Светлана Талан - Ошибка
Пока Кира занималась печкой, Вероника протерла пыль, вытрусила коврики, вымыла пол. Подруги позавтракали вместе со старушкой и уже собрались идти.
– Не грустите, – сказала Кира, поставив в подвесной шкафчик последнюю вымытую тарелку, – после обеда к вам зайдет мама.
– Вот и хорошо, – кивнула старушка, – а я пока кино посмотрю. – Тетя Тоня ощупью нашла пульт телевизора, нажала кнопку. – У слепых есть свое преимущество. Знаете какое?
– И какое же? – спросила Кира уже с порога.
– Можно телевизор смотреть, сидя впритык к нему, – глаза болеть не будут и зрение не испортится.
– А вы молодец, – сказала Вероника, невольно подумав о том, что тетя Тоня намного старше ее мамы, но еще жива, неплохо выглядит и даже шутит, – хорошо держитесь.
– Ага, – буркнула тетя Тоня, вслушиваясь в звуки телесериала, который транслировали по телевидению.
– Идем, – шепнула Кира, – она уже вся в сериале.
Вдруг старушка резко обернулась, посмотрела бесцветными глазами на Веронику.
– Уля, – сказала она выразительно, – прости меня, дуру старую.
Вероника остолбенела. Ей стало жутко, потому что старушка перевела взгляд с нее в угол комнаты и снова повторила:
– Уля, Улечка…
Вероника обернулась, но там никого не было. Старушка протянула руку вперед, поднялась и медленно пошла вперед. Вероника настолько испугалась, что на голове зашевелились волосы. Она со страхом смотрела в угол, куда указывал сухой желтый палец старушки, словно там действительно стояла Уля.
– Пойдем, – Кира потянула Веронику за руку, – не обращай внимания. Иногда на нее находит…
Вероника быстро выскочила на улицу, полной грудью вдохнула свежий воздух, так что даже закружилась голова. «Врач называется, – подумала она, – испугалась слабоумной старушки».
– Не уходи, Уля! – донесся до нее неистовый крик из дома. – Прости меня!
– Да не обращай ты внимания, – улыбнулась Кира. – Я уверена, что старушка уже спокойно смотрит или, точнее, слушает свой сериал.
Кира заглянула в окошко.
– Правда! Уже спокойненько сидит в кресле!
…Когда Вероника ехала с Кирой домой, у нее в ушах еще долго звучал страшный крик тети Тони. Почему она перепутала ее с Ульяной? Может, действительно увидела то, чего не видят зрячие? А еще Веронике нужно было возвращаться домой, туда, где ее семья. Там сын и муж. Они ее ждут и любят, а ей надо будет научиться жить с ложью в душе. Или нужно просто не думать об этом…
Вероника не заметила, как заснула. Ей снились теплые чуткие руки Захария, которые, словно пальцы музыканта, касались нетронутых струн то ли ее тела, то ли самой души.
Глава 24
Захарий Ефремович кивнул охраннику, который услужливо закрыл ворота за «лексусом», заехавшим во двор. Мужчина быстро вышел из салона, бросил взгляд на темные окна своего особняка. Какой сегодня день? Пятница, суббота или воскресенье? Если в доме темно, значит, его домохозяйка Алина выходная и, следовательно, сегодня какой-то из этих дней.
«Дожился, – мелькнула у Захария Ефремовича мысль, – целый день крутишься среди массы людей, а придешь домой – не у кого спросить, какой день недели».
Захарий Ефремович вошел в дом, включил свет почти во всех комнатах. Не то чтобы он боялся темноты, он ее просто не переносил. Днем ему хотелось побыстрее избавиться от общества, шума, суматохи, забот – всего сразу и погрузиться в тишину, спрятаться за высоким забором, попасть в стены родного дома и уже спокойно принять душ и расслабиться. Но как только он приезжал домой, его начинало что-то угнетать. И это что-то имело название «одиночество».
Он не любил его. Он ненавидел одиночество, но оно постоянно было с ним. Он чувствовал его холодное дыхание даже тогда, когда в этом доме жили Светлана и другие женщины, еще до нее. За нетребовательными, необременительными связями, среди иллюзии благополучных отношений было его одиночество.
Захарий Ефремович по привычке долго стоял под душем, кряхтел, сопел и охал от наслаждения. Монотонный шум воды успокаивал его, а теплые ручьи, приятно скользившие сверху вниз, мыли не только тело – они смывали весь тот негатив, который облепил его за прошлый день. Захарий Ефремович растер тело после мытья, завернулся в мягкий махровый халат. Чтобы шаги не отдавались в голове, включил телевизор, затем улегся на диване перед камином.
В доме чисто, нигде ни пылинки – постаралась Алина. Сколько она у него уже работает? Десять, нет, где-то лет пятнадцать. Пришла к нему совсем молоденькой девушкой, запуганной и несчастной. Он пожалел ее, принял на работу и никогда не пожалел об этом. Алина была невысокого роста, тихая, бесшумная, незаметная настолько, что вскоре он перестал замечать ее вообще. У Захария Ефремовича бывало много гостей, он жил с разными женщинами, неизменной оставалась лишь Алина. Она добросовестно делала всю домашнюю работу, приходя к нему четыре раза в неделю, ни о чем не просила, не спрашивала, никуда не совала свой нос, прекрасно знала его привычки и требования и все выполняла. Вот и сейчас в доме царил идеальный порядок. Захарий Ефремович поднялся, пошел в кухню, открыл холодильник. Там было полно продуктов. Алина не забыла купить коньяк и бананы. Все так, как положено.
Захарий Ефремович прошелся по комнатам, провел пальцем по бронзовым статуэткам на камине, по подоконникам, даже стал на цыпочки и засунул руку под кровать. Там тоже было идеально чисто. Но не было удовольствия от присутствия в своем доме. Он снова прилег на диван, доставленный из Италии, который недавно приобрел за сногсшибательную цену только потому, что он ему сразу же понравился. Захарий Ефремович остался доволен покупкой, но сегодня любимый диван показался неудобным и довольно-таки жестким. И вообще, в доме было чисто, но чего-то не хватало. Чего именно – он никак не мог понять, и ощущение дискомфорта не покидало его.
В этом доме он жил не с одной женщиной. Каждая из них, переселившись сюда, в первую очередь принималась переставлять мебель или же покупать новую. Иногда делались ремонты, менялся дизайн комнат настолько, что дом становился неузнаваемым. Каждая женщина приносила что-то свое, чтобы следующая изменила все по своему вкусу. И сейчас все как будто было: зимний и летний бассейны, бильярдный и тренажерный залы, гостиная с камином и любимым диваном, на стенах – дорогие картины, золотые и бронзовые статуэтки и еще куча всевозможных мелочей. «Полный фарш», как сказала бы его бывшая подруга Светлана. Так чего же здесь все-таки не хватает?
Захарий Ефремович некоторое время пребывал в прострации, пока его не осенила одна мысль. Она была неожиданной, как гром среди солнечного безоблачного летнего дня: эти стены не были согреты простым человеческим теплом, любовью и детскими голосами. Весь дом был проникнут животным сексом, криками женщин от бурных оргазмов и желанием иметь побольше денег. В нем никогда не горел огонь любви, который согрел бы стены лучше этого камина. От таких мыслей неприятно заныло в груди. Только сейчас он мог признаться самому себе, что был марионеткой в руках красивых, но жадных женщин, которые, вполне возможно, и стонали в постели не от удовольствия, а от предчувствия, что получат от него кругленькую сумму или отдых на островах. Как они называли его за глаза? «Денежный мешок»? Или «толстый кошелек»? Захарий Ефремович нервно рассмеялся. Возможно, у него есть рога? Надо подойти к зеркалу и внимательно рассмотреть себя!
Когда истерический смех прошел, Захарий Ефремович вспомнил о Веронике. Эта встреча с ней перевернула все в его жизни. Было ощущение, что он до сих пор ходил в одежде наизнанку, все видели это и молчали, а теперь только оделся правильно. Вероника смогла сохранить свою чистоту, свежесть и искренность. Она совсем не похожа на других его женщин. И пусть она одета в дешевую турецкую одежду, но он заметил блеск в ее глазах не от вида зеленых купюр, а от встречи с ним. Она такая добрая и наивная, как ребенок, хотя и работает врачом. Казалось, годы мало ее коснулись и она осталась той же синеглазой девочкой, которую он когда-то встретил в деревне. Тогда он был молод и глуп, но теперь… Теперь он не отдаст ее никому. Ну и что из того, что она замужем? Счастливые женщины не изменяют своим мужьям. Она доверилась ему, потянулась навстречу, и он не имеет права во второй раз не оправдать ее надежд. Нужно сделать все, чтобы они были вместе. Вероника именно та женщина, которая ему нужна. В ней замечательно сочетаются и красота, и нежность, и доброта. Она знает, что такое настоящее чувство, проверенное временем. Столько лет пролетело, а она не забыла его – значит, чувства еще не угасли. Он сможет ее любить, перестанет пропадать по ночам в своем клубе и будет спешить домой, к ней. Вероника согреет теплом своей любви и его сердце, и стены этого дома. А еще… Еще она станет матерью его детей. Она будет хорошей матерью, и в доме – наконец! – будет шумно от детского крика…
