Ники Пеллегрино - До свидания, Рим
Каждая ария, которую он исполнял, становилась новой победой, и мы чувствовали, как нарастает восторг зрителей. Голос Марио Ланца – лучший в мире, и теперь никто не сможет это отрицать. Но я не находила в душе того удовольствия, которое должна была испытывать: все величие момента заслонили мои собственные неприятности.
Если Пепе и заметил мое унылое настроение, то ничего не сказал.
– Новое начало! – возбужденно говорил он, выходя со мной из театра. – После всех проблем со здоровьем это как раз то, что ему сейчас нужно. Теперь жизнь у него наладится – вот увидишь!
Мне его надежды казались необоснованными.
– После концерта в лондонском «Палладиуме» мы думали точно так же, а вышло совсем наоборот, – возразила я.
– Тут совершенно другое – это же опера! – настаивал Пепе. – Теперь он сможет освободиться от Голливуда.
Когда новость о великолепном выступлении Марио облетела мир, предложения посыпались градом. Его звали к себе театры всей Европы и даже Южной Америки, предлагая самому выбрать репертуар и партнеров по сцене. «Ла Скала» сулила двухлетний контракт, Римский оперный театр – роль в «Паяцах» и «Тоске». Всеобщее внимание льстило синьору Ланца, и он часто обсуждал с Бетти и Костой, чем бы занялся, будь у него время.
– К сожалению, пока мне не до того, – говорил он, обсудив очередное предложение. – Я должен закончить работу над фильмом, пусть «Ла Скала» немного подождет.
Новый фильм рассказывал историю оперного певца, который приезжает на Капри и влюбляется в прекрасную глухую девушку. Съемки должны были проходить не только в Италии, но, к моему облегчению, Ланца не собирались переезжать с виллы Бадольо или увольнять кого-то из слуг.
– Некоторые сцены будут снимать в Вене и Берлине, так что придется попутешествовать, – предупредила меня Бетти. – Хочу, чтобы Марио как можно меньше расставался с семьей. Мы обязаны уберечь его здоровье, и я надеюсь на вашу помощь, Серафина.
Мы с Пепе знали, что скоро придется подолгу не видеться, и пользовались любой возможностью побыть вдвоем: улучали несколько мгновений в саду, минутку-другую на кухне, успевая только коснуться рукой руки или обменяться поспешным «С добрым утром».
Зато вечера принадлежали только нам. Когда ужин был готов и подан на стол, нас больше ничего не держало на вилле, и мы спешили на встречу с Римом. Пусть у нас не хватало денег на то, чтобы зайти в шикарные кафе на Виа Венето, зато мы могли сколько угодно прогуливаться мимо них по мостовой. Сидеть у фонтана Треви, бродить в нарядной толпе на Пьяцца-Навона, спускаться по Испанской лестнице – все это можно делать совершенно бесплатно. Вечера с Пепе чем-то напоминали прогулки с сестрами, только с ним мы не пели, а целовались.
В Риме множество прекрасных мест для поцелуев: булыжная мостовая тихих улочек, терраса холма Пинчо, где играют уличные музыканты и откуда открывается вид на крыши города, тень за колоннами Пантеона, мост через Тибр на фоне ярко освещенного замка Кастель-Сант-Анджело… А лучше всего целоваться, когда заворачиваешь в незнакомый переулок и обнаруживаешь там фонтан или прячешься в тени крошащейся от времени стены.
Иногда в такие минуты мы чувствовали в воздухе запах кофе или жарящегося молочного поросенка. Заслышав голоса прохожих, мы ненадолго отрывались друг от друга, а если хотели есть, то покупали кусочек пиццы или мороженое.
Я старательно огибала только один район – Трастевере. В лабиринте узких улочек и темных площадей риск случайно натолкнуться на маму или Кармелу был слишком велик. Даже в сердце Рима я невольно напрягалась, проходя мимо людных кафе или больших отелей. Раньше или позже мы бы все равно их встретили – идущих по городу в нарядных платьях в поисках клиентов. Они бывали повсюду, и из разговоров в баре на углу я знала некоторые из их излюбленных заведений: отель, в котором давали концерты фортепианной музыки, ночные клубы, куда они сопровождали мужчин, любящих потанцевать или послушать джаз, бары и кафе, где они ели и отдыхали. Не могла же я не приближаться ни к одному из этих мест.
Тем вечером, когда это случилось, мы отпросились с работы пораньше и, пройдя через сады виллы Боргезе, вышли на Пьяцца-дель-Пополо. Пепе предложил поесть мороженого в кафе «Розати», а потом подняться на Пинчо и полюбоваться закатом.
Мама с сестрой увидели нас первыми. Они сидели за уличным столиком вместе с пожилым, хорошо одетым мужчиной и пили кофе. Mamma посмотрела сначала прямо на меня, а потом на Пепе, который держал меня за руку. Она улыбнулась и сказала что-то Кармеле. Та подняла взгляд и приветливо кивнула. На мгновение я оцепенела и тут же небрежно отвернулась, как будто не заметила их.
– Pistacchio o limone? [45] – спросил Пепе. – Какое ты сегодня предпочитаешь?
– Ни то, ни другое, – ответила я, стараясь унять дрожь в голосе. – Думаю, мне хочется fior di latte[46].
– Но в кафе «Розати» мы всегда берем или pistacchio или limone, – напомнил он. – Рядом с фонтаном Треви – вот где продают самое вкусное fior di latte.
– Тогда пойдем туда, – поспешно сказала я.
– Неужели тебе правда хочется идти в такую даль ради мороженого?
– Погода чудесная – почему бы не прогуляться?
– Да ты просто фанат fior di latte, как я погляжу, – с улыбкой заметил Пепе.
Стараясь не показывать виду, что что-то не так, я слабо улыбнулась в ответ. На самом деле мороженое волновало меня меньше всего. Я чувствовала обращенные на нас взгляды мамы и Кармелы и пыталась представить, о чем они думают, рассматривая Пепе. В любую минуту они могли подняться с места и подойти к нам. Я в страхе потянула Пепе за рукав:
– Ну же, идем!
Оглянулась я только один раз – не могла не оглянуться. Встретившись со мной взглядом, mamma склонила голову набок и невесело улыбнулась. Она словно говорила: «Я понимаю. Не волнуйся и не упрекай себя ни в чем».
Еще никогда в жизни мне не было так стыдно. Я даже не знала, смогу ли ответить, если Пепе со мной заговорит, поэтому высвободила руку и пошла в нескольких шагах позади него.
Когда мы добрались до фонтана, небо уже порозовело. Все еще чувствуя дрожь в ногах, я села на скамейку, а Пепе пошел за мороженым. Он торжественно поднес мне fior di latte и сказал:
– Любой каприз прекрасной синьорины для меня закон.
– Спасибо, – ответила я, заставляя себя улыбнуться.
Несколько минут мы сидели молча – смотрели, как туристы бросают монетки в фонтан, и ели мороженое. Сладкий сливочный вкус fior di latte успокаивал. Я любовалась фонтаном и наслаждалась теплым летним вечером, стараясь не думать о мамином лице.
– Туристы приезжают со всего света, чтобы посмотреть на фонтан Треви, – задумчиво произнес Пепе. – А ты помнишь, как увидела его в первый раз?
– Нет. У меня такое чувство, будто я знаю его всю жизнь.
– У меня тоже. Я всегда думал, что если сделаю предложение девушке, то именно здесь.
Позабыв о мороженом, я уставилась на Пепе.
Он рассмеялся.
– Что, не ожидала? Не волнуйся – я и сам не ожидал. Но я очень счастлив с тобой и хочу, чтобы это счастье никогда не кончалось.
– Я тоже, – ответила я.
– Девушка, готовая отправиться на другой конец Рима за сливочным мороженым, наверняка знает, чего хочет. Итак, Серафина, будем мы вместе – я и ты?
– Ты просишь меня выйти за тебя замуж? – растерянно спросила я.
– У меня нет с собой кольца… я не собирался делать тебе предложение сегодня… но если мы любим друг друга, зачем ждать?
Мир застыл: туристы с монетами в руках расплывались у меня перед глазами, растаявшее мороженое капало на юбку, в ушах стучала кровь. Пепе смотрел на меня и ждал ответа.
– Ты не уверена? – мягко спросил он. – Ничего, я понимаю. С таким решением торопиться нельзя.
Пепе выбросил остатки мороженого на землю, поднялся и, повернувшись ко мне спиной, встал рядом с невысокой оградой вокруг фонтана.
– Нет, Пепе, я уверена – правда уверена! – Я вскочила со скамейки и схватила его за руку. – Я хочу выйти за тебя замуж.
– Почему же ты колебалась?
– Потому что есть кое-что… кое-что, чего ты… – Я не нашла слов и замолчала.
– Какое еще «кое-что»?
Я вспомнила, как улыбнулась мама, увидев нас вместе. Я знала, что она будет рада с ним познакомиться. Но я еще не была достаточно уверена в его любви.
– Неважно… Только давай подождем, хорошо? – попросила я. – Зачем спешить? О помолвке Бетти и Марио все узнали лишь через несколько месяцев. А поженились они вообще без ведома его родителей.
Пепе нахмурился.
– Бетти и Марио тут ни при чем… – начал было он, потом замолчал и покачал головой. – Ты правда думаешь, что так будет лучше?
– Нет, но я бы хотела немного подождать. Пусть все остается, как есть. Ты ведь не против? Мне нравится бывать с тобой по вечерам, гулять и разговаривать. – Я погладила его по руке, дотронулась до щеки. – И целоваться – особенно целоваться.
