Сара Уотерс - Ночной дозор
– Назюзюкался? – Кей рассмеялась – словечко понравилось. Смех перешел в зевок. – Повезло ему. Нынче любой, кто добыл столько бухла, чтобы назюзюкаться, заслуживает медали.
В кухне Микки готовила чай. Кей прислушалась к звяканью чашек, потом вздернула себя и пошла подсобить. В неприглядное спитое месиво, почти всегда сохранявшееся на дне чайника, добавили свежей заварки и стали ждать, пока закипит вода на съеженном пламени – газ подавался слабо. Отбой прозвучал, когда разливали чай и прибыли последние водители. Бинки ходила из комнаты в комнату, всех пересчитывая по головам.
Общее настроение потихоньку улучшалось. Все как-то оживились – ведь уцелели, пережив и одолев еще один налет. Измазанные в крови и пыли люди невероятно устали: целую ночь они бродили по развалинам, таскали носилки с ранеными и ехали сквозь мрак, но теперь все жуткие переживания обращали в шутку. Вход Кей с кружками был встречен радостными криками. Партридж пулялась бумажными катышами, приспособив под катапульту чайную ложку. О'Нил закончила перевязывать Хьюзу руку и принялась за его голову. Очки надела поверх бинтов.
Когда зазвонил телефон, никто не смолк и не прислушался; все решили – звонят из штаба, подтверждая отбой. Потом вошла Бинки. Вскинула руки и крикнула, перекрывая шум голосов:
– Требуется одна машина! Ехать в конец Сазерленд-стрит. Кто раньше всех вернулся?
– Чтоб тебя! – пробурчала О'Нил, вынув изо рта булавку. – Мы с Коул. Поехали?
Коул зевнула и встала.
– Удачи, девочки, – сказала Кей, откидываясь на спинку стула.
– Счастливо, девчонки! – крикнул Хьюз, оттянув с одного глаза бинт. – Зашинируйте там одного за меня!
– Погодите, – негромко сказала Бинки. – О'Нил, Коул… Ездка за мертвяками. Никто не уцелел. Один труп верный, но, видимо, еще двое. Мать с детьми. Придется собирать по кускам… Как вы, сможете?
Наступила тишина.
– Господи ты боже мой… – Хьюз сбросил бинты и поднял воротник.
О'Нил побледнела. Ей было всего семнадцать.
– Я, это… – пролепетала она.
Все замерли.
– Я поеду. – Кей встала. – Что, Коул, возьмешь в напарницы?
– Послушайте, все нормально, – сказала О'Нил. Теперь она залилась краской. – Не надо со мной нянчиться, Лэнгриш.
– Никто не нянчится, – ответила Кей. – Еще насмотришься всяких ужасов, чего раньше времени соваться? Микки, съездишь с О'Нил, если что?
– Без вопросов, – кивнула Микки. – Кей права, О'Нил. Не бери в голову.
– Считай, повезло, – встрял Хьюз. – В следующий раз езжай вместо меня, Лэнгриш!
О'Нил полыхала румянцем.
– Ладно, спасибо, Лэнгриш.
Кей с Коул пошли в гараж. Коул завела мотор и медленно тронулась.
– Пожалуй, спешить некуда… Курить хочешь? Там где-то есть. – Она кивнула на бардачок.
Кей нашарила плоский стальной портсигар, на котором лаком для ногтей было выведено «Э. М. Коул. Руки прочь!», и прикурила две сигареты.
– Спасибо. – Коул затянулась и выдохнула дым. – Ох, так-то лучше. Кстати, это здорово, что ты сделала для О'Нил.
Кей потерла глаза.
– Она совсем ребенок.
– И все же… Черт, мотор стучит как бешеный! Боюсь, зажиганию кранты.
Дальше ехали молча, сосредоточившись на дороге. Нужное им место опять находилось в направлении Хью-стрит.
– А точно здесь? – спросила Кей, когда машина остановилась.
С виду дом был целехонек. Они всё увидели, когда прошли в сад – прямое попадание в укрытие. Здесь толпился народ, который недавно вышел из своих убежищ и теперь старался что-нибудь разглядеть. Полицейские соорудили брезентовую ширму. Один провел за нее дружинниц и показал, что удалось найти: тело женщины в халате и тапочках, но без головы; бесполый торс подростка, опоясанный кушаком. Их прикрыли одеялом. Рядом лежал клеенчатый сверток с разрозненными частями: маленькие руки, ноги, челюсть, закругленный сустав – колено или локоть.
– Сначала мы подумали: мать, дочь и сын, – тихо сказал полицейский. – Но там, понимаешь… – он отер рот, – конечностей получается больше. Наверное, было три ребенка, а может, четыре. Мы опрашиваем соседей… Как вы, справитесь?
Кей кивнула и пошла к фургону. Легче, когда двигаешься и занята делом. Тело женщины и торс ребенка снабдили бирками и погрузили на носилки. Части тел хотели забрать прямо в свертке, но полицейский не разрешил взять клеенку. Тогда уложили их в ящик, простеленный газетой. Страшнее всего было прикасаться к челюсти с мелкими молочными зубами. Коул ее схватила и почти бросила в ящик, задохнувшись даже не от горя, а просто от ужаса.
– Ты как? – спросила Кей, коснувшись ее плеча.
– Ничего, нормально.
– Иди посиди в сторонке. Я тут управлюсь.
– Говорю же, все нормально, чего ты?
Они подтащили ящик к фургону, навесили бирку и загрузили. Кей надежно закрепила его ремнем. Однажды с подобным грузом она ехала из морга на Биллингсгейтский рынок, куда свозили неопознанные трупы. Ящик не привязала, и, когда открыла дверцу фургона, к ее ногам выкатилась человеческая голова.
– Что за сволочная работа! – сказала Коул, когда они уселись в кабину.
На станцию вернулись в четверть пятого. Их смена закончилась – Микки, Бинки, Хьюз и все остальные уже ушли. Новый наряд не знал, куда они ездили, и подшучивал:
– Что такое, Лэнгриш? Мало тебе своей смены, решила и нашу прихватить? Хочешь остаться вместо меня? Что скажешь, Коул?
– Уж точно, мы б вдвоем лучше справились, чем вся ваша банда! – огрызнулась Кей.
Они с Коул пошли в умывальню. Не глядя друг на друга, стояли рядом и оттирали руки. Потом надели шинели и вместе пошли в сторону Вестминстера. Коул посмотрела на небо:
– Удачно, что дождь не заладил, правда?
У Сент-Джеймского парка они разошлись, и Кей зашагала быстрее. Ее квартира была к северу от Оксфорд-стрит – в конце Рэтбоун-Плейс, в доме, перестроенном под жилье из старых конюшен или конного двора. Она знала короткую дорогу через улочки Сохо – хороший путь, если не обращать внимания на ночную безлюдность и странный вид многих заколоченных домов, притихших ресторанов и магазинов. Сегодня здесь не было ни души, и только перед самым домом встретился караульный Генри Варни.
– Как дела, Генри? – тихо окликнула Кей.
Караульный поднял руку:
– Порядок, мисс Лэнгриш! Думал о вас, когда фриц жужжал над Пимлико. Подергал, а?
– Да, маленько. Здесь-то как?
– Все тихо.
– Что нам и нужно, верно? Спокойной ночи.
– Доброй ночи, мисс Лэнгриш. На всякий случай заткните уши.
– Непременно.
Все так же быстро Кей двинулась к Рэтбоун-Плейс и только перед входом на конный двор чуть замедлила шаги, ибо в ней жил тайный неотвязный страх: вот вернется и увидит, что дом разбомбили, он горит или лежит в руинах. Но все было спокойно. Ее квартира находилась в глухом конце двора, над гаражом возле амбара, к двери вела деревянная лестница. На площадке Кей приостановилась, сняла ботинки и шинель; большим ключом отомкнула дверь и тихо скользнула внутрь. Она прошла в гостиную и зажгла настольную лампу, затем на цыпочках подкралась к спальне и осторожно приоткрыла дверь. Свет лампы позволял разглядеть кровать и спящую фигуру – разбросанные руки, спутанные волосы, пятка, вылезшая из-под простыней.
Кей раскрыла дверь шире, подошла к кровати и села рядом на корточки. Хелен пошевелилась и открыла глаза; она еще не вполне проснулась, но вскинула руки и подставила лицо для поцелуя.
– Привет, – невнятно проговорила она.
– Привет, – шепнула Кей.
– Который час?
– Не знаю: ужасно поздно то ли ужасно рано. Ты все время была здесь? В убежище не ходила? – (Хелен помотала головой.) – Все-таки лучше ходить.
– Мне там не нравится. – Хелен коснулась лица Кей, проверяя, нет ли ссадин. – С тобой все хорошо?
– Да. Все прекрасно. Спи.
Глядя, как замирают веки Хелен, Кей отвела волосы с ее лба; в груди всколыхнулись чувства, которые на миг даже испугали своей неистовостью. Она вспомнила части маленьких тел, которые им с Коул пришлось собирать в саду на Сазерленд-стрит, и вдруг остро осознала всю чудовищность произошедшего: мягкая человеческая плоть, хрупкие косточки, тонкие шеи, запястья и пальчики… Какое-то чудо, что она вернулась из подобной мясорубки и видит нечто, столь живое, теплое, прекрасное и чистое.
Уверившись, что Хелен вновь нырнула в сон, Кей поднялась, укрыла ее плечи одеялом и еще раз легко поцеловала. Прошла в гостиную и так же осторожно прикрыла дверь. Потом распустила галстук, расстегнула запонку воротничка. Потерла шею, ощутив под пальцами катышки грязи.
В гостиной стоял небольшой книжный шкаф. На одной полке спряталась бутылка виски. Кей ее выудила и взяла стакан. Закурила. Села.
Минуту-другую было хорошо. Но потом заплескался виски в не донесенном до рта стакане, упал на руку пепел сигареты. Заколотило. Такое случалось. Вскоре дрожь била так, что ни затянуться сигаретой, ни глотнуть из стакана. Казалось, сквозь тело проносится призрак курьерского поезда; Кей знала: поделать ничего нельзя, остается только ждать, пока простучат все вагоны и платформы… Виски помог. Наконец она успокоилась настолько, что смогла докурить сигарету и сесть свободнее. Когда совсем успокоится и уверится, что состав не вернется, пойдет в постель. Час, а то и больше уснуть не сможет. В темноте будет слушать ровное дыхание Хелен. Коснется ее запястья и почувствует волшебное тиканье пульса.
