было бы неуместно, да и не было бы приятно ей. Он продолжил жать на педаль газа.
– Это тяжело, – мрачно сказал он. – Это несправедливо. Она была слишком молода, когда умерла, а ты слишком мала, чтобы остаться без нее. Мне очень жаль.
Маккензи не ответила, но ее слезы постепенно утихли, а еще через минуту она дотянулась до радио и включила музыку.
До Китти Хок ехать было долго, и когда они доехали до окраин, он силился вспомнить, на какой улице был дом Джессики. Все казалось ему другим. Дома изменились, магазинов вдоль дороги прибавилось. Бобби притормозил у перекрестка, припоминая, что здесь надо свернуть. Он уже готовился к встрече с Нолой Диллард, впервые за прошедшие двенадцать лет. Он бывал в доме Джессики много раз. Нола всегда пропадала на работе, а кровать у нее была большая.
– Куда ты едешь? – спросила Маккензи, когда он начал поворачивать.
– Везу тебя к бабушке.
– Она живет в районе Негз Хед, – закатила глаза Маккензи.
– О, Нола переселилась? – Бобби даже не думал о такой возможности. Он покорно развернулся и поехал в сторону Кроатанского шоссе.
Маккензи подсказывала ему, куда надо ехать. Новый дом Нолы оказался намного больше и ухоженней старого. Он стоял на берегу лагуны, в середине жилого комплекса из одинаковых домов. Бобби было как-то не по себе, когда он подвел Маккензи к двери.
Нола очень быстро открыла дверь, и Маккензи, не сказав ни слова, прошмыгнула мимо нее в гостиную. Бобби увидел, как она открыла крышку телефона.
– Здравствуйте, миссис Диллард, – немного напрягшись, сказал он.
Нола выглядела так же, как и в последний раз, когда он ее видел. Светлые волосы, темно-синий костюм. Менее загорелая, чем раньше, и вид у нее был, как будто на нее дует ветер, как это часто бывает с женщинами, которые делают слишком много пластических операций.
