Лиана Мориарти - Последний шанс
Они сидят в бассейне с горячей водой, прислонившись головой к стене. Сквозь пар видно, как вокруг бродят обнаженные женские фигуры, иногда погружаясь в воду. Все украдкой разглядывает друг друга сквозь полуопущенные ресницы.
Софи рассказывает матери, как, изобразив обезьянку, вызвала у Джейка первую улыбку.
– Он такой славный, – говорит она.
– А ты никогда не думала о том, чтобы самой завести ребенка?
От жары волосы Гретель завились колечками, а на щеках проступили лихорадочные розовые пятна.
– Ну, думала иногда, – признается Софи, застигнутая внезапной печалью. – Но теперь уже поздно: мой поезд ушел, правда? Я вряд ли стану матерью, и надо с этим смириться. Как представлю, что мне скоро стукнет сорок, так передо мной словно бы захлопывается большая железная дверь. У меня практически не осталось времени на то, чтобы встретить кого-нибудь подходящего и обзавестись потомством. Никакой трагедии в этом, разумеется, нет, но, знаешь, мама, иногда мне ужасно хочется иметь ребенка.
– Ах, Софи! – Гретель выпрямляется и взволнованно похлопывает дочь по плечу. – Милая! Ты не права! Время еще есть! Просто надо этим заняться вплотную. Солнышко, я и не представляла, что для тебя это так важно. Какая же я глупая! Я почему-то думала, что тебе вполне достаточно карьеры. О господи, как же нам все устроить?
Она в смятении оглядывается по сторонам, словно ожидая увидеть бесхозного ребенка, которого можно быстренько схватить и вручить Софи.
Сидящая рядом холеная брюнетка доверительно наклоняется к ним:
– Извините, что вмешиваюсь, но я случайно услышала ваш разговор. У меня есть одна знакомая: она тоже одинокая и решила обзавестись ребенком. Знаете, как она решила эту проблему? Да очень просто! Пошла в банк спермы и выбрала там подходящего донора. В картотеке имеются его данные: высокий, рыжий, увлекается дайвингом, тайской кухней и игрой на скрипке. Моя знакомая просто счастлива: сказала, что всегда мечтала о рыжеволосом ребенке.
– Боже правый, – щурится Гретель.
– Как жаль, что она не встретила этого рыжеволосого донора на курсах тайской кухни и не влюбилась в него, – вздыхает Софи.
– Ах, так вы любительница романтики, – говорит брюнетка. – Готова поспорить, вы верите в судьбу и прочую чепуху. – Она толкает локтем сидящую рядом женщину. – Кэтлин, это по твоей части. – И объясняет Софи и Гретель: – Кэтлин у нас экстрасенс. Что ни скажет – все в точку!
Кэтлин, не открывая глаз, упрекает подругу:
– Ну что за манера! Тебе понравилось бы, если бы я ходила по бане, предлагая, чтобы ты бесплатно стригла людей? Если кто интересуется, пусть запишется и придет ко мне на прием, я проведу сеанс.
Но брюнетка совершенно не смущается:
– Ладно тебе, не будь стервой. Покажи, на что ты способна.
– Не беспокойтесь, – говорит Софи. – Я вовсе не хочу вас утруждать. И огромное спасибо за участие.
Кэтлин со стоном приподнимается и искоса смотрит на Софи.
– У вас сильная аура, – раздраженно произносит она.
– О, прекрасно, дорогая, – говорит Гретель.
– Какого она цвета? – спрашивает брюнетка.
Экстрасенс прищуривается:
– Та-ак. Цвета жженого сахара.
– О, аура цвета жженого сахара! – Гретель в восторге. – Звучит восхитительно. А что это значит?
– Гм, в целом это означает положительные изменения в карьере.
– О-о… – У Гретель разочарованный вид. – Нас не особенно интересует карьера. А как насчет личной жизни?
Экстрасенс глубоко вздыхает:
– Дайте вашу руку.
Софи чувствует себя неловко:
– Большое спасибо, этого вполне достаточно. Лучше я возьму у вас номер телефона и запишусь на прием.
Однако Кэтлин профессиональным, твердым жестом берет ее руку.
– Так, – устало произносит она. – Линия жизни очень четкая. Прекрасно! Со здоровьем проблем нет.
– О да, Софи всегда была очень здоровой! – вставляет Гретель.
– Линия судьбы у вас тоже неплохая: длинная и глубокая, но с большим количеством разломов – другими словами, вы постоянно преодолеваете преграды.
– Верно, она преодолела множество преград, – глубокомысленно произносит Гретель. Слушая ее, можно подумать, будто Софи, по меньшей мере, была парализована и ей пришлось снова учиться ходить.
– Ладно. А вот с линией сердца все обстоит не так хорошо. Она какая-то… разбросанная. Я бы сказала, в любовных делах вы терпите фиаско.
– Благодарю, – говорит Софи.
– А как насчет детей? – спрашивает брюнетка. – У нее будут дети?
Экстрасенс подносит ладонь Софи ближе к лицу и с сожалением качает головой.
– Господи, ну и ну! Знаете, я никогда не встречала ничего подобного. Видите, вот здесь, под мизинцем, должны быть линии, указывающие на возможное число детей. Ну а у вас совершенно гладкая кожа…
– Спасибо, достаточно! – Гретель хватает дочь за руку. – Вряд ли возможно правильно читать по ладони, если кожа разбухла от воды. Вставай, Софи, нам пора идти.
– Всякий раз одно и то же. Люди хотят слышать про себя только хорошее, – пожимает плечами экстрасенс, сползая в воду по стене бассейна.
– Шарлатанка! – Дрожа от праведного материнского негодования, Гретель выскакивает из бассейна. – Пойдем, дорогая, пора пить китайский чай.
Софи безропотно следует за ней в раздевалку и там наконец дает волю смеху, который становится еще более неудержимым от яростного бормотания матери:
– Обманщица! Я ей покажу ауру цвета жженого сахара!
* * *Вероника занимается в группе «Разбитые сердца» по особой методике, сочетающей бокс и аэробику.
Эта группа была создана в местном спортзале специально для людей, желающих реабилитироваться после болезненного разрыва отношений. Зал насквозь пропитался жгучим запахом недавних несчастий. Веронике это по душе. Хмурые мужчины и женщины занимаются под мелодии агрессивных, сотрясающих воздух песен вроде «Ты еще обо всем пожалеешь», «Я выживу, детка» и «Кто кого положит на лопатки». Тренер выкрикивает обычные команды наподобие «Поднять ногу!» вперемешку с мотивирующими замечаниями типа «Пора двигаться дальше!». Когда они боксируют, то по совету тренера должны представить себе, что бьют бывшего партнера: «Хук слева! Хук справа! Тебя бьют? Ударь в ответ! Разбей ему голову! Бум, бум, бах!» Позже, во время передышки, голос тренера становится почти что нежным. «Расслабьте правую ногу и дайте выход гневу. Расслабьте левую ногу и почувствуйте себя сильным. Вдохните. Выдохните. Пора начинать все сначала». Часто в этом месте с дальнего конца зала доносятся жалобные всхлипывания. Обычно Вероника уходит, не дожидаясь этой части. Она считает, что в передышке нет необходимости.
Вероника начала посещать занятия два года назад, после того как однажды утром ее ныне бывший муж Джонас как-то странно взглянул на нее и сказал: «Тебе не кажется, что нам лучше развестись?» В этот момент он подавал жене чашку чая. Она пролила чай на руку и обожглась. «Не знаю, кто тебе нужен, Вероника, – заявил он тогда. – Но абсолютно точно не я».
Большинству людей достаточно походить в такую группу «Разбитые сердца» пару месяцев, и их глаза перестают выражать растерянность. Их удары становятся менее яростными и более плавными. Они начинают смеяться и перестают хмуриться, что немного странно для тех, кто недавно пережил драму в личной жизни. В конце концов они перестают посещать эти занятия, отдавая свои исцеленные сердца более бодрым и оптимистичным мелодиям.
Но Вероника неделю за неделей продолжает приходить сюда. Пожалуй, ее разбитое Джонасом сердце исцелилось, но она всегда находит кого-то или что-то, вызывающее ее гнев.
Она сердится на ту заносчивую женщину-маркетолога, которая накануне вечером сказала Веронике, что она слишком много твердила на переговорах о консервированном тунце. (Разве это было неправильно? Разве не за это ей платят?) Она сердится на мужчину, который по дороге в спортивный зал свернул на ее полосу и, извиняясь, поднял руку, словно это все исправило! Вероника сердится на азиатскую девушку в красно-зеленом топике, которая постоянно машет не той ногой, что вся группа, и не замечает этого. Она злится на Софи за ее умение расположить к себе людей, на Грейс – за ее красоту, на тетю Конни – за то, что та любила покомандовать, а теперь вот умерла, на тетю Розу – за то, что она немного помешанная, на бабушку Энигму – из-за ее жизнерадостности, на Томаса – из-за его сентиментальности, на маму – из-за ее полноты и склонности вечно все драматизировать, на папу – за то, что жесток к маме. Вероника сердится даже на свою бывшую учительницу, которая несправедливо поставила ей плохую отметку в третьем классе. И на портниху, неудачно сшившую ей первое в жизни платье.
Она мысленно составляет из всех своих обидчиков гигантского борца сумо и снова и снова бьет его в большой отвислый живот.
– Ха! – кричит Вероника вместе со всей группой и в прыжке ударяет его ногой, а потом остервенело бьет по шее ребром ладони.
