Грегори Робертс - Тень горы
Я заткнулся. Карла прикурила еще один косяк и передала мне, потом подошла к бару, схватила пригоршню кубиков льда, наполнила ими бокал.
– Сначала кладешь лед, – сказала она, медленно наливая водку поверх льда, – а потом осторожно, сосредоточенно добавляешь «счастливую Мэри». – Она пригубила водку и вздохнула. – Ах, вот теперь отлично! – И рассеянно добавила, глядя в потолок: – День сегодня бесконечный.
– Карла, что случилось у вас с Ранджитом?
Она обратила на меня взор разгневанной богини. Сердце в груди заледенело. Карла была великолепна.
– Ну что я такого сказал?
Она оскалила зубы и процедила:
– А, наконец-то ты соизволил выглянуть из-под покровов скорби и осведомиться о моих делах? Вот из-за этого, Лин, мне и хочется тебя послать ко всем чертям.
– Погоди, я не расспрашивал тебя о Ранджите и о том, почему ты от него ушла, потому что считал причину очевидной. Ранджит – редкий мудак. Что именно между вами произошло? Он тебе угрожал?
Она холодно рассмеялась, поставила бокал на стол и подошла ко мне:
– Встань, Шантарам.
Я встал. Кончиками пальцев она коснулась пояса моих джинсов, потянула за ремень к себе.
– Иногда я просто не представляю, что с тобой делать, – без улыбки сказала она.
Я хотел ей объяснить, что со мной делать, но не успел – она толкнула меня на банкетку и села рядом.
– Для меня Лиза умерла неделю назад, – сказала она. – А для тебя это случилось вчера. Я понимаю. Мы все это понимаем. А тебя бесит, что мы вроде бы не соображаем, как это для тебя важно.
– Совершенно верно.
– Заткнись. Поцелуй меня.
– Что?
– Поцелуй меня. – Она обняла меня за шею, нежно поцеловала и снова оттолкнула. – Послушай, дело не в Ранджите и не в Лизе. Я понимаю, что душевно ты еще не готов ее отпустить, потому что я тебя знаю и люблю. Вот поэтому…
– Ты меня любишь?
– Я только что это сказала. Я рождена для тебя, а ты – для меня. Я знаю это с тех самых пор, как снова увидела тебя на горе.
– Я…
– Мне известны и все твои слабости. Кое-какие слабости у нас с тобой совпадают, а это очень хорошо для нашей близости. Но я…
– Для нашей близости?
– Шантарам, а о чем мы сейчас говорим, если не о нас?
– Я…
– Так вот, о твоих слабостях. Надо…
– Ты – моя единственная слабость, Карла.
– Я – твоя сила. А сейчас, похоже, я – бóльшая часть твоей силы. Твоя слабость заключается в том, что ты терзаешь себя виной и стыдом, покрываешь позором. Я думала, ты это перерастешь, но…
– Ну, я…
– Да, определенного успеха ты добился, – оборвала она меня, предостерегающе воздев руку. – В этом нет никаких сомнений. Увы, до окончательного результата еще далеко. Твоя самооценка оставляет желать лучшего…
– Да уж какая есть.
– Очень смешно, ха-ха. Однако самооценка – не самое страшное, пустяки. Это можно поправить. Вот я, к примеру, убить кое-кого готова. Совершенства не бывает. Пойми, Лиза умерла, и никакое самобичевание ее не возродит, иначе я сама бы тебя выпорола. Впрочем, может, и выпорю, если не прекратишь себя терзать.
– Погоди, я за тобой не поспеваю.
– Отпусти Лизу. Забудь о ней. Во всяком случае, со мной. Я сказала, что люблю тебя, – я никогда и никому этого не говорила. Если бы ты не терзался виной, ты бы отреагировал иначе.
Я поцеловал ее изо всех сил, вложив в поцелуй всю свою сущность, все свои желания.
– Вот так-то лучше. – Она легонько меня оттолкнула. – Любовника я могу и подождать, но для этого мне нужен рядом друг. Сейчас слишком много всего происходит. Тебе пора во всем разобраться и кое-что принять на веру. Доверься мне, потому что рассказать я тебе пока ничего не могу.
– Почему?
– Вот поэтому и не могу, – улыбнулась она. – Ты слишком любопытный – и верный. Пока я все не улажу, обо мне будут говорить всякое, по большей части дурное. Поэтому просто доверься мне.
Говорила она совершенно искренне, в ее словах не было ни подвоха, ни лукавства. Это прельщало и пугало одновременно. «Представь, что вот так – каждый день», – завороженно подумал я.
Она схватила меня за рубаху и притянула к себе.
– Погляди мне в глаза и скажи, что ты меня понял, – потребовала она. – Я тебя люблю, но мне сейчас не до трагедий. Скажи мне, что ты все понял.
– Я понял, – ответил я, погружаясь в зеленую глубину ее глаз, в манящую бездонную лагуну.
– Прекрасно. А теперь убирайся.
– Ты что, серьезно? – недоуменно спросил я.
Голова кружилась.
– Серьезнее некуда.
– Но я…
Мы подошли к двери, и Карла вытолкнула меня в коридор – ни поцелуя, ни рукопожатия. Дверь захлопнулась, и я остался в одиночестве в гостиничном коридоре, облицованном мраморными плитами.
Что произошло? Все не так. Не так.
Я бросился к номеру и постучал в дверь. Карла открыла сразу же.
– Послушай, – сбивчиво зачастил я. – Ты… Я… С нашей первой встречи я… Как только я…
– Как только мы с тобой столкнулись на улице, – продолжила она, прислонясь к дверному косяку. – А ты улыбался и едва не попал под автобус. Ты улыбался какому-то мальчишке, а у твоих ног бежал пес. Ты знаешь, что такое Таро?
– Китайская мафия?
Она счастливо рассмеялась, будто прозвенел храмовый гонг.
– Свет вспыхнул в тот самый миг, как я выдернула тебя из-под колес автобуса и посмотрела тебе в глаза. А время…
– Остановилось, – продолжил я. – Секунды стали долгими-долгими, и это продолжалось…
– Несколько дней. – Карла выпрямилась и в упор взглянула на меня. – Лин, я не хочу впутывать тебя в свои дела. Просто будь со мной рядом и доверься мне. Ясно?
– Любимый цвет – кроваво-красный, – начал я, жестом поставив галочку в воображаемом списке.
Она снова оперлась на дверной косяк, понимающе улыбнулась:
– Любимое время года – зима. В Базеле. Любимый фильм – «Ки-Ларго»[69], любимая еда – стейк на гриле, любимая песня – «Интернационал»… Мотоциклы ты еще не полюбила, поэтому любимый автомобиль – «шевроле-камаро», модель шестьдесят седьмого года, матово-черный, с кроваво-красной обивкой салона…
Она меня поцеловала. Я закрыл глаза. Свет вспыхнул, накатил угасающими волнами, исчез, растворился под миром. Любовь – поток, бегущий к океану. Любовь, как Время, ищет смысл. Любовь – как все сущее.
– Прекрати! – Она оттолкнула меня, утерла губы тыльной стороной ладони, уничтожая океан.
Я хотел что-то сказать, но Карла хлестнула меня по щеке и сказала:
– Постарайся выжить. Мне хочется это повторить.
– Поцелуй или пощечину?
– И то и другое. Может быть, в ином порядке.
Она захлопнула дверь у меня перед носом.
Любовь. Любовь – гулкое мраморное эхо в пустынном гостиничном коридоре.
В вестибюле меня ждал Дидье.
– Я надеялся, что ты останешься у Карлы на ночь, – сказал он.
Я поглядел на него.
– Видишь ли, у меня опасные новости, – объяснил он. – Я узнал, где именно Конкэннон барыжит дурью.
Судя по всему, вечер удался. И настроение у меня было подходящее.
– Твоим сведениям можно верить?
– Его видели там сегодня, в три часа пополудни.
– Где?
– В особняке, принадлежащем «скорпионам».
– На Марин-Лайнз-роуд?
– Да. А ты откуда знаешь?
– После того как люди Вишну меня избили, я за ними проследил. Они там часто собираются.
– И что ты намерен делать?
– Постучать в дверь.
– Гранатой? – задумчиво спросил Дидье.
– Нет. Позвони Вишну и скажи, что я приду к нему в гости в десять вечера.
– С чего ты взял, что у меня есть номер его телефона?
– Дидье… – укоризненно вздохнул я.
– Ладно-ладно. У Дидье есть все номера телефонов. Но так ли уж необходимо соваться в львиное логово?
– Вишну захочет поговорить. Он вообще человек разговорчивый.
– Слушай, только без обид… А он захочет с тобой разговаривать?
– Я ушел от Санджая и остался жив. Вишну очень захочет со мной побеседовать.
– Ладно, я позвоню, – вздохнул Дидье и вернулся в гостиницу.
Я махнул швейцару-сикху, и тот подошел к мотоциклу.
– Чем могу служить, баба? – спросил он, приветственно протягивая руку.
Я, как обычно, вложил ему в ладонь несколько купюр:
– Это для всех, раздай после смены.
– Благодарю вас, баба. Сегодня в гостинице несколько вечеринок со знаменитостями, но чаевых от них мы не ждем. Еще будут пожелания?
– Присмотри за мисс Карлой. Если услышишь что-нибудь интересное, дай мне знать. Я остановился в «Амритсаре».
– Тхик, – согласно кивнул он и поспешил к дверям.
Вернулся Дидье, задумчивый, будто рыбак, разглядывающий грозовые тучи.
– Все устроено, – сказал он. – Вишну тебя ждет. Времени мало. Надо запастись оружием и патронами. – Он огляделся в поисках такси.
