Барбара Пим - Замечательные женщины
– Спасибо, было бы очень мило, – ошарашенно отозвалась я. Мне и в голову не могло прийти, что она действительно думает, будто я стану дошивать занавески.
– Тогда сможете посмотреть остальное в моей квартирке, – улыбнулась миссис Грей. – Пока она не вполне готова, но, надеюсь, к тому времени мы уже все обустроим.
– Вас проводить? – предложил Джулиан.
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я сама найду дорогу, – промямлила я.
Я поспешно сбежала по лестнице, чувствуя, что мой уход был далеко не светским. Троица наверху казалась совершенно самодостаточной, словно и не нуждалась в моем обществе. Неужели я рассердилась на то, что миссис Грей так хорошо поладила с семьей Мэлори? Неужели я ревную? Нет, эту тревожную мысль я прогнала, едва она появилась. Просто сегодня не самый удачный день, только и всего. Начался не слишком хорошо и не слишком хорошо закончится. Но по крайней мере можно спасти хотя бы часть его – пойти домой и заняться стиркой.
– Привет-привет! – загрохотал из сумерек добродушный басок сестры Блэтт. – Видок у вас, как у Блэкпула в дождливую неделю.
– Разве? – Невзирая ни на что, я выдавила улыбку.
– Из дома священника идете?
– Да.
– Ну, теперь те двое вечно с миссис Грей, – без обиняков заявила сестра Блэтт. – Я хотела повидать отца Мэлори насчет уроков Закона Божьего, но он крепил ей карнизы для занавесок.
– Мэлори – очень любезные люди и всегда готовы помочь.
Она фыркнула, а я рассеянно смотрела, как она медленно вскарабкалась на велосипед и уехала прочь – творить добрые дела. Потом я поднялась к себе и собрала огромную гору стирки. Неприятно, что каждую неделю под руку подворачиваются одни и те же старые вещи. Как раз такое белье может носить старая дева вроде меня, удрученно подумала я, так что даже описывать его незачем.
Глава 10
Наконец наступил день, когда Елене и Иврарду предстояло читать доклад в научном обществе. Я боялась, что Елена забудет о своем обещании пригласить меня, но накануне вечером она поднялась ко мне, и мы договорились выйти пораньше: перед докладом предполагалось чаепитие, на которое можно было привести гостей.
– Председательствовать будет новый президент, – довольно церемонно сказала Елена. – Ему столько лет, что странно, что его еще не выбирали президентом, но, опять же, в этой области науки уйма стариков. Скоро придет и наш черед.
Я была чуть обеспокоена тем, что мне надеть. Казалось маловероятным, что собрание научного общества может обернуться светским раутом, но мне ни в коем случае не хотелось опозорить Нейпиров, а потому я пошла на решительный шаг: купила новую шляпку к коричневому зимнему пальто еще прежде, чем окончательно выяснилось, что я иду. Сама Елена была очень элегантна во всем черном.
– Нельзя выглядеть как женщина-антрополог, – объяснила она.
– Не имело бы значения, даже выгляди ты как американка, – сказал Роки. – Уж эти-то умеют одеваться.
– Ты, естественно, заметил, – довольно кисло отозвалась она.
– Я все замечаю. Особенно очаровательную новую шляпку Милдред.
Я приняла комплимент насколько могла изящно, но, поскольку не привыкла к тому, чтобы о моей внешности говорили, смутилась, что вообще привлекла к себе внимание.
– Ничто не бывает так к лицу, как бархатная шляпка, – продолжал Роки, – а коричневый подчеркивает цвет ваших глаз, которые напоминают хороший темный херес.
– С Иврардом встретимся на месте, – довольно нетерпеливо вмешалась Елена. – Нам придется обсудить последние мелочи, поэтому, может, ты позаботишься о Милдред? – спросила она, поворачиваясь к мужу. – Думаю, нам лучше взять такси.
Помещения научного общества располагались неподалеку от Сент-Эрмин, и, когда мы проезжали мимо, я указала Елене на церковь.
– Разве здание не обрушилось? – удивилась она. – Надо же, устраивать службу среди развалин! Я бы сказала, в этом есть что-то особенно святое.
Я объяснила, что один неф уцелел и службы ведутся там, но, наверное, она нервничала, думая о докладе, поскольку совсем меня не слушала. Через пару минут такси остановилось возле солидного с виду викторианского дома, на двери которого висела латунная табличка научного общества.
В холле Елена расписалась за нас в книге посетителей, и мы поднялись в библиотеку, где должно было состояться чаепитие. Иврард Боун, элегантный и довольно сердитый, ждал у дверей.
– Я уже думал, ты не приедешь, – сказал он Елене, потом небрежным кивком поздоровался со мной и Роки.
– Пожалуй, нам лучше удалиться в уголок и понаблюдать за ученым сообществом, – предложил Роки, – но лучше бы расположиться поближе к закускам. Рискну предположить, что когда дело доходит до кормления, эти ученые ничем не лучше туземцев.
– Боюсь, мы даже хуже, дорогой сэр, – отозвался стоявший рядом с нами пожилой мужчина с крупной головой. – У так называемых туземцев в том, что касается приема пищи, сложный порядок первенства, а у нас – страшно сказать! – каждый за себя.
– Выживают сильнейшие? – откликнулся Роки.
– Да, возможно. Надеюсь, мы не забудемся окончательно и пропустим вперед дам, – продолжал старик, кланяясь в мою сторону. – А вот и наша замечательная мисс Кловис с чайником. – Отвернувшись, он деловито занялся чашками и блюдцами.
– Как по-вашему, он нам принесет? – спросила я у Роки.
– Ну, после таких слов я полагаю, что хотя бы вам чашка чаю обеспечена.
Но мы ошиблись, поскольку наш собеседник быстро налил себе чаю, наложил на тарелку самых разных сандвичей и печений и удалился со своей добычей в противоположный конец комнаты. На наших глазах точно так же поступали другие мужчины средних и преклонных лет, лишь одного из них задержала женщина, властно крикнувшая: не забудь, Герберт, мисс Джеллинк молока не надо!
Мы с Роки присоединились к общей толкотне и, в свою очередь, удалились с добычей к удобному книжному шкафу, где можно было поставить чашки на полку.
– Эти книги явно никто не читает, – сказал Роки, изучая корешки. – Но какое утешение знать, что они есть, на случай, если захочется почитать! Уверен, они окажутся поувлекательней многих современных. «Дикие звери и их повадки», «Пять лет среди каннибалов Конго», «С фотоаппаратом и ручкой в Северной Нигерии», «Солнцепек и буря в Родезии». Какая жалость, что книг с такими названиями больше не пишут. Сегодня, сдается, уже нельзя просто показать фотографию «Автор с друзьями-пигмеями» – нас бы назвали уныло академичными.
– Можете написать книгу о своих приключениях в Италии, – предложила я. – Ей такое название вполне подошло бы.
Мы забавлялись, обсуждая различные вариации на ту же тему, но в самый разгар наших фантазий подошли Иврард и Елена и стали показывать нам самых значительных среди присутствующих. Президентом оказался высокий, мягкий с виду старик с белой реденькой бородкой, в которой застряли крошки меренги. В молодости он, по словам Елены, писал подстрекательские памфлеты об устройстве Вселенной.
– Кажется, отец выгнал его из дому, – прокомментировал Иврард. – Понимаете, он был пастором методистской церкви, а когда узнал, что его сын воинствующий атеист, обстановка в доме, наверное, накалилась.
– Тот старик – атеист? – воскликнула я, не в силах поверить, что кто-то, казавшийся таким мягким и благообразным, может оказаться столь шокирующей личностью. – Но он совсем не похож на атеиста. Скорее уж на епископа.
– Или на старомодное представление о Всевышнем, – подбросил Рокки. – Так и хочется нарисовать себе сцены в викторианской семье: гнев отца, слезы матери, ужасающие ссоры за завтраком. Но какое это сейчас имеет значение? Через несколько лет они воссоединятся на небесах.
– Ах, милый, – раздраженно сказала Елена, – какой ты нелепый! После я познакомлю тебя с действительно стоящими людьми: Эпфельбаумом, Тиреллом Тоддом и Стейнартцем из Йеля. Это новое поколение.
– Звучит заманчиво, – очень серьезно отозвался Роки.
– Наверное, нам пора идти, – сказал Иврард. – Президент как будто сдвинулся с места.
Я последовала за ними в примыкавшее к библиотеке помещение, где уже собралась приличная аудитория. В передних рядах стояли плетеные кресла, в которых удобно расположился кое-кто из пожилых членов общества. У одного старика шея была замотана пурпурным шарфом, старушка позади него достала из плетеной сумки разноцветное вязание и защелкала спицами. Мы с Роки сели в середине зала, где стулья были много жестче. Тут собрались люди помоложе: девушки с распущенными волосами и ярко-алыми ногтями и юнцы с волосами почти такими же длинными, как у девушек, и в вельветовых штанах. Я заметила двух-трех американцев, серьезных с виду молодых людей в очках без оправ и с открытыми блокнотами и группку африканцев, говоривших на неведомом мне языке. Повсюду стоял неразборчивый гул голосов.
– Надо же, как интересно они все выглядят, – сказала я, – совершенно непривычно.